Дверь шаталась. Задвинуть засов невозможно. Теперь она боялась подойти и сделать это. Что, если дверь рухнет тогда, когда она будет рядом? Он сможет поймать ее, поймать и…
Она отмела ужасную мысль. Беги, приказывала она себе, быстрее беги и спрячься…
Но было слишком поздно. Дверь распахнулась, и Тревис ворвался внутрь.
Алекс уставилась на него словно парализованная, не веря своим глазам. Он был во всем черном. Черная майка туго обтягивала широкие плечи и грудь. Потертые черные джинсы подчеркивали узкие бедра и длинные ноги. Слегка запыленные черные ботинки выглядывали из-под джинсов. Он казался диким, опасным, величественным. Это не было сном. Наяву он пришел к ней.
К ней.
Ужас охватил ее. Ужас… и что-то еще.
Его глаза поймали ее взгляд.
- Алекс, - сказал он мягко.
«Успокойся!» - велела она себе. Как бы там ни было, но Тревис Бэрон - цивилизованный человек. А она знает, как в цивилизованном обществе полагается обходиться с непрошеными гостями.
Алекс выпрямилась.
- Вас сюда не приглашали, мистер Бэрон.
Тревис расхохотался. Он прокручивал десяток сценариев, но ни один из них не рисовал Александру Торп в воплощавшей непорочность белой ночной рубашке, в центре комнаты, убранство которой напоминало об эпохе Возрождения. Она делает вид, словно он не больше чем незваный гость, хотя ей ли не знать, что привело его сюда.
Да, она знала. Это отражалось в ее потемневших глазах. В биении голубой жилки на шее. И в напряжении, звеневшем в воздухе. Тревис медленно улыбнулся и захлопнул дверь.
- Разве так приветствуют человека, с которым хотели провести выходные, Принцесса?
«Беги! - снова зазвучало у нее в голове. - Спасайся!» Но она не могла повернуться спиной к этому голодному зверю. Потому что человек, привалившийся сейчас к входной двери, больше не казался ей Черным Рыцарем, а скорее напоминал ягуара, напрягшегося перед прыжком.
- Что за бред, мистер Бэрон! У меня не было намерения проводить с вами выходные. И вы наверняка это знаете.
- А что ты предполагала сделать со мной, Принцесса?
- Ничего, - быстро ответила она. - Это… это было… для благотворительности.
Он рассмеялся.
- Благотворительность, да? - Усмешка, холодная и злая, искривила его рот. - Очень мило, Принцесса.
Но сегодня я не настроен на благотворительность.
- Стойте, где стоите, мистер Бэрон, - Алекс облизала пересохшие губы, заметив, что он двинулся в ее направлении. - Клянусь, если вы подойдете ближе, я…
- После всего того, - прервал он, - что между нами было, ты все равно не называешь меня по имени!
Алекс мелкими шажками начала отступать. За спиной обнаружилось тяжелое дубовое кресло; она нащупала его, выдвинула перед собой.
- Мистер Бэрон!
Тревис отбросил кресло в сторону. Алекс продолжила отход.
- Мистер Бэрон, не знаю, зачем вы явились, но…
- Не знаешь?
Боже, он приближается!
- Луиза! Луиза! Вызови полицию!..
Его улыбка была почти обаятельной.
- Луиза?
- Моя экономка. Луиза! Набери девять-один-один. Скажи им…
- Это дама, что я видел за рулем пикапчика? Которая уже, наверное, на полпути в долину? Тебе надо предупредить ее, чтобы поаккуратнее закрывала ворота, Принцесса.
- Тогда - шофер, - голос Алекс дрожал все больше. - Вы же не хотите, чтобы я позвонила ему. Он… он очень большой. Огромный. Бывший борец. И он…
- Давай, зови. Я умею обращаться с бычками. Мы, ковбои, постоянно этим развлекаемся, - Тревис сверкнул зубами. - Так что зови шофера, если он у тебя есть, - его глаза из зеленых стали черными, он одним рывком преодолел расстояние между ними. - Чему быть, того не миновать, Алекс.
Она отступила еще на шаг. Ее плечи коснулись обшитой гобеленом стены.
- Тревис, - прошептала она почти беззвучно, чувствуя, что на лбу проступили бисеринки пота.
- Повтори.
- Тревис, пожалуйста. - Алекс опять облизала губы.
- Ты говорила это и прошлой ночью.
- Что говорила? - он был теперь на расстоянии нескольких дюймов от нее, так близко, что она чувствовала жар его тела, вдыхала запах моря, смешанный с запахом одеколона, и перекрывающий их другой запах, его собственный.
- По-моему, единственное, что я говорила, - это что не хочу больше вас видеть…
- Ты говорила: «Пожалуйста», - его голос осип от желания. - «Пожалуйста», - говорила ты, когда мы стояли в той арке, когда мы занимались любовью.
- Это не любовь! Это…
- Секс, - он подвинулся и коснулся рукой ее щеки. Кончики его пальцев были загрубевшими, но касание - на удивление нежным. Ей вдруг захотелось повернуть голову, захватить его пальцы губами. От этой мысли ей стало плохо. - Все в порядке, Принцесса. Я не верю в сказки, счастливый конец которых наступает в отдаленном будущем.
- А я не верю в фантазии насильников.
- Я тоже, - его палец обвел ее нижнюю губу. - Я говорю о мужчине, и о женщине, и о том, чего они оба хотят и о чем прекрасно знают.
- Нет. Пожалуйста, Тревис, я вас умоляю! Если у вас есть хоть малейшее представление о приличиях…
- Нет! - сказал он грубо. - Нет! Ты слишком хорошо поработала над этим прошлой ночью.
Он потянулся к ней. Она вывернулась, лягнув его босой ногой, нырнула ему под локоть и побежала. Но спасения не было. Он поймал ее и повернул к себе.
- На этот раз удрать не удастся, мисс Тори, - это обращение звучало как издевательство. Он крепко держал ее. - Ты моя, Принцесса. И я твой. Оплачено с доставкой на дом…
Тонкая материя треснула у него в руках. И потом… потом она оказалась в его объятиях. Его ярость исчезла, стоило их губам соприкоснуться. Он застонал, зарылся руками в ее волосы, удерживая ее лицо рядом, но она сама уже жаждала этого плена. Все холодное пренебрежение, высокомерие смыло горячей волной, растворилось в шальном биении сердца.
В его объятиях она словно забыла обо всем на свете, отдаваясь вся, без остатка. Она вцепилась в его майку, приподнялась на цыпочки, ближе к его лицу. Он прижал ее крепче, расставил для устойчивости ноги, приподнял ее. Она застонала, губы ее открылись навстречу его губам, целуя его и не получая насыщения.
В его объятиях она оказалась горячей и податливой, она пахла солнцем и цветами. Он знал, что может взять все, что пожелает, и брал, без всякой пощады. Он хотел всего. Ее поцелуев. Ее тела. Ее криков и стонов.
Он касался ее. Ее груди. Ее живота. Но всего этого было недостаточно. Он умирал от жажды, которую могла утолить только она.
- Тревис, - всхлипывала она, - Тревис, пожалуйста…
Он не мог больше сдерживаться. Он прислонил ее к стене, мышцы его словно окаменели, нетерпение достигло высшего накала.
- Теперь, - сказал он.
- Да. О да! О…
Она кричала, когда он входил в нее. Он мгновенно почувствовал ее содрогания, и она снова кричала, изумляя себя, изумляя его, и он знал, что это только начало. Когда Тревис наконец смог отстраниться, он взял в ладони ее лицо и поцеловал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40