Особенно после перерыва, – Мелани попятилась от напиравшей на нее Саманты.
– Там начался просто сумасшедший дом. Всех заинтересовала Анни, – внес свою лепту совсем некстати Тини.
– Вы все звонки записали?
– Все до единого. Некоторые были анонимными, но все зафиксировано на пленке. И идентифицированы все телефоны, с которых поступали звонки.
Тини запустил изображение на экране компьютера, и по нему поползла вереница номеров и имен.
Саманта ткнула пальцем в имя Анни. Слева от него значился номер уличного телефона-автомата. Конечно! Кто будет звонить с подобными гадостными намерениями со своего домашнего телефона?
Мелани услужливо протянула ей бумажную ленту с распечатками номеров.
– Для полиции? – спросила она.
– Мне на память! – отрезала Саманта.
– А что вообще происходит? – Мелани изобразила на лице выражение, свойственное мадоннам, не ведающим, откуда у них появился ребенок, от плотника Иосифа или от Святого Духа. – По-моему, я имею право знать. Раскалывайся, Саманта. Кто такая Анни? Она вела себя так, будто вы давно знакомы, но ты, кажется, этому не рада.
– Я хочу прослушать ее заявку. То, что она говорила, прежде чем ты соединила ее со мной. Ты вроде сказала, что у тебя есть запись.
– Да, но...
– У меня есть, – вмешался Тини. – Дайте мне минуту. Он принялся перематывать бобины.
– Вот она!
После вопроса, заданного Мелани, прозвучал женский голос. «Меня зовут Анни. Я бы хотела посоветоваться с доктором Сэмми по поводу моих отношений со свекровью. Она вмешивается в нашу с мужем семейную жизнь». – «Ждите у телефона. Я соединю вас через минуту», – заявила Мелани, а затем повторился тот ужасный разговор.
Кожа Саманты покрылась мурашками.
Тини поспешил остановить ленту. От него, как и от Мелани, не укрылась реакция Саманты на воспроизведенную запись. Теперь они оба ждали от нее объяснений.
– Я не знаю, кто эта позвонившая мне девушка, но она точно не Анни Сигер. Кому-то по неизвестной причине понадобилось притвориться ею и напомнить о давней трагедии. Однако хоть это и полнейшее безумие, но ее голос показался мне знакомым, и я даже вдруг подумала, что мне звонят с того света. Было такое мгновение... Наверное, я потеряла контроль над собой. Но голос был удивительно похож.
– На голос той Анни? – поинтересовался Тини;
– Да, да... Я испугалась, что вот-вот сойду с ума. Сейчас я, конечно, понимаю, что это всего лишь подлый, кощунственный розыгрыш.
– Очередной розыгрыш. Подобный тем, что проделывал этот психованный «Джон».
– О нет. Тут совсем другое, – возразила Саманта, и в ее памяти всплыли те страшные, исполненные нервного напряжения ночи, когда Анни изводила себя и Саманту регулярными звонками на радиостанцию в Хьюстоне, добиваясь от врача сама не зная чего, когда рейтинг передачи взмыл вверх, подобно космической ракете, когда имя доктора Сэмми было у всех на устах и когда, наконец, беременная девушка добровольно ушла из жизни.
Было ли это непростительным промахом Саманты, неверно просчитавшей ситуацию? Были ли какие-то намеки на то, что Анни склонна к самоубийству, а Саманта их не распознала? Сколько раз с той поры она задавала себе эти мучительные вопросы. Как много ночей она провела без сна, прокручивая в голове эти диалоги, и в ушах вновь и вновь звучали истерические возгласы и всхлипывания отчаявшейся девчонки.
Чувство вины давило на Саманту, как пласты могильной земли. Она терялась в догадках, что она упустила и почему не смогла помочь Анни.
– Конечно, здесь все иначе, ведь на этот раз звонила женщина, и «Джон» тут ни при чем, – заявила Мелани. – Не вижу здесь никакой связи.
Саманта удивленно посмотрела на помощницу, но потом сообразила, что та ничего не знает про историю Анни Сигер и не слышала разговор Саманты с Тини в холле. Ведь она в то время находилась в аппаратной.
Тини взял на себя задачу разъяснить ей ситуацию:
– Саманта считает, что какая-то сволочь вздумала притвориться девчонкой, звонившей ей когда-то в Хьюстоне, а потом покончившей с собой.
Мелани отшатнулась в ужасе:
– Что? Покончила с собой? Значит, она мертва? Кому же на ум могло прийти такое? Эта девка, что звонила, явно больна... Только психопатка способна на такие шуточки.
– Шуточки – это не то слово. Боюсь, что дело принимает дурной оборот, – хмуро заключил Тини.
– Как раз по моей специальности, – невесело пошутила Саманта, пытаясь разрядить атмосферу.
Раздался телефонный зуммер. Ожила линия номер два, предназначенная для внутренней связи. На пульте нетерпеливо мигал красный огонек.
– Это, вероятно, Элеонор. Я отвечу... – Саманта нажала на кнопку и наклонилась к мембране: – Привет. Не рви на себе волосы, со мной все в порядке.
– Рад, что тебя застал.
Саманта оторопела:
– Кто это?
Вопрос был бессмысленным. Она сразу узнала чувственный, обволакивающий голос. «Джон». Значит, он начеку. Значит, он не сгинул, а где-то тут, может, совсем рядом: Он не сдался, он просто выжидает, тянет время, но не позволяет Саманте расслабляться.
– Не играй со мной, не строй из себя дурочку. Ты прекрасно знаешь, кто говорит с тобой.
– Это ты играешь со мной.
– Пусть так. И согласись, что я тебя немного развлек. Нам обоим это на пользу.
Саманту потянуло ударить по пластмассовому кружку с мелкими дырочками, откуда исходил омерзительный голос, но ни в коем случае нельзя было обрывать контакт, если она хотела, чтобы этого подонка накрыли. Она отчаянно жестикулировала, требуя от Тини немедленно включить запись.
– Я бы не назвала это развлечением. Совсем наоборот.
– Я был слушателем твоей сегодняшней программы.
С небольшим опозданием Тини наконец занялся манипуляциями на пульте, а Мелани оцепенело, словно загипнотизированная, взирала на источник звука и, казалось, была не в состоянии пошевелиться.
– Только слушателем, но не участником. Почему ты не дал о себе знать?
– Я это делаю сейчас.
До чего же хорошо у него поставлен голос! Как у профессионального актера, играющего роли злодеев. Слышала ли она этот голос прежде, в других обстоятельствах? Принадлежит ли «Джон» к кругу ее знакомых?
«Напряги память, Саманта. Этот подонок обращается к тебе так, будто хорошо тебя знает, будто вы встречались неоднократно».
– Я хотел побеседовать с тобой наедине. То, что нам надо обсудить, – очень личное.
– Разве может идти речь о личном, когда я даже не знаю, кто ты, – возразила Саманта.
Он захихикал так громко, что вибрация распространилась по всему помещению аппаратной. Мелани, вздрогнув, прикусила губу чуть ли не до крови, а Тини вытаращил глаза. Они у него под очками стали совсем круглыми. Зло – холодная, концентрированная субстанция истинного зла проникла через слух в мозг всех троих присутствовавших в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Там начался просто сумасшедший дом. Всех заинтересовала Анни, – внес свою лепту совсем некстати Тини.
– Вы все звонки записали?
– Все до единого. Некоторые были анонимными, но все зафиксировано на пленке. И идентифицированы все телефоны, с которых поступали звонки.
Тини запустил изображение на экране компьютера, и по нему поползла вереница номеров и имен.
Саманта ткнула пальцем в имя Анни. Слева от него значился номер уличного телефона-автомата. Конечно! Кто будет звонить с подобными гадостными намерениями со своего домашнего телефона?
Мелани услужливо протянула ей бумажную ленту с распечатками номеров.
– Для полиции? – спросила она.
– Мне на память! – отрезала Саманта.
– А что вообще происходит? – Мелани изобразила на лице выражение, свойственное мадоннам, не ведающим, откуда у них появился ребенок, от плотника Иосифа или от Святого Духа. – По-моему, я имею право знать. Раскалывайся, Саманта. Кто такая Анни? Она вела себя так, будто вы давно знакомы, но ты, кажется, этому не рада.
– Я хочу прослушать ее заявку. То, что она говорила, прежде чем ты соединила ее со мной. Ты вроде сказала, что у тебя есть запись.
– Да, но...
– У меня есть, – вмешался Тини. – Дайте мне минуту. Он принялся перематывать бобины.
– Вот она!
После вопроса, заданного Мелани, прозвучал женский голос. «Меня зовут Анни. Я бы хотела посоветоваться с доктором Сэмми по поводу моих отношений со свекровью. Она вмешивается в нашу с мужем семейную жизнь». – «Ждите у телефона. Я соединю вас через минуту», – заявила Мелани, а затем повторился тот ужасный разговор.
Кожа Саманты покрылась мурашками.
Тини поспешил остановить ленту. От него, как и от Мелани, не укрылась реакция Саманты на воспроизведенную запись. Теперь они оба ждали от нее объяснений.
– Я не знаю, кто эта позвонившая мне девушка, но она точно не Анни Сигер. Кому-то по неизвестной причине понадобилось притвориться ею и напомнить о давней трагедии. Однако хоть это и полнейшее безумие, но ее голос показался мне знакомым, и я даже вдруг подумала, что мне звонят с того света. Было такое мгновение... Наверное, я потеряла контроль над собой. Но голос был удивительно похож.
– На голос той Анни? – поинтересовался Тини;
– Да, да... Я испугалась, что вот-вот сойду с ума. Сейчас я, конечно, понимаю, что это всего лишь подлый, кощунственный розыгрыш.
– Очередной розыгрыш. Подобный тем, что проделывал этот психованный «Джон».
– О нет. Тут совсем другое, – возразила Саманта, и в ее памяти всплыли те страшные, исполненные нервного напряжения ночи, когда Анни изводила себя и Саманту регулярными звонками на радиостанцию в Хьюстоне, добиваясь от врача сама не зная чего, когда рейтинг передачи взмыл вверх, подобно космической ракете, когда имя доктора Сэмми было у всех на устах и когда, наконец, беременная девушка добровольно ушла из жизни.
Было ли это непростительным промахом Саманты, неверно просчитавшей ситуацию? Были ли какие-то намеки на то, что Анни склонна к самоубийству, а Саманта их не распознала? Сколько раз с той поры она задавала себе эти мучительные вопросы. Как много ночей она провела без сна, прокручивая в голове эти диалоги, и в ушах вновь и вновь звучали истерические возгласы и всхлипывания отчаявшейся девчонки.
Чувство вины давило на Саманту, как пласты могильной земли. Она терялась в догадках, что она упустила и почему не смогла помочь Анни.
– Конечно, здесь все иначе, ведь на этот раз звонила женщина, и «Джон» тут ни при чем, – заявила Мелани. – Не вижу здесь никакой связи.
Саманта удивленно посмотрела на помощницу, но потом сообразила, что та ничего не знает про историю Анни Сигер и не слышала разговор Саманты с Тини в холле. Ведь она в то время находилась в аппаратной.
Тини взял на себя задачу разъяснить ей ситуацию:
– Саманта считает, что какая-то сволочь вздумала притвориться девчонкой, звонившей ей когда-то в Хьюстоне, а потом покончившей с собой.
Мелани отшатнулась в ужасе:
– Что? Покончила с собой? Значит, она мертва? Кому же на ум могло прийти такое? Эта девка, что звонила, явно больна... Только психопатка способна на такие шуточки.
– Шуточки – это не то слово. Боюсь, что дело принимает дурной оборот, – хмуро заключил Тини.
– Как раз по моей специальности, – невесело пошутила Саманта, пытаясь разрядить атмосферу.
Раздался телефонный зуммер. Ожила линия номер два, предназначенная для внутренней связи. На пульте нетерпеливо мигал красный огонек.
– Это, вероятно, Элеонор. Я отвечу... – Саманта нажала на кнопку и наклонилась к мембране: – Привет. Не рви на себе волосы, со мной все в порядке.
– Рад, что тебя застал.
Саманта оторопела:
– Кто это?
Вопрос был бессмысленным. Она сразу узнала чувственный, обволакивающий голос. «Джон». Значит, он начеку. Значит, он не сгинул, а где-то тут, может, совсем рядом: Он не сдался, он просто выжидает, тянет время, но не позволяет Саманте расслабляться.
– Не играй со мной, не строй из себя дурочку. Ты прекрасно знаешь, кто говорит с тобой.
– Это ты играешь со мной.
– Пусть так. И согласись, что я тебя немного развлек. Нам обоим это на пользу.
Саманту потянуло ударить по пластмассовому кружку с мелкими дырочками, откуда исходил омерзительный голос, но ни в коем случае нельзя было обрывать контакт, если она хотела, чтобы этого подонка накрыли. Она отчаянно жестикулировала, требуя от Тини немедленно включить запись.
– Я бы не назвала это развлечением. Совсем наоборот.
– Я был слушателем твоей сегодняшней программы.
С небольшим опозданием Тини наконец занялся манипуляциями на пульте, а Мелани оцепенело, словно загипнотизированная, взирала на источник звука и, казалось, была не в состоянии пошевелиться.
– Только слушателем, но не участником. Почему ты не дал о себе знать?
– Я это делаю сейчас.
До чего же хорошо у него поставлен голос! Как у профессионального актера, играющего роли злодеев. Слышала ли она этот голос прежде, в других обстоятельствах? Принадлежит ли «Джон» к кругу ее знакомых?
«Напряги память, Саманта. Этот подонок обращается к тебе так, будто хорошо тебя знает, будто вы встречались неоднократно».
– Я хотел побеседовать с тобой наедине. То, что нам надо обсудить, – очень личное.
– Разве может идти речь о личном, когда я даже не знаю, кто ты, – возразила Саманта.
Он захихикал так громко, что вибрация распространилась по всему помещению аппаратной. Мелани, вздрогнув, прикусила губу чуть ли не до крови, а Тини вытаращил глаза. Они у него под очками стали совсем круглыми. Зло – холодная, концентрированная субстанция истинного зла проникла через слух в мозг всех троих присутствовавших в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92