Кто была та девушка, что звонила мне и выдавала себя за Анни?
– Ты не веришь, что это была сама Анни? До сих пор не веришь? И еще не готова расплатиться за свои грехи?
– Какие?
Саманта глянула в окно. Не был ли он где-то поблизости, не он ли потревожил соседскую собаку и колокольчики в саду? Не говорит ли он уже из ее дома по мобильному телефону?
– Я не виновата в смерти Анни.
– Это ты так считаешь.
– Кто ты? – Требуя от него ответа, Саманта попыталась напрячь мышцы для возможной схватки, если он тут, рядом, и выпрыгнет внезапно из тени.
– Ты чересчур любопытна. А тебе всего лишь уготовано знать, что то, что произойдет сегодня ночью, случится по твоей вине. Кайся и моли об отпущении грехов.
Саманта похолодела.
– Что ты намерен сделать, Джон?
– Скоро узнаешь...
– Нет! Не надо...
Щелчок, и трубка омертвела в ее пальцах. Саманта сделала несколько неуверенных шагов и почти упала, обессиленная, на стул. Ужас охватил ее. Словно темная стена зла надвигалась, а она ничем не могла противостоять ей. Ее руки и все тело ослабели, перестали слушаться. Лишь мозг еще работал.
«Придумай, как остановить его. Предупреди полицию».
Она набрала номер, оставленный ей Бентсом. Дежурный сообщил ей, что детектива сейчас нет на месте, но что ему передадут ее просьбу связаться с ней на пейджер, и он сразу перезвонит ей.
Телефон зазвонил через минуту после того, как Саманта повесила трубку. Ее поразила быстрота, с которой Бентс откликнулся на ее звонок. Она со страхом поднесла трубку к уху, ожидая услышать новые угрозы, но на проводе был детектив.
– Мне передали ваш вызов и сказали, что он срочный.
– «Джон» совсем недавно звонил мне. Не знаю, откуда, может быть, даже из моего дома... – Как ни старалась Саманта говорить спокойно, голос выдавал ее растерянность и страх.
– Что он сказал?
– Опять все то же... Чтобы я покаялась. Но предупредил, что я буду виновна в том, что случится в эту ночь.
Бентс грязно выругался, предусмотрительно зажав трубку рукой.
– Вы, конечно, не записали разговор?
– Простите. Я была в шоке и не подумала...
– Прощаю. Но расскажите мне все, что привлекло ваше внимание за последние несколько часов.
Саманта собралась с мыслями. Когда она начала диктовать список своих мнимых напастей, вплоть до уже вполне реального звонка «Джона», ей самой стало смешно.
– Надеюсь, вы не записываете мой бред?
– Именно записываю. И заношу в протокол, – серьезно откликнулся полицейский.
Она на этот раз не возмутилась. Наоборот, ей стало легче, словно верующей прихожанке, побывавшей в исповедальне.
– Ты хочешь, чтобы я напялила эту дрянь? – спросила девушка, с сомнением вглядываясь в лицо мужчины, который завлек ее в пустынное место у реки, а теперь помахивал перед ее лицом рыжим париком. От его скрытых за темными очками глаз исходила зловещая гипнотическая сила. Он был холоден и, уж точно, не похотлив. Зачем ему понадобилась девушка и почему она поддалась его странному обаянию и покорно последовала за ним, разумного объяснения не было. А она была девушкой разумной и логически мысляшей, что отмечали все ее друзья, подруги и педагоги на факультете.
Правда, она позволяла себе тайком от них некоторые выходки, когда доходила до точки и ей не хватало некоторой суммы для маленькой порции, чтобы вновь ожить, но про это никто не знал. Потом ей было стыдно за себя, но, раз такой трудный этап пройден, о нем можно было и забыть, лишь бы содрать с какого-либо развратника договорную плату. Этот тип предложил ей сотню. Обычно она брала пятьдесят и, обрадовавшись, немного пококетничала, а затем согласно кивнула.
Начало оказалось даже романтичным. Они прогулялись вдоль Миссисипи, где был спуск с набережной, и подышали при полной луне запахом гниющих водорослей. Там он показал ей рыжий парик, но она восприняла эту его блажь как шутку, и они оба посмеялись. Потом они зашли туда, где она могла заработать свою сотню. Клиент выбрал для любовного акта вонючую комнатушку в самом дешевом отеле за пределами Французского квартала. Ей не было разницы где, лишь бы он платил наличными.
Там он не сразу приступил к делу, а опять показал ей парик и красные трусики. Она прикинула про себя, что особо противиться не стоит... если ей дадут сто долларов. Парик и трусики выглядели совсем новыми, и эта блажь мужчины ее не смутила. Вот только что ее выводило из себя, так это четки, которые он вдруг начал перебирать в пальцах. И черные поблескивающие стекла его очков, которые он не снимал, хотя она, слегка кокетничая, попросила их убрать, а то ведь «она не сможет расцеловать его глазки».
У нее были свои опробованные способы возбуждать мужчин. Она ими гордилась и обычно применяла на деле, общаясь с трудными клиентами.
Хорошо, что он предусмотрительно выдал ей гонорар, положив на столик стодолларовую банкноту. Еще даже не раздевшись, мужчина занялся поиском зачем-то понадобившейся ему волны в радиоприемнике. Она скосила взгляд на еще не заработанные его сто долларов и немного испугалась.
Глаза Бенджамина Франклина на банкноте были выколоты. Вот уж незачем было ослеплять такого хорошего парня, тем более что он отдал концы лет двести назад.
Клиент, крутя ручку настройки приемника, добрался до ежевечерней передачи радиопсихолога.
– Может, лучше поймать какую-нибудь музыку?
На кой им эта мудрая доктор Саманта сейчас, в такой момент, и в этой дрянной конуре?
– Нет...
– Но...
– Надевай парик, – приказал он. Настолько был грозен его тон, что она без колебания подчинилась. – И трусы, – настоял он.
Это было неприятно, но что не сделаешь за сто долларов. Она поменяла свои белые кружевные трусики на красные. Он даже не смотрел на то, как она переодевается, а оглядывал, поблескивая черными стеклами своих очков, стены комнаты, оклеенные старыми, покрытыми пятнами плесени обоями.
Она была девушкой с воображением и амбициями, и все происходящее ей очень не нравилось. Ее раздражали и четки в его пальцах, и голос этой дуры-психолога с радиостанции. Уж к ней она бы никогда не обратилась за советом. У нее и своих мозгов хватает, чтобы выпутаться из любой ситуации. А вот на парня в темных очках этот голос воздействовал непонятным образом. Он словно превратился в ледяную статую, хотя его мужской орган выдавал полную боевую готовность.
– В чем дело? – поинтересовалась девушка. Какое-то время он молча сверлил ее взглядом, спрятанным за черными линзами, будто ученый, рассматривающий какую-то дурацкую личинку под микроскопом. Она зябко поежилась, тряхнула головой, и длинные рыжие пряди парика рассыпались по ее худым плечам.
– Отлично, – сказал мужчина, и на его лице появилось некое подобие улыбки. – Вполне подойдет... – дополнил он свою оценку после паузы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Ты не веришь, что это была сама Анни? До сих пор не веришь? И еще не готова расплатиться за свои грехи?
– Какие?
Саманта глянула в окно. Не был ли он где-то поблизости, не он ли потревожил соседскую собаку и колокольчики в саду? Не говорит ли он уже из ее дома по мобильному телефону?
– Я не виновата в смерти Анни.
– Это ты так считаешь.
– Кто ты? – Требуя от него ответа, Саманта попыталась напрячь мышцы для возможной схватки, если он тут, рядом, и выпрыгнет внезапно из тени.
– Ты чересчур любопытна. А тебе всего лишь уготовано знать, что то, что произойдет сегодня ночью, случится по твоей вине. Кайся и моли об отпущении грехов.
Саманта похолодела.
– Что ты намерен сделать, Джон?
– Скоро узнаешь...
– Нет! Не надо...
Щелчок, и трубка омертвела в ее пальцах. Саманта сделала несколько неуверенных шагов и почти упала, обессиленная, на стул. Ужас охватил ее. Словно темная стена зла надвигалась, а она ничем не могла противостоять ей. Ее руки и все тело ослабели, перестали слушаться. Лишь мозг еще работал.
«Придумай, как остановить его. Предупреди полицию».
Она набрала номер, оставленный ей Бентсом. Дежурный сообщил ей, что детектива сейчас нет на месте, но что ему передадут ее просьбу связаться с ней на пейджер, и он сразу перезвонит ей.
Телефон зазвонил через минуту после того, как Саманта повесила трубку. Ее поразила быстрота, с которой Бентс откликнулся на ее звонок. Она со страхом поднесла трубку к уху, ожидая услышать новые угрозы, но на проводе был детектив.
– Мне передали ваш вызов и сказали, что он срочный.
– «Джон» совсем недавно звонил мне. Не знаю, откуда, может быть, даже из моего дома... – Как ни старалась Саманта говорить спокойно, голос выдавал ее растерянность и страх.
– Что он сказал?
– Опять все то же... Чтобы я покаялась. Но предупредил, что я буду виновна в том, что случится в эту ночь.
Бентс грязно выругался, предусмотрительно зажав трубку рукой.
– Вы, конечно, не записали разговор?
– Простите. Я была в шоке и не подумала...
– Прощаю. Но расскажите мне все, что привлекло ваше внимание за последние несколько часов.
Саманта собралась с мыслями. Когда она начала диктовать список своих мнимых напастей, вплоть до уже вполне реального звонка «Джона», ей самой стало смешно.
– Надеюсь, вы не записываете мой бред?
– Именно записываю. И заношу в протокол, – серьезно откликнулся полицейский.
Она на этот раз не возмутилась. Наоборот, ей стало легче, словно верующей прихожанке, побывавшей в исповедальне.
– Ты хочешь, чтобы я напялила эту дрянь? – спросила девушка, с сомнением вглядываясь в лицо мужчины, который завлек ее в пустынное место у реки, а теперь помахивал перед ее лицом рыжим париком. От его скрытых за темными очками глаз исходила зловещая гипнотическая сила. Он был холоден и, уж точно, не похотлив. Зачем ему понадобилась девушка и почему она поддалась его странному обаянию и покорно последовала за ним, разумного объяснения не было. А она была девушкой разумной и логически мысляшей, что отмечали все ее друзья, подруги и педагоги на факультете.
Правда, она позволяла себе тайком от них некоторые выходки, когда доходила до точки и ей не хватало некоторой суммы для маленькой порции, чтобы вновь ожить, но про это никто не знал. Потом ей было стыдно за себя, но, раз такой трудный этап пройден, о нем можно было и забыть, лишь бы содрать с какого-либо развратника договорную плату. Этот тип предложил ей сотню. Обычно она брала пятьдесят и, обрадовавшись, немного пококетничала, а затем согласно кивнула.
Начало оказалось даже романтичным. Они прогулялись вдоль Миссисипи, где был спуск с набережной, и подышали при полной луне запахом гниющих водорослей. Там он показал ей рыжий парик, но она восприняла эту его блажь как шутку, и они оба посмеялись. Потом они зашли туда, где она могла заработать свою сотню. Клиент выбрал для любовного акта вонючую комнатушку в самом дешевом отеле за пределами Французского квартала. Ей не было разницы где, лишь бы он платил наличными.
Там он не сразу приступил к делу, а опять показал ей парик и красные трусики. Она прикинула про себя, что особо противиться не стоит... если ей дадут сто долларов. Парик и трусики выглядели совсем новыми, и эта блажь мужчины ее не смутила. Вот только что ее выводило из себя, так это четки, которые он вдруг начал перебирать в пальцах. И черные поблескивающие стекла его очков, которые он не снимал, хотя она, слегка кокетничая, попросила их убрать, а то ведь «она не сможет расцеловать его глазки».
У нее были свои опробованные способы возбуждать мужчин. Она ими гордилась и обычно применяла на деле, общаясь с трудными клиентами.
Хорошо, что он предусмотрительно выдал ей гонорар, положив на столик стодолларовую банкноту. Еще даже не раздевшись, мужчина занялся поиском зачем-то понадобившейся ему волны в радиоприемнике. Она скосила взгляд на еще не заработанные его сто долларов и немного испугалась.
Глаза Бенджамина Франклина на банкноте были выколоты. Вот уж незачем было ослеплять такого хорошего парня, тем более что он отдал концы лет двести назад.
Клиент, крутя ручку настройки приемника, добрался до ежевечерней передачи радиопсихолога.
– Может, лучше поймать какую-нибудь музыку?
На кой им эта мудрая доктор Саманта сейчас, в такой момент, и в этой дрянной конуре?
– Нет...
– Но...
– Надевай парик, – приказал он. Настолько был грозен его тон, что она без колебания подчинилась. – И трусы, – настоял он.
Это было неприятно, но что не сделаешь за сто долларов. Она поменяла свои белые кружевные трусики на красные. Он даже не смотрел на то, как она переодевается, а оглядывал, поблескивая черными стеклами своих очков, стены комнаты, оклеенные старыми, покрытыми пятнами плесени обоями.
Она была девушкой с воображением и амбициями, и все происходящее ей очень не нравилось. Ее раздражали и четки в его пальцах, и голос этой дуры-психолога с радиостанции. Уж к ней она бы никогда не обратилась за советом. У нее и своих мозгов хватает, чтобы выпутаться из любой ситуации. А вот на парня в темных очках этот голос воздействовал непонятным образом. Он словно превратился в ледяную статую, хотя его мужской орган выдавал полную боевую готовность.
– В чем дело? – поинтересовалась девушка. Какое-то время он молча сверлил ее взглядом, спрятанным за черными линзами, будто ученый, рассматривающий какую-то дурацкую личинку под микроскопом. Она зябко поежилась, тряхнула головой, и длинные рыжие пряди парика рассыпались по ее худым плечам.
– Отлично, – сказал мужчина, и на его лице появилось некое подобие улыбки. – Вполне подойдет... – дополнил он свою оценку после паузы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92