Там, внизу, Нортклиф тоже не спит. Она почти физически ощущала его неослабевающее внимание и его волю, которая приказывала ей прийти к нему. Какая разница, что он требует? Никакой. Ведь она хочет того же. Она одерживала верх и над более серьезными противниками, чем Нортклиф, но он избрал такую стратегию, бороться с которой она не могла. Он заручился поддержкой ее собственного тела.
В комнате было холодно, но она вся горела. Весь день она убирала дом мисс Викторины, подправляла крышу и стены, работала в саду. Она должна была бы валиться от усталости, но ее воображение не давало ей заснуть. Она снова и снова повторяла каждое сказанное им слово и переживала чувства, которые Джермин в ней возбуждал, целуя. Вспоминала цвет его глаз и поворот головы. Все мысли и чувства о нем сплелись в один клубок, и она не знала, как его распутать.
Она опять глянула на коробочку.
Ей хотелось петь, танцевать… еще раз испытать радость. И ей казалось, что Нортклиф может доставить ей эту радость. Наполнить ее небывалым счастьем.
Неужели она не сможет справиться с таким пустяком, как неуверенность в своей безопасности, которую все еще испытывала? Ведь он прикован ногой к койке и связан своим обещанием.
Она называла себя принцесса Никто. Нортклиф называл ее леди Презрение. А она всего лишь Эми, и она ведет бесполезную борьбу с жестоким миром и проигрывает.
Сегодня ей представился шанс жить для себя. Больше такой возможности у нее не будет.
Она выпрямилась. Тюфяк зашуршал, кровать заскрипела. Но ей было все равно.
Она сняла с себя серебряный крест, который выдавал в ней принцессу Бомонтани. Она повесила его на столбик кровати и постаралась, чтобы выгравированная на нем роза Бомонтани была не видна.
Она встала. Половицы заскрипели, но и это ее не остановило. Он будет знать, что она идет к нему. И пусть немного понервничает, пока будет ждать.
Она зажгла огарок свечи. Взяв коробочку, она на цыпочках прошла по коридору. Мисс Викторина мирно похрапывала в своей спальне, и Эми вздохнула с облегчением. Проходя мимо комнаты старой леди, она прикрыла рукой пламя свечи… и тут ее босые ноги столкнулись с каким-то большим мягким предметом.
Испугавшись, Эми споткнулась о неровные доски пола, свечка покачнулась.
Кот дико взвыл и опрометью бросился на кухню.
Эми остановилась, поправила свечу и прислушалась.
Мисс Викторина перестала храпеть. Она кашлянула… потом скрипнула кровать… и наступила тишина… ужасная тишина. Эми представила себе, как мисс Викторина смотрит на свет в коридоре, и стала ждать, что она ее позовет.
Но мисс Викторина снова захрапела, правда, потише.
Эми бросилась вслед за котом. Он злобно смотрел на нее, вздыбив шерсть. Потом сел возле камина, в котором все еще тлели угли, и проводил ее взглядом до лестницы, ведущей в погреб.
– Мне все равно, что ты думаешь, – сказала она ему. – Я сейчас спущусь.
Но она все же немного задержалась наверху.
Если она ответит на зов Нортклифа, она уже никогда не будет прежней.
Глава 16
Джермин приподнялся на локте и посмотрел на неподвижный огонек наверху лестницы. Эми должна сойти вниз. Она уже не может передумать. В противном случае – черт с этими кандалами и с этим фарсом. Он встанет и принесет ее сюда, и прощай обещание быть сдержанным.
Она все еще стояла неподвижно.
Напряжение повисло в воздухе. Он был готов сбросить одеяло и броситься к ней.
Через минуты, показавшиеся ему часами, она сделала первый шаг.
Его тело напряглось. Она делала то, о чем он ее просил, но он тем не менее все еще старался побороть свои инстинкты, которые ему нашептывали: «Иди. Овладей ею. Сделай ее своей». Он знал, что с Эми он должен действовать по-другому. Это она должна сделать первый шаг. Она должна думать, что он в ее власти.
Очень скоро она поймет, что все наоборот.
Она спускалась босиком, в одной ночной рубашке, такой прозрачной, что просвечивало ее тело. В одной руке она держала свечу, в другой – коробочку, и она смотрела на него без тени смущения.
Так и должно было быть. Приняв решение, его леди Презрение окунется в авантюру с головой.
От этой мысли кровь забурлила у него в венах. Она пришла. Пришла без страха. Сейчас она…
Она встала над ним и посмотрела на него с улыбкой.
– Я не знал, осмелитесь ли вы прийти.
– Если бы я не осмелилась, я бы жалела об этом всю свою жизнь.
Ни одна женщина не была бы с ним так откровенна. Как и с собой.
С этой уверенной в себе девственницей он оказался в невыгодном положении. Более опытной женщине он пообещал бы блаженство, и она знала бы, что это означает. Женщина, знакомая с радостями плоти, знала бы, чего может достичь умелый мужчина своими поцелуями и своим телом.
А он заманил сюда Эми одними словами и обещаниями. Он показал ей руки, повернув ладони вверх.
– На сей раз у меня нет спрятанного оружия.
Она издала гортанный смешок, и ее взгляд скользнул по его телу под одеялом.
– Вы лжете.
Каждый мускул в его теле был напряжен. Его плоть болезненно горела. Он и подумать не мог, что может засмеяться. Но он засмеялся. Ее вульгарное чувство юмора в сочетании с целомудренным телом поразило его.
Неужели была когда-либо женщина, подобная этой?
Она поставила свечу на стол и положила рядом коробочку. Потом, ни секунды не колеблясь, стянула через голову ночную рубашку.
Он сглотнул. Эми, одетая в свое ужасное платье, заставляла его сердце биться сильнее. Но раздетая она посрамила бы всех кутюрье с их шелками, атласом и мехами. У нее были сильные плечи и красиво вылепленные руки. Груди высокие, девичьи, с розовыми сосками Он видел каждое ребро. Талия была слишком тонкой, а живот – впалым, но бедра такие округлые, что Джермин не преминул сразу же положить на них руки. Редкие волосы над плотью почти не прикрывали нежные лепестки, защищавшие ее женское естество.
Ему захотелось до них дотронуться прямо сейчас, но ведь он обещал…
Она, должно быть, поняла, о чем он думает, и ее губы чуть изогнулись в улыбке, похожей на улыбку Моны Лизы.
Поставив колено на край кровати, она наклонилась над ним. Ее грудь оказалась почти у его губ. Ее бедра раздвинулись, и ему показалось, что он может заглянуть вовнутрь – в мягкий бархатистый жар, который обожжет их обоих.
Но тут она застала его врасплох.
Откинув одеяло, она обнажила его полностью – грудь, живот, пах, ноги. Как он и обещал, он был голым. Она начала рассматривать его так же пристально как он рассматривал ее.
Выражение ее лица не изменилось, но глаза… как заблестели ее глаза! Как у ребенка, увидевшего свой новогодний подарок.
Она прикоснулась к красному шраму на его бедре.
– Все еще болит?
– Терпимо.
– Я не сделаю тебе больно?
– Не сделаешь. – Если не считать, что одно ее прикосновение будет мучительным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67