Или это «так» — лишать себя удовольствий, которые можно получить от твоего тела?
— Вы сошли с ума!
Неужели она перенесла сегодня мало потрясений и судьба устроила для нее еще и это? Как он посмел? Она сделала было один торопливый шаг прочь, но все же повернулась к нему лицом, полная решимости отчитать его так, чтобы он наконец лишился этой своей возмутительной самоуверенности. Но все готовые вырваться слова застряли у нее в горле.
Он стоял перед ней почти голый. На нем были только панталоны. На его груди виднелись пятна, похожие на кровь, однако, судя по всему, он не был ранен. Она остолбенело глядела на его широкий, с выпуклыми мышцами торс, сужавшийся к талии.
Он протянул к ней руку, но вдруг резко отдернул ее и сжал руки в кулаки с такой силой, что побелели костяшки. Только теперь она заметила, что он обливается потом, что его лоб наморщен, а лицо застыло в неподвижной маске, скрывавший под собой целую бурю чувств.
— Кэтрин, я виноват. Боже, вы даже представить себе не можете, как я виноват. Дайте мне пройти. Черт! Ну зачем вы такая красивая?! Бегите, Кэтрин. Бегите прочь. Скорее!!
Она хотела было повиноваться, но лишь на миг.
— Вы же больны. Может быть, это какая-нибудь лихорадка, которую вы подхватили на Полуострове? Я слышала, что такие лихорадки могут возобновляться даже через годы. Вы выглядите точно так же, как тогда, когда я ухаживала за вами. — И она положила руку ему на плечо, еле сдержав испуг, так как почувствовала внутренний огонь, сжигавший его тело. — Позвольте мне помочь вам, Люсьен. Вам надо прилечь.
— Помочь мне? — переспросил он таким тоном, будто это слово испугало его. — Да, да. Помоги мне. Это то, что мне нужно. Мне нужна помощь, Кэтрин.
Она повела его по коридору прямо к себе в спальню, опасаясь, что силы оставят его прежде, чем он доберется до своих комнат. К тому же он, судя по всему, бредил. Надо, чтобы с ним кто-то остался, чтобы он не отправился бродить по дому и как-нибудь не повредил при этом себе.
Какой-то уголок сознания предупреждал ее об опасности, когда она закрывала дверь своей комнаты. Именно эта часть ее мозга хранила память о том, как Люсьен лежал в бреду после возвращения с Полуострова, и ту ночь, когда он опрокинул ее к себе в постель и попытался заняться с нею любовью. Люсьен был сильным мужчиной, и намного сильнее теперь, нежели той ночью. И она понимала, что у нее нет надежды с ним справиться. И еще более страшой была мысль: а неизвестно — захотела бы она сопротивляться?
— Милая Кэтрин, — прошептал Люсьен у нее за спиной, и она задохнулась, почувствовав, что он держит прядь волос и грубо тянет, вынуждая обратиться к нему лицом. — Я хочу тебя, милая Кэтрин, — продолжал он. Его глаза превратились в черные, бездонные омуты, он смотрел на нее каким-то странным рассеянным взглядом. — Я хочу, чтобы твои губы прижались к моим, чтобы твой мягкие груди прижались к моей груди, чтобы твои длинные стройные ноги поднялись высоко и обхватили бы мою талию. Я хочу быть в тебе, Кэтрин, с тобой, быть частью тебя. Ты нужна мне, милая Кэтрин, ты нужна мне, только ты нужна мне…
— Люсьен, хватит!
Она уперлась ладонями в его скользкую от пота грудь и принялась яростно вырываться. Он не отпускал ее, его пальцы больно впились ей в плечи, привлекая ее все ближе. Как она могла? Как она посмела довериться ему вопреки здравому смыслу? Он же совершенно ничего не соображает из-за лихорадки, он не может сейчас отвечать ни за свои слова, ни за поступки!
И на этот раз вина будет на ней.
Насилие. Грубое. Жестокое. Оно случится опять. Немыслимое сейчас случится вновь. И то, что она любит Люсьена, не облегчит ее участь. Это сделает ее еще более тяжкой.
И вдруг, неожиданно, она оказалась свободной.
— Люсьен!
— Нет!!! — Он отпихнул грубо, со всей силой, так что она запуталась в подоле ночной сорочки и упала на пол. — Черт побери, нет! Кэтрин, помогите мне! Вы должны мне помочь! Заприте, меня, свяжите меня — что угодно! Проклятая Мелани! Проклятая Мойна! Что за черные зелья она давала Мелани? Зелья, от которых все тело горит огнем и в нем просыпаются все низменные, дьявольские силы, которые порабощают рассудок?
Кэт так и осталась на полу, смущенная и напуганная, сквозь слезы едва различая, как Люсьен словно пьяный мечется по комнате, как он вцепился в тяжелую бархатную занавеску и запутался в плотной ткани, судорожно пытаясь добраться до шнура. Он вернулся к Кэт и сунул шнур ей под нос:
— Вот! Возьмите это, Кэтрин. Пока у меня есть еще сила воли помочь вам — используйте его!
Гай вздохнул, гадая, как он дошел до такого. Как он до такого скатился. Проклятье на его отца, который предпочел иностранца своему собственному сыну. Проклятье на Кристофа, которому приспичило уронить свое семя в английском саду. Проклятье на Люсьена, выросшего из этого семени. Проклятье на Мелани, которая из удовольствия превратилась в проблему. Проклятье на них на всех, и пусть горят в самом жутком адском огне!
Но сейчас, в эту самую минуту, проклятая Мелани! Почему она не потрудилась все толком объяснить ему? И почему он был так неосторожен, зная, насколько Мелани безрассудна? И пусть даже она едва соображает от своего зелья — как ей хватило глупости дать леди Саусклифф его адрес? Ведь эта бесцеремонная особа явилась утром прямо к нему в коттедж! Она весьма снисходительно пояснила, что в полученном ею приглашении упоминается о том, что в самом поместье едва ли хватит места для всех прибывающих на званый вечер гостей и что «милый друг Мелани господин граф был настолько любезен, что предложил к ее услугам свой коттедж». Безмозглая баба вполне могла разнести это по всему Лондону, прежде чем отправиться сюда.
Тупая идиотка Мелани! Разве эта сука не знает правил? Мудрая птица никогда не гадит в своем гнезде.
Гай понимал, что повязка на глазу делает его чересчур приметным и запоминающимся. Ему остается лишь уповать на то, что кучер наемного экипажа сгинет в лондонских трущобах, а пока его разыщут, Гай успеет покончить со своим делом здесь и вернуться во Францию. А тем временем пусть пока все будет тихо. Вот только леди Саусклифф никогда не попадет на этот званый вечер, на который собиралась.
Но ему это не нравится. Ему это совершенно не нравится. Такие планы нужно составлять аккуратно и подробно, продумывать до последних мелочей и так же аккуратно воплощать в жизнь. В предлагаемом ему теперь плане была поспешность, и это очень его беспокоило. Он продолжал мерить шагами свой тесный кабинет, мысленно прокручивая заново те немногие меры безопасности, которые успел предпринять.
Он успел отпустить своих немногочисленных слуг на целых четыре дня, но все же мальчишка для поручений, личный лакей, повар и вечно сующая куда не надо свой нос горничная наверняка успели заметить леди Саусклифф, прежде чем он успел затащить ее в одну из комнат под предлогом того, что ей срочно требуется отдых перед званым обедом в Тремэйн-Корте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107