– Мы сделаем всё возможное.
– Меня не интересует, что возможно, а что нет. Мне нужно, чтобы Нджала был надёжно защищён – сколько бы людей и денег для этого не понадобилось. Так что действуйте.
Он сделал паузу, чтобы дать присутствующим проникнуться, обвёл их взглядом и добавил:
– Иначе будете уволены. Все. Прослежу лично.
Сказав это, он понял, что зашёл слишком далеко. Он был дилетантом, и профессионалы смотрели на него равнодушно и бесстрастно. Он растерянно вздохнул, убрал из голоса металл и подпустил «йоркширского мужичка»:
– Беру свои слова обратно. Я не собирался никого запугивать. Просто вся эта история… Это чёртов кошмар какой-то. Прошу прощения, джентльмены.
Он чуть было не сказал «парни», но вовремя остановился. Переигрывать не следовало. Тем не менее, чистосердечное признание плюс йоркширская простота вызвали одну или две одобрительные улыбки, и министр расслабился.
– На текущий момент Нджала больше всего озабочен состоянием своего счёта в швейцарском банке. Он очень любит делать запасы на чёрный день, и это делает его относительно удобной для нас фигурой. Относительно – потому что никто не может знать, что черномазым обезьянам взбредёт в голову завтра. Особенно этой.
При этих словах он улыбнулся, представив, как дико слышать их в наше время от известного социалиста и министра правительства. Но в компании этих реакционеров такие мысли не смущали. Ему казалось, что присутствующие должны развеселиться. Реакции не последовало, и он подумал, что опять ошибся. Широко улыбнулся, стараясь загладить свой промах.
– Теперь, – быстро проговорил он, – какие непосредственные меры предосторожности мы предпримем для безопасности нашего уважаемого гостя? Учтите, вчера он пил чай с королевой, а ужинал с премьер-министром. Будет большим упущением, если завтра его ухлопают. Не следует полагаться на чудеса.
Это было принято благосклоннее и министр снова расслабился.
– Ну, – сказал Контролер, – я предлагаю объединённую операцию Специального отдела и DII. Целью операции будет, разумеется, остановить Эбботта.
Министр заколебался:
– Остановить? Что это значит?
– Убить, – коротко пояснил Контролер.
Министр зачем-то выглянул из окна, будто не слышал ответа на вопрос, которого не стоило и задавать. Есть вещи, которых министру Её Величества лучше не знать. Своё удивление он будет выражать оффициально и позже, когда всё уже закончится.
Контролер заметил его смущение и быстро перевёл разговор на принятые им меры: усиление охраны у гостиницы Нджалы, наблюдение за квартирами друзей и родных Эбботта, полное описание и фотографии Эбботта, разосланные по всем полицейским участкам Лондона и графств, с указанием задержать и изолировать.
Министр слушал вполуха. Он чувствовал, что всё, от него зависевшее он выполнил: председательствовал на экстренном ночном совещании, воодушевлял, направлял, угрожал. Словом, сделал всё, чего можно ожидать от политика. Теперь ему хотелось только одного – вернуться в ту квартиру на Фалхэм-роуд и зарыться между двух шоколадных ножек.
Элис тоже не слушала. Она думала об Эбботте. Итак, его собираются убить. Что ж, это только его вина, он сам накликал на свою голову. В любом случае, она не станет переживать, – говорила она себе, а на душе было так же больно, как когда ей сказали, что Ричард в Англии. Нет, она не станет переживать. И всё же было что-то странное – сидеть и слушать, как планируют убить человека, которого она любила и с которым спала. Его тепло, его страсть – пуля превратит в ничто. Элис пыталась, как когда-то, вспомнить ту их ночь. Вспоминались какие-то обрывки. Прикосновение его рук, его губы, язык, «жар его чресел». Не вспоминалось главного – того ощущения, когда он заполнял её. Она могла представить, но не вспомнить. А ведь тогда ей казалось, что забыть это невозможно.
Её размышления оборвал голос министра:
– Какой он?
Шеппард взял со стола копию разосланного описания:
– Пять футов, десять дюймов, темноволосый, крепкого сложения…
– Как человек, – устало уточнил министр, – какой он человек?
Пауза. Ответил ему Смит:
– Хороший он человек.
6.
В машине, припаркованной под окнами Джоан Эбботт сидело трое: двое из спецотдела и прикоммандированный местный констебль. Все устали. Двое из спецотдела – на самом деле, а констебль – за компанию. Если выдохлись они – значит выдохся и он, если зевают они – значит можно и ему.
– Не придёт он, – сообщил инспектор из спецотдела, – не идиот же.
Сержант кивнул:
– Он наверняка знает, что дом под наблюдением.
Констебль открыл рот, чтоб высказаться, но вовремя передумал и притворился, что борется с очередным зевком. Когда рядом такие большие парни, благоразумнее помалкивать.
С дальнего конца улицы донеслась какая-то возня и нестройное пение.
– Это ещё что? – спросил инспектор.
Констебль почувствовал, что настал его звёздный час:
– Местные алкоголики, селятся у канала, – сообщил он, – денатурату нажрались. И изрядно, судя по голосам.
К этому моменту уже можно было разглядеть пять неаппетитных фигур, приближающихся шаткой походкой. Пение стало громче.
– Гос-споди, – выдохнул инспектор, – бомжи-алканавты. Только их нам и не хватало.
Под фонарём у подъезда бомжей застопорило. Их качало, как в десятибалльный шторм и, похоже, они к тому же переругались.
– Видели когда-нибудь такую мерзкую компанию?… – начал инспектор.
В этот момент началась драка. На шум мгновенно примчались двое, наблюдавшие за квартирой со двора. Инспектор с сержантом выскочили из машины.
– Оставайся и продолжай наблюдение, – бросил констеблю инспектор.
Заметив полицейских, трое бомжей бросились удирать. Двое других продолжали дубасить друг друга.
– Какого чёрта вы тут…– проревел инспектор, разнимая их.
Один из бомжей обернулся и инспектора аж отшатнуло волной концентрированной вони.
– Это всё вот этот грёбаный козёл…
– Ты кого козлом назвал?!…
– Заткнитесь оба! – рявкнул инспектор, – и пошли отсюда, пока обоих не замёл! Марш!
Бомжи испарились.
Инспектор с сержантом вернулись к машине, вторая пара – на свой пост во дворе.
– Ну, сынок, – спросил инспектор, водворившись в машину, – есть, что доложить?
– Нет, сэр, – ответил констебль, – только вот, один из этих бомжей забежал во двор дома.
– А как ты думаешь, зачем он это сделал?
– Ну, там есть проход на соседнюю улицу.
– Следовательно, удирать так проще всего?
– Я просто докладываю, – обиделся констебль, – как вы и приказывали.
– Отличный доклад, сынок. Большое тебе спасибо.
У констебля создалось тягостное ощущение, что его считают кретином.
Инспектор передал свои позывные и отрапортовал «Без происшествий».
Но происшествия были.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50