Весна, этот всемирный предвестник возрождения, бывшая некогда еще и напоминанием о ее позоре, ни разу в жизни не казалась ей столь прекрасной, столь желанной. Она почувствовала такое счастье, что едва не расплакалась.
— Доброе утро, милая Кэтрин, — услышала она низкий, немного хриплый голос Люсьена, который откинул в сторону пряди ее темных волос и поцеловал в шею, уколов нежную кожу отросшей за ночь щетиной. — Я проснулся и обнаружил, что руки мои пусты и моя половина исчезла. Наверное, мне стоит привязывать тебя, чтобы ты не смогла удирать.
— Если я когда-нибудь покину тебя, Люсьен, я сделаю это не по своей воле. Для меня было бы проще перестать дышать, чем расстаться с тобой.
Он прижался к ней щекой, и они вместе стали смотреть в окно.
— Странно, — произнес он наконец, — а я-то думал, что сегодня утром должен был начаться снегопад. Ведь это самое настоящее рождественское утро, не так ли? И я только что развернул свой самый чудесный подарок.
Она рассмеялась грудным смехом и откинула голову ему на плечо. Ей было так приятно расслабиться, опираясь на него.
— Если бы тебе удалось уговорить старину Хоукинса носить нам сюда еду, полагаю, мы оставались бы здесь до самой смерти. Или это эгоизм?
Его руки мягко скользнули по ее плечам, по ее рукам, тихонько заставляя повернуться к нему лицом.
— Вовсе не эгоизм, Кэтрин, лишь немного преждевременно. Нам надо еще кое-что довести до конца.
Она засмотрелась в его темные глаза, любуясь, какими молодыми, мальчишескими становятся они в те минуты, когда Люсьен улыбается. Вот только как он смеет улыбаться, если его слова вынуждают ее вернуться назад, в реальную жизнь?
— Да, нам предстоит несколько довольно напряженных дней, Люсьен, не так ли? Мы должны следить за здоровьем Эдмунда, мы должны разобраться с Мойной, мы должны отменить этот ужасный званый обед, который задумала Мелани. И мы должны поместить жену Эдмунда в такое место, где она не смогла бы причинить зло ни окружающим, ни самой себе. — Она прикусила губу, вздохнула и добавила: — Ах, бедный Нодди, ведь он обречен всю жизнь оставаться лишенным материнской любви.
Люсьен взял Кэтрин за руку, подвел ее к кровати и усадил возле себя.
— Я полагаю, все надо делать по порядку, — заявил он, целуя ее. — А что до Нодди, так он никогда не страдал от отсутствия материнской любви прежде и не будет страдать от этого в будущем, поскольку у него была ты, Кэтрин, и будешь всегда. Мелани никогда не была ему матерью. Во-вторых, могу ли я включить в твои планы и другие, намного более приятные занятия? К примеру, нашу с тобою свадьбу? Хотя лично я предпочел бы устроить церемонию сегодня же, но так и быть, соглашусь немного подождать. Кроме того, нам надо подумать над тем, где мы с тобой будем жить. Хотя мой особняк в Лондоне достаточно удобен и просторен, я бы хотел обзавестись еще и домом в сельской местности, чтобы быть поближе к Нодди и Эдмунду. После чего нам предстоит нелегкая задача выбрать подходящие имена для наших детей — я полагаю, что полдюжины нас вполне устроит, и у всех у них будут твои чудесные серые глаза…
— Три мальчика и три девочки, — подхватила со смехом Кэт. Ну мог ли кто-нибудь быть хотя бы вполовину таким же счастливым, какой была сейчас она? — И у мальчиков должны быть твои глаза, Люсьен. Я настаиваю.
Он опрокинул ее на скомканные простыни:
— Ах, так вы настаиваете, мадам?! Я начинаю подозревать, что вы не хотите стать покорной супругой!
Кэт захихикала оттого, что он принялся щекотать ее:
— Перестань! Эй, я уже давно дала тебе в этом изрядную фору, — напомнила она с шутливой строгостью, когда смогла снова заговорить. — Поскольку я не один год кротко исполняла приказы, теперь в возмещение я имею право их отдавать.
Он заглушил ее слова поцелуем.
— Я понял, — сердито прогремел он, — хотя мне совсем не понравилось словечко кротко. И какой же будет ваш первый приказ, леди Кэтрин? Должен ли ваш покорный слуга доставить вам чашку утреннего шоколаду или, возможно, вы предпочитаете сначала принять ванну?
— Ванна звучит просто восхитительно, Люсьен. А ты потрешь мне спинку? — поинтересовалась она, не стесняясь привлекая его к себе и слегка кусая за нижнюю губу.
— Твою спинку, вот как? Пожалуй, смогу. Вместе с прочими местами, — многообещающе отвечал он и припал к ней в долгом, колдовском поцелуе, после которого Кэт снова отдалась его любви.
Люсьен вынужден был признать, что все хорошее если и не приходит к неизбежному концу, то, по крайней мере, требует перерыва. Крайне неохотно он все же заставил себя покинуть Кэт. Она с улыбкой спала, обнимая подушку, а он вернулся к себе в комнаты, чтобы умыться и переодеться.
Здесь его встретил Хоукинс, горячая ванна и добрые вести. Эдмунд начал оправляться после отравления. Все еще не владея левой половиной тела, он тем не менее радостно приветствовал Хоукинса этим утром, с аппетитом съел все, что ему предложили, и даже попросил добавки.
— Конечно, говорит он очень невнятно и медленно, сэр, и иногда приходится чертовски долго догадываться, что же он сказал, — но он говорит. И съел весь завтрак до крошки. И ланч тоже — я только помельче нарезал ему мясо. А потом он спрашивал про вас, и мисс Харвей, и про юного мастера Нодди. Клянусь вам, сэр, недалек тот день, когда он встанет на ноги, сильный и бодрый, как прежде. Вы ведь знаете, что я старше его на добрых семь лет — стало быть, он еще довольно молод.
Люсьен невольно задумался над этим сообщением. Оно было вполне резонным: Эдмунду недавно исполнилось пятьдесят шесть лет. И будь на то Господня воля, у него впереди еще немало лет полноценной жизни, за которое он успеет воспитать Нодди и проследить за его возмужанием, за которые он вдоволь успеет вместе с Люсьеном и Кэт нарадоваться на их собственных детей, потому что они были и остаются одной семьей.
Может ли жизнь быть лучше, чем теперь? Может ли кто-то заслуженно пользоваться таким счастьем?
— Я слышал, как мисс Мелани поднялась к себе и ходила по комнате, сэр, — сообщил Хоукинс с бесстрастным лицом, помогая Люсьену надеть фрак. — Она приказала приготовить для нее ванну и принести что-нибудь поесть. Я полагаю, следует ожидать ее присутствия за обедом.
Люсьен нахмурился. Хоукинс более чем успешно перенес его с небес на грешную землю и напомнил о грядущих неприятностях.
— Хоукинс, я должен попросить тебя об одолжении. Будь добр, разыщи Бизли — если это тебе не очень противно, ибо худшего дворецкого я еще не встречал, и просмотри список гостей, которых наприглашала Мелани. Их должно быть около дюжины, и все они живут не далее чем в десяти милях от Тремэйн-Корта. Надо повсюду разослать лакеев с отменой приглашений.
Он достал из жилетного кармана золотые часы, сверился с ними и добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107