Вдогонку прямо за ними прозвучал выстрел. Они соскользнули на пол и вытянулись на палубе вдоль рубки. Раздались подряд еще три выстрела, две пули попали в корпус яхты. Рей, дрожа, прижалась к капитану.
— Я боюсь, — прошептала она. — Этому нет конца.
— Утром нас ухе здесь не будет. А сейчас тут, на полу, нам ничего не грозит.
— Вы считаете, что можно не возвращаться в кокпит?
— Нет, все в порядке. У яхты такой крен, что Моррисон не сможет попасть, даже если мы сядем.
Тут он подумал о ящиках с боеприпасами и о том, что может случиться, если пуля попадет в них. Вряд ли последует взрыв, но пожар вполне вероятен. Раздалось пять выстрелов, две пули ударили в корпус “Дракона”.
— Кажется, он стреляет с более близкого расстояния, правда? — спросила Рей.
— Да, во время отлива ему удалось подальше пройти по южному краю островка.
— Он сумеет близко подобраться к яхте?
— Не больше чем на полтораста ярдов. В протоке вода все равно накроет его с головой, даже при самом низком отливе.
Интересно, как Моррисон переносит патроны, подумал капитан, наверное, сделал тюк из одеяла.
— А он может прицелиться в такой темноте?
— Даже не пытается, сами видите, сколько промахов. Он просто стреляет в силуэт “Дракона”, а на дуло ружья привязал что-нибудь белое, например обрывок рубашки.
Еще одна пуля щелкнула о корпус. Затем две пролетели, и одна попала. Ингрем непроизвольно вел подсчет. С того места, откуда Моррисон сейчас стреляет, он вполне может пробить обшивку, а, принимая во внимание крен яхты, некоторые пули попадут ниже ватерлинии, чего тот и добивается. Но это не так уж страшно: на яхте есть две трюмные помпы, одна из них электрическая — можно выкачать любое количество воды.
— Я устала от того, что в меня стреляют, — пожаловалась Рей. — И до смерти надоело притворяться храброй. Устроить бы истерику, как любой женщине на моем месте.
Капитан обнял ее и прошептал:
— Давай.
— Я просто пыталась тебя шантажировать. Скажи что-нибудь еще.
— Знаешь, когда до меня дошло, что я в тебя влюбился? Когда Руис утром приехал на островок и ты прошествовала к плоту в драных штанах, с синяком под глазом...
— Это, конечно, впечатляет, Ингрем. Кто устоит перед такой женщиной?
— Никто. — Он не находил слов, чтобы точнее описать, какой она тогда предстала перед ним — отчаянной, безразличной к опасности, непокорной. — Ты была такая чертовски непобежденная.
— Давай не будем говорить обо мне. Я хочу слушать о тебе.
Пальба продолжалась, а они беседовали. Ингрем рассказал о Френсис и своей яхте, о Мексике, о верфи в Сан-Хуане. Он упомянул о пожаре лишь вскользь, но Рей сразу почувствовала, что он недоговаривает, и вытянула из него все подробности.
— Так вот почему ты иногда прихрамываешь? А когда ты кричал на островке, тебе снился пожар?
— Да, — коротко ответил капитан.
— Мне очень жаль, Ингрем.
— Сейчас все в порядке.
Крен яхты увеличился, когда отлив достиг мертвой точки, по палубе стало трудно продвигаться. Пальба затихла минут на пятнадцать — двадцать, а потом началась снова. Наверняка ходил за боеприпасами, механически отметил про себя Ингрем. Если Моррисон собирается плыть сюда, то сделает это при приливе, тогда сможет вернуться, если ему не удастся забраться на борт. При отливе есть опасность, что унесет в открытое море. Капитан взглянул на часы. Минула полночь, начинался прилив. Еще один выстрел. “Надо бы сойти вниз и все проверить, пока я знаю, где находится Моррисон”, — подумал Ингрем и сказал об этом Рей.
— Ты считаешь, что в трюме набирается вода? — спросила она.
— Может быть, есть немного, но мы ее откачаем.
— Ты не надолго?
— Нет.
— Если с тобой что-нибудь случится... Он закрыл ей рот поцелуем.
— Что может случиться?
Ингрем отполз к корме и спустился в кокпит, когда Моррисон снова начал палить. Где-то внизу, в темноте, слышался звук льющейся воды. Но вода не может втекать внутрь. Он спустился по не правдоподобно накренившейся лестнице и вдруг, еще до того, как его голова исчезла в отверстии люка, учуял знакомый запах. Панический страх ожил и завладел им. Ингрем выпустил из рук поручень и упал. Он оказался под радиотелефоном, стоя на четвереньках, в холодной бензиновой луже, растекшейся по днищу, когда яхта накренилась. Пытаясь подавить приступ страха, Ингрем слушал в темноте, как горючее вытекает из продырявленных баков. Если он сейчас потеряет голову, пары бензина убьют его прежде, чем удастся выбраться наружу. Он оперся о переборку и медленно двинулся вперед, пытаясь нащупать лестницу. Вот она. Один миг — и Ингрем оказался в кокпите, дрожа и пытаясь подавить тошноту. Бензин, испаряясь, холодил кисти рук и ноги до колен.
Глава 11
Капитан подумал, слышала ли Рей, что он уже на палубе. Ему необходимо было несколько минут побыть одному, чтобы прийти в себя. Нельзя говорить с ней, будучи в таком состоянии, а сказать придется. Их шансы уйти на яхте были сейчас близки к нулю, и пока он не найдет способ избавиться от бензина, можно считать, что они живут на бомбе. Даже пинты топлива в трюме достаточно, чтобы образовалась гремучая смесь с воздухом, а у них там целых двести галлонов. Хватит одной искры — статическое электричество, включенный свет, короткое замыкание в электрической цепи от одной из пуль Моррисона, — и “Дракон” обратится в фейерверк.
Двигатель включать нельзя. Даже если в баках осталось совсем мало топлива, любая искра от стартера или генератора вызовет немедленный взрыв. И выкачав весь бензин из трюма, они не будут в безопасности, потому что пройдут дни, прежде чем удастся все промыть и проветрить. Обдумывание технических деталей успокаивало Ингрема. Справиться с кошмаром становилось делом техники, страхи исчезали, когда в дело вступала профессиональная смекалка. Если вернуть яхте плавучесть, им не понадобится этот чертов двигатель, чтобы вернуться во Флориду. Надежда на это имелась, пусть маленькая, но вполне реальная. Выкачанный бензин облегчил “Дракона” еще на тысячу или даже полторы тысячи фунтов, так что его можно будет снять с мели, используя только стоп-анкер, принимая во внимание, что крен очень велик.
Тут о корпус царапнула еще одна пуля, а над водой пронесся звук выстрела. Решение созрело окончательно. За свою жизнь Ингрем мало кого ненавидел, но сейчас он испытывал именно это чувство к Моррисону. Капитана охватывала холодная безудержная ярость при одной мысли о бандите. Он не позволит этому типу одолеть их. “Я справлюсь с ним, даже если это будет последнее, что мне предстоит сделать в жизни”, — подумал Ингрем.
Он прополз вперед.
— Пахнет бензином, — заметила Рей.
— Он на мне и моих брюках. — Капитан рассказал о том, что происходит внизу.
Она приняла новость спокойно, как он и ожидал, ничем не выдав своих чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Я боюсь, — прошептала она. — Этому нет конца.
— Утром нас ухе здесь не будет. А сейчас тут, на полу, нам ничего не грозит.
— Вы считаете, что можно не возвращаться в кокпит?
— Нет, все в порядке. У яхты такой крен, что Моррисон не сможет попасть, даже если мы сядем.
Тут он подумал о ящиках с боеприпасами и о том, что может случиться, если пуля попадет в них. Вряд ли последует взрыв, но пожар вполне вероятен. Раздалось пять выстрелов, две пули ударили в корпус “Дракона”.
— Кажется, он стреляет с более близкого расстояния, правда? — спросила Рей.
— Да, во время отлива ему удалось подальше пройти по южному краю островка.
— Он сумеет близко подобраться к яхте?
— Не больше чем на полтораста ярдов. В протоке вода все равно накроет его с головой, даже при самом низком отливе.
Интересно, как Моррисон переносит патроны, подумал капитан, наверное, сделал тюк из одеяла.
— А он может прицелиться в такой темноте?
— Даже не пытается, сами видите, сколько промахов. Он просто стреляет в силуэт “Дракона”, а на дуло ружья привязал что-нибудь белое, например обрывок рубашки.
Еще одна пуля щелкнула о корпус. Затем две пролетели, и одна попала. Ингрем непроизвольно вел подсчет. С того места, откуда Моррисон сейчас стреляет, он вполне может пробить обшивку, а, принимая во внимание крен яхты, некоторые пули попадут ниже ватерлинии, чего тот и добивается. Но это не так уж страшно: на яхте есть две трюмные помпы, одна из них электрическая — можно выкачать любое количество воды.
— Я устала от того, что в меня стреляют, — пожаловалась Рей. — И до смерти надоело притворяться храброй. Устроить бы истерику, как любой женщине на моем месте.
Капитан обнял ее и прошептал:
— Давай.
— Я просто пыталась тебя шантажировать. Скажи что-нибудь еще.
— Знаешь, когда до меня дошло, что я в тебя влюбился? Когда Руис утром приехал на островок и ты прошествовала к плоту в драных штанах, с синяком под глазом...
— Это, конечно, впечатляет, Ингрем. Кто устоит перед такой женщиной?
— Никто. — Он не находил слов, чтобы точнее описать, какой она тогда предстала перед ним — отчаянной, безразличной к опасности, непокорной. — Ты была такая чертовски непобежденная.
— Давай не будем говорить обо мне. Я хочу слушать о тебе.
Пальба продолжалась, а они беседовали. Ингрем рассказал о Френсис и своей яхте, о Мексике, о верфи в Сан-Хуане. Он упомянул о пожаре лишь вскользь, но Рей сразу почувствовала, что он недоговаривает, и вытянула из него все подробности.
— Так вот почему ты иногда прихрамываешь? А когда ты кричал на островке, тебе снился пожар?
— Да, — коротко ответил капитан.
— Мне очень жаль, Ингрем.
— Сейчас все в порядке.
Крен яхты увеличился, когда отлив достиг мертвой точки, по палубе стало трудно продвигаться. Пальба затихла минут на пятнадцать — двадцать, а потом началась снова. Наверняка ходил за боеприпасами, механически отметил про себя Ингрем. Если Моррисон собирается плыть сюда, то сделает это при приливе, тогда сможет вернуться, если ему не удастся забраться на борт. При отливе есть опасность, что унесет в открытое море. Капитан взглянул на часы. Минула полночь, начинался прилив. Еще один выстрел. “Надо бы сойти вниз и все проверить, пока я знаю, где находится Моррисон”, — подумал Ингрем и сказал об этом Рей.
— Ты считаешь, что в трюме набирается вода? — спросила она.
— Может быть, есть немного, но мы ее откачаем.
— Ты не надолго?
— Нет.
— Если с тобой что-нибудь случится... Он закрыл ей рот поцелуем.
— Что может случиться?
Ингрем отполз к корме и спустился в кокпит, когда Моррисон снова начал палить. Где-то внизу, в темноте, слышался звук льющейся воды. Но вода не может втекать внутрь. Он спустился по не правдоподобно накренившейся лестнице и вдруг, еще до того, как его голова исчезла в отверстии люка, учуял знакомый запах. Панический страх ожил и завладел им. Ингрем выпустил из рук поручень и упал. Он оказался под радиотелефоном, стоя на четвереньках, в холодной бензиновой луже, растекшейся по днищу, когда яхта накренилась. Пытаясь подавить приступ страха, Ингрем слушал в темноте, как горючее вытекает из продырявленных баков. Если он сейчас потеряет голову, пары бензина убьют его прежде, чем удастся выбраться наружу. Он оперся о переборку и медленно двинулся вперед, пытаясь нащупать лестницу. Вот она. Один миг — и Ингрем оказался в кокпите, дрожа и пытаясь подавить тошноту. Бензин, испаряясь, холодил кисти рук и ноги до колен.
Глава 11
Капитан подумал, слышала ли Рей, что он уже на палубе. Ему необходимо было несколько минут побыть одному, чтобы прийти в себя. Нельзя говорить с ней, будучи в таком состоянии, а сказать придется. Их шансы уйти на яхте были сейчас близки к нулю, и пока он не найдет способ избавиться от бензина, можно считать, что они живут на бомбе. Даже пинты топлива в трюме достаточно, чтобы образовалась гремучая смесь с воздухом, а у них там целых двести галлонов. Хватит одной искры — статическое электричество, включенный свет, короткое замыкание в электрической цепи от одной из пуль Моррисона, — и “Дракон” обратится в фейерверк.
Двигатель включать нельзя. Даже если в баках осталось совсем мало топлива, любая искра от стартера или генератора вызовет немедленный взрыв. И выкачав весь бензин из трюма, они не будут в безопасности, потому что пройдут дни, прежде чем удастся все промыть и проветрить. Обдумывание технических деталей успокаивало Ингрема. Справиться с кошмаром становилось делом техники, страхи исчезали, когда в дело вступала профессиональная смекалка. Если вернуть яхте плавучесть, им не понадобится этот чертов двигатель, чтобы вернуться во Флориду. Надежда на это имелась, пусть маленькая, но вполне реальная. Выкачанный бензин облегчил “Дракона” еще на тысячу или даже полторы тысячи фунтов, так что его можно будет снять с мели, используя только стоп-анкер, принимая во внимание, что крен очень велик.
Тут о корпус царапнула еще одна пуля, а над водой пронесся звук выстрела. Решение созрело окончательно. За свою жизнь Ингрем мало кого ненавидел, но сейчас он испытывал именно это чувство к Моррисону. Капитана охватывала холодная безудержная ярость при одной мысли о бандите. Он не позволит этому типу одолеть их. “Я справлюсь с ним, даже если это будет последнее, что мне предстоит сделать в жизни”, — подумал Ингрем.
Он прополз вперед.
— Пахнет бензином, — заметила Рей.
— Он на мне и моих брюках. — Капитан рассказал о том, что происходит внизу.
Она приняла новость спокойно, как он и ожидал, ничем не выдав своих чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39