– Спросил у хозяина? Спросил у… А! Все понятно. – Просияв, он побарабанил пальцами себе по носу. – Вы решили, что она заполняла подорожную здесь?
– Нет?
– Нет, черт меня возьми! Это было в конторе, в погребке «Зеленый человечек» на Стрэнде, куда я зашел сегодня после того, как побывал на службе в церкви святого Климента. Потом я действительно справился о нем у нашего неприветливого хозяина. Но подорожная этого человека придет, возможно, уже перед самым отправлением так что хозяин не знает, как его зовут.
Но вот что я скажу вам, любезный, и вам, сударь, – добавил мистер Стерн, и в голосе его зазвучали негодующие нотки. – Мы с вами нанесем жестокий удар этому грубияну хозяину, который не желает отвечать на мои вопросы и подавать вам выпивку. Мы лишим его дохода, черт побери! В моей комнате, наверху, есть бутылка бренди, клянусь, за вечер я выпил не больше половины. Сейчас я ее принесу, и мы с вами выпьем. Увидит тогда! Идет?..
– Мистер Стерн…
– Ни с места! Я ценю ваше намерение сопровождать меня, но об этом не может быть и речи. Велите подать стаканы, натяните этому мерзавцу «нос», а я вернусь через минуту. Верьте мне!
Сделав величественный жест руками, как будто расчищая себе дорогу, он выплыл из комнаты.
Джеффри огляделся. Ни дождинки не пролилось после того, как одна случайная капля зашипела на раскаленном кожухе фонаря. Но ветер все усиливался, так же как в пятницу, когда он предвещал дождь: слышно было, как он шелестит по карнизам и завывает в трубе.
– Дружище, – раздался возбужденный шепот Диринга; кивком он указал на дверь, – вы этого ожидали?
– Нет, конечно! И мы не знаем, та ли эта женщина. Но, как я вижу, все сходится.
– Тогда вы видите больше меня. Впрочем, так и должно быть. Йорк? – Диринг саданул по столу кулаком. – Люди мистера Филдинга перетрясли бы все почтовые станции отсюда до Финчли, прежде чем кому-то в голову пришло поинтересоваться каретой на Йорк. Но почему Йорк?
– Не знаю. Причин может быть множество. Одна из них – Йорк недалеко от Гулля, а это – порт.
– Порт! Порт! Ну конечно! Это уже что-то. По крайней мере, часть наших подопечных будет здесь еще до полуночи.
– Ну, и что толку, если главная наша добыча не клюнет на приманку?
– Ну, а если вообще никто не клюнет? Об этом вы подумали?
– Не сомневайтесь, подумал. У нас еще не все готово, и дело висит на волоске. Диринг!
– Да, дружище.
– Как ни жаль лишать вас бренди или даже джина после целого дня на дежурстве…
– Мы возвращаемся на мост? Так?
И в этот момент они услышали, как открылась и снова закрылась входная дверь. И хриплый голос, который не произвел почти никакого впечатления на Диринга, но заставил вздрогнуть Джеффри, загудел в пустом коридоре.
– Эй, там! – позвал он. Затем, после паузы, заполненной стесненным дыханием: – Эй, вы, черт вас побери! Хозяин! Есть здесь кто?
Джеффри прижал палец к губам, схватил Диринга за рукав и потянул его к двери в соседнюю комнатку. Там была еще одна дверь, на которую и указал Джеффри.
– Возвращайтесь на мост, – прошептал он. – Я подойду, как только смогу. А вы ступайте!
– Как? Это же дверь в уборную, нет разве?
– Нет. Через нее вы попадете в переулок, а оттуда, по любой улице, – на Фиш-стрит-хилл. Торопитесь.
Диринг высвободил рукав и кинулся обратно в бар. Но лишь затем, чтобы взять со стола фонарь. Потом он помахал своему спутнику, на цыпочках удалился в другую комнату и покинул таверну.
Джеффри подошел к столу. Придвинув стул, который громко проскрежетал по голым доскам пола, он сел, глядя наискосок через комнату на широкий проход, ведущий в коридор.
Шаги, вначале несколько неуверенные, проследовали вдоль коридора. Затем неуверенность как будто исчезла. Кто-то грохнул тяжелой палкой по стене. Шаги убыстрились.
В проходе, тяжело дыша, появился сэр Мортимер Ролстон.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Живой труп
– Эй, там! – кричал сэр Мортимер.
Голову его прикрывали криво сидящий парик и узкая треугольная шляпа, известная под названием «кевенхюллер». Сэр Мортимер стоял, завернувшись в плащ и опираясь на толстую палку. Высокий, массивный, с огромным животом, он, казалось, занимал собою весь проход. Хотя выглядел он ненамного лучше, чем когда Джеффри видел его в последний раз, все же он вновь обрел – хотя бы отчасти – свою прежнюю энергию и жизненную силу.
– Ты, конечно же, думаешь, – загрохотал он после короткой паузы, – чего это я явился сюда? Так вот, я искал тебя. А Пег сказала, что я, возможно, найду тебя здесь. Ты ведь об этом думал?
– Может быть.
– Что значит «может быть»?
– Может быть, думал я, – отозвался Джеффри, – вы окончательно спятили и поэтому решили выйти из дома. Вы что, всерьез хотите себя прикончить? Или вам доктора позволили выходить?
– Доктора! Чепуха это все!
– Так позволили?
– Я говорю: чепуха! Стану я слушать этих болтунов.
– Вы станете слушать только Лавинию Крессвелл?
– Мальчик, – сказал сэр Мортимер, – ты забываешь об уважении к старшим.
– Сэр, мы все давно уже разучились не только проявлять, но и испытывать это чувство.
– Клянусь Богом, разучились! В этом, по крайней мере, ты прав.
Пятна выступили над тяжелой челюстью на лице сэра Мортимера.
– Кто проявил сострадание ко мне? – спросил он. – Кто сказал мне хоть слово о том, что творится? И это с того самого момента, как я занемог в пятницу вечером, и до того, как, спустя сутки, меня хватил удар. Эта женщина с Лондонского моста, эта Грейс Делайт…
– Которую на самом деле звали Ребеккой Брейсгердл, – перебил Джеффри.
– Которую на самом деле звали Ребеккой Брейсгердл! Сейчас я не стану этого отрицать. Я ничего не стану отрицать сейчас. Никто не сказал мне, что она умерла. Более того, умерла насильственной смертью.
– Сэр, а кто сказал вам, что она умерла насильственной смертью?
– Пег. Она клянется, что ты ей так сказал. Она рассказала мне все сегодня утром, когда я очнулся, выгнал прочь доктора Хантера и увидел Пег: она сидела у моей постели и плакала. У этой потаскушки доброе сердце. Добрее просто не бывает. Поэтому…
Сэр Мортимер оглянулся. Хозяин «Виноградника», высоко задирая ноги в шлепанцах, неслышно подобрался к ним и был замечен, лишь когда разразился тирадой относительно того, что не потерпит, чтобы в его дом врывались всякие бездельники…
– Убирайся! – рявкнул сэр Мортимер.
Вот как поступали люди этой породы. Порывшись в карманах, он достал из-под плаща туго набитый кошелек и швырнул в коридор с такой силой, что завязки кошелька лопнули и монеты покатились по полу.
– Бери их, жри, делай что угодно. Но чтобы я тебя больше не видел!
Джеффри, увидев, что сэр Мортимер покачнулся, вскочил на ноги и хотел его поддержать. Но помощи не потребовалось. Вся эта сцена с трактирщиком, бросившимся подбирать монеты и мгновенно затем исчезнувшим, промелькнула, словно во сне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66