Но он не мог убить Вэнса Китинга. Он мертв. Он…
– Вы меня не поняли, – резко поправил его Дервент. – Я не говорил, что он убил Китинга, я сказал, что он убил Дартли. И с этого места, я думаю, все ваше дело пошло наперекосяк. Я же говорил вам, что вы уделяете слишком много внимания Китингу и слишком мало – Дартли.
Г. М. издал что-то вроде стона.
– Вы тоже на это наткнулись, не так ли? – спросил он, и Дервент повернулся к нему.
– Вы хотите сказать, что согласны со мной? – поинтересовался он, не слишком польщенный.
– Я хотел бы послушать ваши выводы.
– Очень хорошо. – Адвокат закрыл глаза. – Тогда позвольте мне снова кратко изложить – только для большей ясности – факты убийства Дартли.
Уильям Моррис Дартли был убит двумя выстрелами из автоматического пистолета 32-го калибра в меблированной комнате дома номер 18 на Пендрагон-стрит. Он лежал лицом к столу и к двери, одетый в пальто. Его шляпа и перчатки были на стуле. В комнате нашли отпечатки его пальцев, отпечатки пальцев рабочих, которые привезли мебель, и никаких других. В пепле камина обнаружили остатки большой картонной коробки вместе с фрагментами оберточной бумаги. Но это была не та коробка, из которой извлекли чашки, стоявшие на столе. Их туда принесли в обычном деревянном ящике, приблизительно двух футов длиной и одного фута высотой, – он исчез вместе с бумагой, в которую был завернут.
Итак, на столе стояли кругом десять чайных чашек, на которых не оказалось никаких отпечатков – не только пальцев, но даже следов салфетки, если их вытирали.
Я начал мое расследование, – продолжил Дервент довольно приятным голосом, – с момента приобретения этих чайных чашек, что происходило как-то уж очень таинственно. Тогда было установлено, что Дартли купил их у старого мистера Бенджамина Соара, уплатив ему за них двадцать пять сотен фунтов наличными. И тем не менее этот факт оставался до конца не выясненным. Мы знаем (пункт, который я подчеркивал в беседе с моим другом Мерривейлом вчера вечером), что после полудня 30 апреля Дартли не был в магазине Соара, хотя и уплатил ему наличными, и Соар его тоже не навещал, никаких расписок на получение таких денег в счетах не было найдено. Помощники мистера Соара, включая его собственного сына, тоже ничего об этой покупке не знали. Откуда же взялась эта версия? Единственное реальное тому свидетельство заключалось в том, что в половине десятого ночью 30 апреля Дартли, покидая свой дом на Саут-Одли-стрит, унес с собой довольно большую коробку, завернутую в бумагу, в которой предположительно могли быть чайные чашки.
Но было ли все на самом деле именно так? Вы допустили, что Дартли, получив чашки после полудня, взял их с собой на Пендрагон-Гарденс, поскольку имели свидетельские показания, что, покидая свой дом в половине десятого, он унес внушительный сверток. А теперь давайте подумаем, что в первую очередь делает коллекционер, когда он приобретает что-то новое, ценное для своей коллекции? Он изучает этот предмет, прикасается к нему, даже ласкает его. И Дартли непременно должен был это сделать если не дома, то на Пендрагон-Гарденс. Но отпечатки его пальцев оказались на всем, кроме этих чашек. На них вообще не обнаружили никаких отпечатков, даже следов того, что их вытирали.
Таким образом, можно допустить, что Дартли не покупал этих чашек и не приносил их на Пендрагон-Гарденс. А человек, который принес их туда, – убийца. Но как объяснить, что на них не нашли никаких следов? Кто-то же должен был касаться их, хотя бы для того, чтобы расставить на столе? Объяснить это можно только одним способом. Чашки были упакованы в большую деревянную коробку, каждая была обернута мягкой стружкой и бумажной салфеткой. А следов на них не осталось потому, что кто-то сначала ставил каждую чашку на стол, а уж потом сдергивал с нее оберточную бумагу, вообще не касаясь чашек. Совершенно ясно, что это – человек, который позднее так очевидно лгал о продаже чашек Дартли, – единственный человек, в распоряжении которого были эти чашки: сам мистер Соар. Мне продолжать? – поинтересовался Дервент и, снова схватив сигару, чиркнул зажигалкой. – С другой стороны, мы точно знаем, что Дартли принес в тот вечер на Пендрагон-Гарденс большую коробку, завернутую в бумагу, которую видели и его дворецкий, и водитель такси. Вы помните, что фрагменты большой картонной коробки и оберточной бумаги были найдены в камине. Что же в таком случае принес Дартли в той картонной коробке? Это любопытный факт, потому что единственная вещь, которой позже недосчитались в его коллекции, и недосчитались необъяснимо, был один большой кувшин-головоломка. А он им очень гордился.
Мастерс медленно поднялся со стула и щелкнул пальцами.
– Господи боже, сэр, я полагаю… Вы хотите сказать, что у Дартли с убийцей была назначена встреча? Дартли принес на нее кувшин-головоломку, а убийца – чашки? Вы хотите сказать, что Дартли был убит потому, что убийца хотел украсть этот кувшин?
– Точно так.
– Но ведь эта вещь не представляла собой ценности, разве не так? – потребовал ответа старший инспектор. – Я имею в виду кувшин. Все тогда говорили, что он никакой ценности не представляет. Для чего бы он понадобился убийце? А, подождите! Если старый мистер Соар сделал это, как вы утверждаете, почему же он ушел, оставив на столе расставленными чайные чашки? А? Они стоили двадцать пять сотен кусков. Более того, эти чашки указывали прямо на него: так что ему пришлось потом нагромождать кучу лжи, чтобы отчитаться за них. А по-вашему получается, похоже на то, что бедный старина Дартли вообще этих чашек в глаза не видел: вы говорите, что их вынули из стружки и бумаги, но никто их не касался. Если это так, то, должно быть, это сделали уже после того, как Дартли был застрелен. Почему убийца оставил эти чашки?
Дервент сморщил лоб.
– Насчет вашего последнего вопроса, инспектор. Ваша природная проницательность должна подсказать вам ответ. А что касается первого… Почему бы вам самому не полюбоваться на этот кувшин-головоломку?
– Полюбоваться на кувшин?
Дервент поднялся на ноги и выразительно посмотрел на молодого Соара. На секунду в холодном свете, в котором двигался Дервент, его лицо изменилось и в нем появилось что-то человеческое.
– Молодой человек, – произнес он, – мне очень жаль. Но прежде чем вы начнете проклинать старого дьявола, вспомните, что ваш отец использовал мой бывший дом, чтобы совершить убийство. – Он указал на портрет над камином. – За этой картиной находится стенной сейф. У него буквенная комбинация, которая открывается словом «Лидс». Вы найдете там кувшин-головоломку. У вас есть ордер на обыск, джентльмены? Теперь возьмите ваше чертово свидетельство и позвольте мне уйти домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Вы меня не поняли, – резко поправил его Дервент. – Я не говорил, что он убил Китинга, я сказал, что он убил Дартли. И с этого места, я думаю, все ваше дело пошло наперекосяк. Я же говорил вам, что вы уделяете слишком много внимания Китингу и слишком мало – Дартли.
Г. М. издал что-то вроде стона.
– Вы тоже на это наткнулись, не так ли? – спросил он, и Дервент повернулся к нему.
– Вы хотите сказать, что согласны со мной? – поинтересовался он, не слишком польщенный.
– Я хотел бы послушать ваши выводы.
– Очень хорошо. – Адвокат закрыл глаза. – Тогда позвольте мне снова кратко изложить – только для большей ясности – факты убийства Дартли.
Уильям Моррис Дартли был убит двумя выстрелами из автоматического пистолета 32-го калибра в меблированной комнате дома номер 18 на Пендрагон-стрит. Он лежал лицом к столу и к двери, одетый в пальто. Его шляпа и перчатки были на стуле. В комнате нашли отпечатки его пальцев, отпечатки пальцев рабочих, которые привезли мебель, и никаких других. В пепле камина обнаружили остатки большой картонной коробки вместе с фрагментами оберточной бумаги. Но это была не та коробка, из которой извлекли чашки, стоявшие на столе. Их туда принесли в обычном деревянном ящике, приблизительно двух футов длиной и одного фута высотой, – он исчез вместе с бумагой, в которую был завернут.
Итак, на столе стояли кругом десять чайных чашек, на которых не оказалось никаких отпечатков – не только пальцев, но даже следов салфетки, если их вытирали.
Я начал мое расследование, – продолжил Дервент довольно приятным голосом, – с момента приобретения этих чайных чашек, что происходило как-то уж очень таинственно. Тогда было установлено, что Дартли купил их у старого мистера Бенджамина Соара, уплатив ему за них двадцать пять сотен фунтов наличными. И тем не менее этот факт оставался до конца не выясненным. Мы знаем (пункт, который я подчеркивал в беседе с моим другом Мерривейлом вчера вечером), что после полудня 30 апреля Дартли не был в магазине Соара, хотя и уплатил ему наличными, и Соар его тоже не навещал, никаких расписок на получение таких денег в счетах не было найдено. Помощники мистера Соара, включая его собственного сына, тоже ничего об этой покупке не знали. Откуда же взялась эта версия? Единственное реальное тому свидетельство заключалось в том, что в половине десятого ночью 30 апреля Дартли, покидая свой дом на Саут-Одли-стрит, унес с собой довольно большую коробку, завернутую в бумагу, в которой предположительно могли быть чайные чашки.
Но было ли все на самом деле именно так? Вы допустили, что Дартли, получив чашки после полудня, взял их с собой на Пендрагон-Гарденс, поскольку имели свидетельские показания, что, покидая свой дом в половине десятого, он унес внушительный сверток. А теперь давайте подумаем, что в первую очередь делает коллекционер, когда он приобретает что-то новое, ценное для своей коллекции? Он изучает этот предмет, прикасается к нему, даже ласкает его. И Дартли непременно должен был это сделать если не дома, то на Пендрагон-Гарденс. Но отпечатки его пальцев оказались на всем, кроме этих чашек. На них вообще не обнаружили никаких отпечатков, даже следов того, что их вытирали.
Таким образом, можно допустить, что Дартли не покупал этих чашек и не приносил их на Пендрагон-Гарденс. А человек, который принес их туда, – убийца. Но как объяснить, что на них не нашли никаких следов? Кто-то же должен был касаться их, хотя бы для того, чтобы расставить на столе? Объяснить это можно только одним способом. Чашки были упакованы в большую деревянную коробку, каждая была обернута мягкой стружкой и бумажной салфеткой. А следов на них не осталось потому, что кто-то сначала ставил каждую чашку на стол, а уж потом сдергивал с нее оберточную бумагу, вообще не касаясь чашек. Совершенно ясно, что это – человек, который позднее так очевидно лгал о продаже чашек Дартли, – единственный человек, в распоряжении которого были эти чашки: сам мистер Соар. Мне продолжать? – поинтересовался Дервент и, снова схватив сигару, чиркнул зажигалкой. – С другой стороны, мы точно знаем, что Дартли принес в тот вечер на Пендрагон-Гарденс большую коробку, завернутую в бумагу, которую видели и его дворецкий, и водитель такси. Вы помните, что фрагменты большой картонной коробки и оберточной бумаги были найдены в камине. Что же в таком случае принес Дартли в той картонной коробке? Это любопытный факт, потому что единственная вещь, которой позже недосчитались в его коллекции, и недосчитались необъяснимо, был один большой кувшин-головоломка. А он им очень гордился.
Мастерс медленно поднялся со стула и щелкнул пальцами.
– Господи боже, сэр, я полагаю… Вы хотите сказать, что у Дартли с убийцей была назначена встреча? Дартли принес на нее кувшин-головоломку, а убийца – чашки? Вы хотите сказать, что Дартли был убит потому, что убийца хотел украсть этот кувшин?
– Точно так.
– Но ведь эта вещь не представляла собой ценности, разве не так? – потребовал ответа старший инспектор. – Я имею в виду кувшин. Все тогда говорили, что он никакой ценности не представляет. Для чего бы он понадобился убийце? А, подождите! Если старый мистер Соар сделал это, как вы утверждаете, почему же он ушел, оставив на столе расставленными чайные чашки? А? Они стоили двадцать пять сотен кусков. Более того, эти чашки указывали прямо на него: так что ему пришлось потом нагромождать кучу лжи, чтобы отчитаться за них. А по-вашему получается, похоже на то, что бедный старина Дартли вообще этих чашек в глаза не видел: вы говорите, что их вынули из стружки и бумаги, но никто их не касался. Если это так, то, должно быть, это сделали уже после того, как Дартли был застрелен. Почему убийца оставил эти чашки?
Дервент сморщил лоб.
– Насчет вашего последнего вопроса, инспектор. Ваша природная проницательность должна подсказать вам ответ. А что касается первого… Почему бы вам самому не полюбоваться на этот кувшин-головоломку?
– Полюбоваться на кувшин?
Дервент поднялся на ноги и выразительно посмотрел на молодого Соара. На секунду в холодном свете, в котором двигался Дервент, его лицо изменилось и в нем появилось что-то человеческое.
– Молодой человек, – произнес он, – мне очень жаль. Но прежде чем вы начнете проклинать старого дьявола, вспомните, что ваш отец использовал мой бывший дом, чтобы совершить убийство. – Он указал на портрет над камином. – За этой картиной находится стенной сейф. У него буквенная комбинация, которая открывается словом «Лидс». Вы найдете там кувшин-головоломку. У вас есть ордер на обыск, джентльмены? Теперь возьмите ваше чертово свидетельство и позвольте мне уйти домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64