Кстати, поездка мне очень понравилась. Войлс удовлетворен развитием событий, но считает, что слов сказано уже достаточно. Он хочет заключить сделку, и побыстрее. В самых недвусмысленных выражениях он объяснил мне, что ФБР еще ни разу не выплачивало никому трех миллионов долларов, и ты тоже не можешь на них рассчитывать. Он сыпал проклятиями, но, чтобы не отнимать твое время, скажу сразу: мы можем заплатить наличными миллион, не больше. Деньги будут помещены в швейцарский банк, и никто, в том числе Национальное налоговое управление, не узнает об этом. Миллион долларов, и без всякого налогообложения. Это максимум того, что мы можем предложить, и Войлс сказал, что ты можешь убираться ко всем чертям, если не согласишься. Мы твердо намерены покончить с фирмой – с твоей помощью или без нее”.
Митч усмехнулся, посмотрел в окно на обгоняющие его машины при выезде на автостраду. Эбби ждала знака, сигнала, вздоха удовлетворения или стона – чего-нибудь, что помогло бы понять: хорошие вести или плохие. Она молчала. Голос Тарранса между тем продолжал:
“Мы позаботимся о тебе, Митч. Ты сможешь воспользоваться защитой ФБР в любое время, как только сочтешь это необходимым. При твоем желании, мы будем периодически проверять твое окружение. Если через несколько лет ты захочешь перебраться в другой город, мы окажем содействие и в этом. Свое местожительство ты волен менять каждые пять лет, при желании мы оплатим все и подыщем тебе работу. Хорошую работу где-нибудь в управлении по делам ветеранов войны, или в сфере социального страхования, или в почтовом ведомстве. Войлс сказал даже, что мы в состоянии обеспечить тебе высокооплачиваемую работу в качестве частного подрядчика правительства. Словом, все, что ты сам выберешь. Мы, безусловно, снабдим тебя и твою жену новыми документами, и ты ежегодно сможешь менять их, если захочешь. Проблем с этим не будет. Или, если у тебя на уме есть нечто лучшее, мы готовы тебя выслушать. Предпочитаешь перебраться в Европу или в Австралию – только скажи об этом. К тебе будет особое отношение. Я знаю, обещаем мы много, но это очень серьезные обещания, и мы готовы подтвердить их в письменном виде. ФБР заплатит тебе миллион наличными без всяких налогов и устроит тебя там, где ты пожелаешь. Вот наши условия сделки. А ты, в свою очередь, отдашь нам фирму и семейство Моролто. Об этом мы поговорим позже. На сегодня это все. Войлс дышит мне в затылок, а это значит, действовать нам придется быстро. Позвони мне по тому номеру в четверг в девять вечера из телефона-автомата в баре Хьюстона, что на Поплар-стрит. Пока, Митч”.
Он чиркнул пальцем по горлу, и Эбби нажала на кнопку “СТОП”, а затем “ПЕРЕМОТКА”. Он передал ей наушники – был ее черед слушать.
Это была невинная прогулка влюбленных по парку: двое идут, взявшись за руки, в прохладном и чистом лунном свете. У пушек они остановились, любуясь видом величественной реки, несущей свои воды к Новому Орлеану. У тех самых пушек, где стоял мрачным зимним вечером Эдди Ломакс, делая один из последних в своей жизни докладов клиенту.
Держа в руке кассету, Эбби смотрела на плавно текущую внизу воду. Она прослушала запись дважды и отказалась оставить пленку в машине, откуда ее мог бы Бог знает кто похитить. После проходивших в молчании недель, после разговоров во дворе слова выговаривались с трудом.
– Знаешь, Эбби, – не выдержал наконец Митч, похлопывая рукой по деревянному колесу пушки, – мне всегда хотелось работать на почте. У меня был дядя, ему как-то пришлось быть сельским почтальоном. Тихое и спокойное занятие.
Этой, возможно, не совсем удачной шуткой он хотел ее раззадорить. Сработало. Поколебавшись мгновение, она легко рассмеялась. Митч мог бы поклясться, что ей действительно стало весело.
– Ну конечно, а я бы мыла полы в госпитале для ветеранов.
– Полы тебе мыть бы не пришлось. Меняла бы простыни: это более серьезная работа. Да и подозрений меньше. Жили бы мы в маленьком белом каркасном домике на Мэпл-стрит в Омахе. Я был бы Гарви, а ты Тельма, а фамилия какая-нибудь коротенькая, непритязательная.
– По, – предложила Эбби.
– Здорово! Гарви и Тельма По. Семья По. В банке у нас лежал бы миллион, но мы бы и десяти центов не смогли бы потратить без того, чтобы люди на Мэпл-стрит не узнали об этом, и мы стали бы выделяться из толпы, а уж этого-то никак нельзя допустить.
– Я бы еще изменила форму носа.
– Да твой нос – само совершенство.
– Это у Эбби нос – совершенство. А у Тельмы? Его пришлось бы чуть-чуть подправить, тебе не кажется?
– Видимо, да.
Юмор уже утомил его, он смолк. Эбби встала напротив, он положил спои руки ей на плечи. Они стояли и смотрели на буксир, натужно тянущий вереницу барж под мостом. Небольшое облачко заслонило собой луну, прохладный ветерок поднялся и тут же стих.
– Ты веришь Таррансу? – услышал он голос Эбби.
– В каком смысле?
– Предположим, ты не станешь ничего предпринимать. Ты веришь в то, что в один день ФБР удастся все же проникнуть в фирму?
– Мне страшно не верить этому.
– Значит, мы получим деньги и ударимся в бега?
– Для меня это проще, Эбби, – взять деньги и бежать. Кроме тебя у меня никого нет. У тебя же совсем другое дело. Ты никогда больше не увидишь своих родителей.
– Куда мы отправимся?
– Не знаю. Но вряд ли мне захочется остаться в этой стране. ФБР нельзя до конца верить. В другой стране я буду чувствовать себя безопаснее, но Таррансу я про это не собираюсь говорить.
– С чего же мы начнем?
– Мы заключим сделку, быстренько наберем достаточно материала для того, чтобы потопить этот пиратский корабль. Не имею ни малейшего представления о том, что именно им нужно, но я смогу им это достать. А когда Тарранс получит нужное ему количество документов, мы исчезнем. Получим наши денежки, подправим носы и исчезнем.
– Сколько будет денег?
– Побольше, чем миллион. Они играют с нами. Мы будем торговаться.
– Сколько мы получим?
– Два миллиона наличными, свободными от уплаты налогов. Ни центом меньше.
– И они заплатят?
– Да. Вопрос не в этом. Вопрос в том, стоит ли нам их брать и бежать.
Ей стало холодно, и он снял с себя пальто, накинул ей на плечи. Крепко прижал к себе.
– Дрянная это сделка, Митч, но, по крайней мере, мы будем вместе.
– Гарви. Не Митч.
– Ты думаешь, мы будем в безопасности, Гарви?
– В опасности мы находимся здесь.
– Мне здесь не нравится. Мне одиноко и страшно.
– Я уже устал быть юристом.
– Давай возьмем деньги и подставим задницы ветру.
– Договорились, Тельма.
Она отдала ему кассету. Повертев в руках, Митч швырнул ее вниз, через набережную, в воду. Держась за руки, они быстро прошли через парк к ожидавшему их на Фронт-стрит “БМВ”.
24
Второй раз за время его карьеры в фирме “Бендини, Ламберт энд Лок” Митч был приглашен в роскошную столовую на пятом этаже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Митч усмехнулся, посмотрел в окно на обгоняющие его машины при выезде на автостраду. Эбби ждала знака, сигнала, вздоха удовлетворения или стона – чего-нибудь, что помогло бы понять: хорошие вести или плохие. Она молчала. Голос Тарранса между тем продолжал:
“Мы позаботимся о тебе, Митч. Ты сможешь воспользоваться защитой ФБР в любое время, как только сочтешь это необходимым. При твоем желании, мы будем периодически проверять твое окружение. Если через несколько лет ты захочешь перебраться в другой город, мы окажем содействие и в этом. Свое местожительство ты волен менять каждые пять лет, при желании мы оплатим все и подыщем тебе работу. Хорошую работу где-нибудь в управлении по делам ветеранов войны, или в сфере социального страхования, или в почтовом ведомстве. Войлс сказал даже, что мы в состоянии обеспечить тебе высокооплачиваемую работу в качестве частного подрядчика правительства. Словом, все, что ты сам выберешь. Мы, безусловно, снабдим тебя и твою жену новыми документами, и ты ежегодно сможешь менять их, если захочешь. Проблем с этим не будет. Или, если у тебя на уме есть нечто лучшее, мы готовы тебя выслушать. Предпочитаешь перебраться в Европу или в Австралию – только скажи об этом. К тебе будет особое отношение. Я знаю, обещаем мы много, но это очень серьезные обещания, и мы готовы подтвердить их в письменном виде. ФБР заплатит тебе миллион наличными без всяких налогов и устроит тебя там, где ты пожелаешь. Вот наши условия сделки. А ты, в свою очередь, отдашь нам фирму и семейство Моролто. Об этом мы поговорим позже. На сегодня это все. Войлс дышит мне в затылок, а это значит, действовать нам придется быстро. Позвони мне по тому номеру в четверг в девять вечера из телефона-автомата в баре Хьюстона, что на Поплар-стрит. Пока, Митч”.
Он чиркнул пальцем по горлу, и Эбби нажала на кнопку “СТОП”, а затем “ПЕРЕМОТКА”. Он передал ей наушники – был ее черед слушать.
Это была невинная прогулка влюбленных по парку: двое идут, взявшись за руки, в прохладном и чистом лунном свете. У пушек они остановились, любуясь видом величественной реки, несущей свои воды к Новому Орлеану. У тех самых пушек, где стоял мрачным зимним вечером Эдди Ломакс, делая один из последних в своей жизни докладов клиенту.
Держа в руке кассету, Эбби смотрела на плавно текущую внизу воду. Она прослушала запись дважды и отказалась оставить пленку в машине, откуда ее мог бы Бог знает кто похитить. После проходивших в молчании недель, после разговоров во дворе слова выговаривались с трудом.
– Знаешь, Эбби, – не выдержал наконец Митч, похлопывая рукой по деревянному колесу пушки, – мне всегда хотелось работать на почте. У меня был дядя, ему как-то пришлось быть сельским почтальоном. Тихое и спокойное занятие.
Этой, возможно, не совсем удачной шуткой он хотел ее раззадорить. Сработало. Поколебавшись мгновение, она легко рассмеялась. Митч мог бы поклясться, что ей действительно стало весело.
– Ну конечно, а я бы мыла полы в госпитале для ветеранов.
– Полы тебе мыть бы не пришлось. Меняла бы простыни: это более серьезная работа. Да и подозрений меньше. Жили бы мы в маленьком белом каркасном домике на Мэпл-стрит в Омахе. Я был бы Гарви, а ты Тельма, а фамилия какая-нибудь коротенькая, непритязательная.
– По, – предложила Эбби.
– Здорово! Гарви и Тельма По. Семья По. В банке у нас лежал бы миллион, но мы бы и десяти центов не смогли бы потратить без того, чтобы люди на Мэпл-стрит не узнали об этом, и мы стали бы выделяться из толпы, а уж этого-то никак нельзя допустить.
– Я бы еще изменила форму носа.
– Да твой нос – само совершенство.
– Это у Эбби нос – совершенство. А у Тельмы? Его пришлось бы чуть-чуть подправить, тебе не кажется?
– Видимо, да.
Юмор уже утомил его, он смолк. Эбби встала напротив, он положил спои руки ей на плечи. Они стояли и смотрели на буксир, натужно тянущий вереницу барж под мостом. Небольшое облачко заслонило собой луну, прохладный ветерок поднялся и тут же стих.
– Ты веришь Таррансу? – услышал он голос Эбби.
– В каком смысле?
– Предположим, ты не станешь ничего предпринимать. Ты веришь в то, что в один день ФБР удастся все же проникнуть в фирму?
– Мне страшно не верить этому.
– Значит, мы получим деньги и ударимся в бега?
– Для меня это проще, Эбби, – взять деньги и бежать. Кроме тебя у меня никого нет. У тебя же совсем другое дело. Ты никогда больше не увидишь своих родителей.
– Куда мы отправимся?
– Не знаю. Но вряд ли мне захочется остаться в этой стране. ФБР нельзя до конца верить. В другой стране я буду чувствовать себя безопаснее, но Таррансу я про это не собираюсь говорить.
– С чего же мы начнем?
– Мы заключим сделку, быстренько наберем достаточно материала для того, чтобы потопить этот пиратский корабль. Не имею ни малейшего представления о том, что именно им нужно, но я смогу им это достать. А когда Тарранс получит нужное ему количество документов, мы исчезнем. Получим наши денежки, подправим носы и исчезнем.
– Сколько будет денег?
– Побольше, чем миллион. Они играют с нами. Мы будем торговаться.
– Сколько мы получим?
– Два миллиона наличными, свободными от уплаты налогов. Ни центом меньше.
– И они заплатят?
– Да. Вопрос не в этом. Вопрос в том, стоит ли нам их брать и бежать.
Ей стало холодно, и он снял с себя пальто, накинул ей на плечи. Крепко прижал к себе.
– Дрянная это сделка, Митч, но, по крайней мере, мы будем вместе.
– Гарви. Не Митч.
– Ты думаешь, мы будем в безопасности, Гарви?
– В опасности мы находимся здесь.
– Мне здесь не нравится. Мне одиноко и страшно.
– Я уже устал быть юристом.
– Давай возьмем деньги и подставим задницы ветру.
– Договорились, Тельма.
Она отдала ему кассету. Повертев в руках, Митч швырнул ее вниз, через набережную, в воду. Держась за руки, они быстро прошли через парк к ожидавшему их на Фронт-стрит “БМВ”.
24
Второй раз за время его карьеры в фирме “Бендини, Ламберт энд Лок” Митч был приглашен в роскошную столовую на пятом этаже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103