Он, наклонился к ней и поиграл сережками, которые она нацепляла каждый раз, когда выходила на промысел. Сережки ей нравились, ради них она проколола себе ушные мочки, хотя очень боялась самой ничтожной боли.
Ну раз он начал заигрывать с ней, то все в порядке. У каждого клиента свой подход. Пусть этот со своими «глюками», но завершается все одним и тем же. Только пусть он кончит поскорее.
Он сжал ее тонкую шею и принялся поворачивать, словно она была куклой – туда-сюда, туда-сюда. Сперва было не слишком больно, и она похотливо застонала, изображая, что ей нравится подобная ласка.
Но спустя несколько мгновений ее это уже перестало забавлять, возникло тревожное чувство и желание быстренько его спровадить и вырваться отсюда самой.
– Эй, ты! – начала было она им командовать, но тотчас захрипела, потому что вокруг ее горла обвились четки. – Эй, подожди!.. – Это были последние звуки, которые она издала уже слабым, невнятным, жалобным голосом.
Она видела склонившееся над ней лицо. Его улыбка не предвещала ничего хорошего, только продолжение пытки. Острые грани четок впивались в ее кожу, разрезая кровеносные сосуды. Теплая жидкость, наверное, ее кровь, сначала брызнула, затем потекла ручейками, ее сознание стало мертветь. Закричать, позвать на помощь она уже была не в силах. Она могла только с мольбой смотреть в черные стекла очков и жадно ловить широко раскрытым ртом вожделенный воздух...
Но она еще боролась. Ее сильные ноги спортсменки, сгибаясь и распрямляясь в жуткой пляске, вступили в битву за жизнь, а руки молотили о его твердо каменную грудь.
Бесполезно? Нет!
Ее кулак попал в темные очки, и он отшатнулся, поправляя их. На мгновение она увидела его глаза, и в них метался страх. Теперь она уже знала, что обречена. Он не отпустит ее живой потому, что она сможет опознать его.
Что ж, пусть она умрет, и малыш, который поселился в ее теле не так давно, умрет вместе с ней, зато она напугала этого выродка.
А он поторопился затянуть потуже петлю на ее шее...
Глава 21
– Кажется, пронесло! – громко заявила Мелани, как только спало напряжение последних минут «Полночных исповедей» и в эфир пошла реклама.
Саманте показалось, что она вынырнула из глубокого омута и теперь может вздохнуть свободно. «Джон» не звонил, хотя она на протяжении всей передачи ожидала, что вот-вот каким-либо обманным путем в ее наушники просочится его бархатистый голос. Ведь он мог проникнуть сквозь любые преграды и даже создать иллюзию, что говорит с нею прямо из какой-нибудь пустой комнаты ее дома.
Значит, теперь он решил затаиться, предвкушая, как наконец от ужаса, от постоянного страха перед чем-то неизвестным сломается ее психика. Так что расслабляться не стоит. Он может позвонить и после окончания передачи, может каким-то образом добраться и до внутренней, закрытой для посторонних линии связи.
Этим вечером Саманта попыталась поймать его на наживку, затеяв в эфире беседу о любовных посланиях, памятуя о записке, подкинутой в ее машину. Слушатели горячо откликнулись и затеяли жаркую дискуссию, но «Джон» промолчал, не поддался на приманку.
– Сегодня мы обошлись без всякой нечисти, – с облегчением заключил Тини, провожая Саманту и Мелани из студии до буфета.
– Вроде бы так.
У Саманты еще слегка подрагивали коленки, и ее бил озноб.
– Держись, Саманта, – подбодрил ее коллега.
– Держимся, – за начальницу откликнулась на его пожелание Мелани. У Тини очки съехали вниз по переносице, и он поверх стекол взглянул прямо в лицо Саманте.
– Кажется, ты немного разочарована. Может, тебе даже чуть-чуть хотелось, чтобы он позвонил? Может, это стало уже как наркотик?
– Не мели чепуху! – вскинулась Саманта. – И проваливай!
Когда он обиженно отвернулся и стал удаляться по коридору, ей стало стыдно за свой взрыв эмоций. В чем-то Тини был прав. Маньяк стал целью ее охоты, он завладел ее помыслами, а это уже, возможно, первая стадия душевной болезни.
– Пошли они все к черту! – произнесла Мелани. – Мужики стали истеричнее, чем женщины... в последние два десятилетия.
– Ты слишком молода, чтобы делать такие выводы, – с улыбкой отозвалась Саманта.
– Я наблюдала за ними еще из утробы матери, и папочка поражал меня своими странностями, – усмехнулась Мелани. – Мне стало любопытно, и как только я обрела возможность, я начала изучать мужчин.
– И к каким открытиям это привело?
– К разочарованиям... В последнее время я предпочитаю некоторым частям мужского тела эклеры с шоколадным кремом. Они есть в буфете. Хочу, чтобы ты их отведала с чашкой кофе.
– Ты прямо-таки настоящая искусительница, Мелани.
Мелани ткнула носком своей туфли на высоком каблуке в дверь буфета и замерла на пороге.
– Не входи, Сэмми... – выдохнула она, но Саманта уже заглянула через ее плечо.
На всех столиках были расставлены зажженные, уже оплывающие свечи, а посередине помещения красовался кроваво-красный клубничный торт, к которому была прислонена открытка с надписью: «С днем рождения, Анни!»
Кровь ударила в голову Саманты, и она воскликнула, совсем как леди Макбет у Шекспира:
– Кто?! Кто сделал это?!
Мелани про Шекспира не вспомнила, но сразу же засуетилась и кинулась к телефону, чтобы вызвать полицию.
– У нас какая-то ерунда... – торопливо говорила она в трубку, предварительно представившись как сотрудник радиостанции. – Пожалуйста, поскорее приезжайте и расследуйте по горячим следам.
Ни она, ни Саманта не решались до приезда полиции задуть свечи, и те оплывали, а из буфета струился невыносимый жар.
Наконец прибыли полицейские. После беглого осмотра они обратили внимание на замазанную краской дверь, ведущую на балкон второго этажа, о существовании которой вообще мало кто догадывался. Ее вскрыли простой отверткой, и, судя по свежим следам, недавно этим путем воспользовался незваный гость.
Розыгрыш, даже со зловещим подтекстом, не мог стать поводом для возбуждения уголовного дела, а хулиганство с проникновением внутрь здания, конечно, было преступлением. И за эту статью уцепился Бентс, узнав о происшествии из утренней сводки.
Он жалел, что не присутствовал при опросе свидетелей, не видел, как отражаются в глазах Саманты и ее ассистентки огоньки постепенно оплывающих свечей, как смотрится открытка с кроваво-красной надписью «С днем рождения, Анни!» на фоне пышного торта.
Он хотел бы, грубо говоря, «влезть в их шкуру», почувствовать то же, что и они в эти минуты, и покопаться вместе с ними в их подноготной. Вдруг что-то и всплыло бы из самой глубины.
Почему-то интуиция подсказывала ему, что Зло будет наносить удары не по самой цели, а вокруг нее, погружая доктора Саманту Лидс в атмосферу страха.
Рик не знал, но мог догадываться, что доктор Сэмми уже попала в кольцо артиллерийских ударов по ее психике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92