— Ничего себе...
— Я рад, что мы все одинакового мнения по этому вопросу, — сказал Фенн. — Майк, ты не мог бы подержать банку миссис Ченсел?
Офицер Ледонн взял банку и поднес ее к глазам.
— Эти люди были здесь недавно? — спросил мистер Шалл, тоже приглядываясь к банке.
— Достаточно недавно, — кивнул Фенн. — Осмотритесь хорошенько, ребята, только ни в коем случае ничего не трогайте.
— Представьте себе, что вы в музее, — сказал мистер Шалл.
— Приступайте, — кивнул мистер Хашим.
Нора прошла мимо них в гостиную. После слов мистера Шалла и мистера Хашима Норе захотелось дотронуться до всего, что попадалось на глаза. Серые штрихи сигаретного пепла испещряли рыжевато-коричневый ковер, в кремовой обивке дивана была прожжена дыра. Журнальный столик был завален грудами газет и журналов. На кирпичном выступе над камином аккуратно стояли два романа Дина Кунца в мягких обложках. Железные флюгеры и причудливой формы коряги, найденные в воде, висели по стенам, видимо, оригинальности ради. Агенты ФБР бесстрастно наблюдали за Норой. Она посмотрела в упор на мистера Шалла — тот моргнул. Не меняя выражения лица, Нора развернулась и принялась разглядывать комнату — казалось, гостиная была полна духом Натали Вейл и одновременно пуста от ее отсутствия. Мистер Шалл и мистер Хашим были правы — они с Дэйви находились в музее.
— Натали никому не звонила в тот вечер? — спросил Дэйви.
— Нет, — ответил Фенн.
Подходя к кухне, Нора вдруг поняла, что не хочет, решительно не хочет, очень не хочет осматривать этот дом. И все же она здесь, в кухне Натали. Дэйви словно в забытьи проплыл мимо шкафов с множеством выдвижных ящичков, над раковиной покачал головой и остановился возле фотографий, приколотых к висящей на стене у холодильника пробковой доске. Ради Натали Нора заставила себя взглянуть на то, что ее окружало, и в то же мгновение поняла: хочет она этого или нет, все вокруг изменилось. В гостиной ее чувства еще притупляли сила привычки и смущение.
Теперь — когда она чуть успокоилась и исчезли и сила привычки, и смущение, — куда бы она ни взглянула, везде были следы желаний и предпочтений Натали Вейл. Деревянные столешницы хранили шрамы в тех местах, где Натали резала хлеб из муки грубого помола, из которого любила поджаривать тосты к завтраку. В мусорном баке вместе со смятыми пустыми пачками из-под сигарет валялись пакеты с эмблемой «Уолдбаума». Полупустые баночки с джемом обступили тостер. Рядом с раковиной выстроились немытые стаканы, хранившие легкий запах пива, а рядом — груда тарелок с прилипшими к краям мазками джема, кусочками мяса и крошками тостов. На одном из столов рядом с несколькими бутылками вина лежал пакет с гниющим виноградом. Норман Вейл со своей новой женой вряд ли пили на террасе дома в Малибу красное сухое «Файерхауз Голден Маунт» по цене девять долларов девяносто девять центов за литр.
В синих мешках для мусора, наваленных у задней двери, были пустые бутылки из-под вина, пива «Корона» и одна из-под «Столичной». Один из мешков был набит перевязанными бечевкой кипами старых нью-йоркских и вестерхолмских газет — в основном «Таймс», «Ньюсуик», «Фангория» и «Рестлмания».
— Хотелось бы мне, чтобы мои люди осматривали место преступления так же тщательно, как вы.
Вздрогнув, Нора обернулась и увидела стоявшего в дверях Холли Фенна.
— Заметили что-нибудь?
— Она ела на завтрак тосты с джемом. Она была не слишком аккуратной. Она экономила на продуктах, и это отразилось на ее вкусах. Однако по внешности Натали этого никак нельзя было сказать.
— Что-нибудь еще?
Нора обдумывала увиденное.
— Она увлекалась ужастиками, и это немного удивляет меня, хотя я не могу сказать почему.
Фенн улыбнулся одними уголками губ.
— Погодите — вы еще не видели спальню. — Нора ждала: сейчас он будет говорить об увлечении жертв маньяка фильмами ужасов, но Фенн не стал.
— Что еще? — спросил он.
— Она пила дешевое вино, но время от времени пускала пыль в глаза — тратилась на дорогую водку. При нас Натали всегда пила только пиво.
Фенн кивнул.
— Продолжайте осмотр.
Нора подошла к холодильнику и увидела на нем с полдюжины маленьких магнитов, которые, припомнилось ей, висели тут и два года назад. Злобно косившийся Дракула и чудовище Франкенштейна с вытянутыми вперед руками, полуочищенный банан, хиппи в круглых бабушкиных очках, затягивающийся косяком размером в половину своего роста, ложка с длиннющим черенком и горка белого порошка в ней.
Холли Фенн по-прежнему стоял в дверях, в глазах его посверкивали огоньки.
— Все это висит здесь много лет, — сказала Нора.
— Меня больше интересует другое, — сказал Фенн. — Ваш муж сказал, что вы не верите, что Натали мертва.
— Я очень надеюсь, что это не так. — Нора в нетерпении подошла к блестевшей фотографиями доске. Она по-прежнему чувствовала, как горит лицо, и больше всего ей хотелось, чтобы детектив оставил ее в покое.
— Никогда не думали, что Натали Вейл балуется наркотиками?
— О, конечно, — сказала Нора, обернувшись к нему. — Мы с Дэйви частенько заглядывали к ней и все вместе нюхали здесь кокаин. А потом курили марихуану и смотрели своих любимых борцов. Мы знали, что нам сойдет это с рук, потому что полиция Вестерхолма не может справиться даже с подростками, которые крушат наши почтовые ящики.
Фенн невольно попятился, и только тогда до Норы дошло, что она сделала несколько шагов в его сторону.
Будто защищаясь, он выставил перед собой руки — его огромные ладони были как ловушки принимающего.
— Вам разбили почтовый ящик?
Она резко развернулась и подошла к пробковой доске. С фотографий улыбалось лицо Натали Вейл — иногда одной, иногда нет. Натали экспериментировала с волосами, то отращивая до плеч, то постригая, крася пряди в разные цвета или же обесцвечивая. Длинноволосая Натали улыбалась из шезлонга на палубе, позировала у трапа океанского лайнера, стоя в центре группы улыбающихся седовласых туристов в шортах и футболках — бывших продавцов и учителей.
«Кое-кто из них — тоже наркоман», — подумала Нора. Она перевела взгляд на серию фотографий, где Натали была в купальнике персикового цвета В линии этих снимков, тянувшейся но нижнему краю доски, зияли большие прорехи. Фотографии были сделаны в спальне хозяйки дома, и на некоторых из них Натали сидела на широкой кровати, опершись на отставленные назад руки. Нору смущал маячивший у двери Фенн, особенно когда она разглядела, что на Натали был не купальник, а один из предметов женского белья, которые женщины никогда не покупают сами и надевают исключительно в спальне. Нора даже не знала, как это называется. Эта штука сжимала груди Натали, плотно обтягивала талию и расходилась на бедрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
— Я рад, что мы все одинакового мнения по этому вопросу, — сказал Фенн. — Майк, ты не мог бы подержать банку миссис Ченсел?
Офицер Ледонн взял банку и поднес ее к глазам.
— Эти люди были здесь недавно? — спросил мистер Шалл, тоже приглядываясь к банке.
— Достаточно недавно, — кивнул Фенн. — Осмотритесь хорошенько, ребята, только ни в коем случае ничего не трогайте.
— Представьте себе, что вы в музее, — сказал мистер Шалл.
— Приступайте, — кивнул мистер Хашим.
Нора прошла мимо них в гостиную. После слов мистера Шалла и мистера Хашима Норе захотелось дотронуться до всего, что попадалось на глаза. Серые штрихи сигаретного пепла испещряли рыжевато-коричневый ковер, в кремовой обивке дивана была прожжена дыра. Журнальный столик был завален грудами газет и журналов. На кирпичном выступе над камином аккуратно стояли два романа Дина Кунца в мягких обложках. Железные флюгеры и причудливой формы коряги, найденные в воде, висели по стенам, видимо, оригинальности ради. Агенты ФБР бесстрастно наблюдали за Норой. Она посмотрела в упор на мистера Шалла — тот моргнул. Не меняя выражения лица, Нора развернулась и принялась разглядывать комнату — казалось, гостиная была полна духом Натали Вейл и одновременно пуста от ее отсутствия. Мистер Шалл и мистер Хашим были правы — они с Дэйви находились в музее.
— Натали никому не звонила в тот вечер? — спросил Дэйви.
— Нет, — ответил Фенн.
Подходя к кухне, Нора вдруг поняла, что не хочет, решительно не хочет, очень не хочет осматривать этот дом. И все же она здесь, в кухне Натали. Дэйви словно в забытьи проплыл мимо шкафов с множеством выдвижных ящичков, над раковиной покачал головой и остановился возле фотографий, приколотых к висящей на стене у холодильника пробковой доске. Ради Натали Нора заставила себя взглянуть на то, что ее окружало, и в то же мгновение поняла: хочет она этого или нет, все вокруг изменилось. В гостиной ее чувства еще притупляли сила привычки и смущение.
Теперь — когда она чуть успокоилась и исчезли и сила привычки, и смущение, — куда бы она ни взглянула, везде были следы желаний и предпочтений Натали Вейл. Деревянные столешницы хранили шрамы в тех местах, где Натали резала хлеб из муки грубого помола, из которого любила поджаривать тосты к завтраку. В мусорном баке вместе со смятыми пустыми пачками из-под сигарет валялись пакеты с эмблемой «Уолдбаума». Полупустые баночки с джемом обступили тостер. Рядом с раковиной выстроились немытые стаканы, хранившие легкий запах пива, а рядом — груда тарелок с прилипшими к краям мазками джема, кусочками мяса и крошками тостов. На одном из столов рядом с несколькими бутылками вина лежал пакет с гниющим виноградом. Норман Вейл со своей новой женой вряд ли пили на террасе дома в Малибу красное сухое «Файерхауз Голден Маунт» по цене девять долларов девяносто девять центов за литр.
В синих мешках для мусора, наваленных у задней двери, были пустые бутылки из-под вина, пива «Корона» и одна из-под «Столичной». Один из мешков был набит перевязанными бечевкой кипами старых нью-йоркских и вестерхолмских газет — в основном «Таймс», «Ньюсуик», «Фангория» и «Рестлмания».
— Хотелось бы мне, чтобы мои люди осматривали место преступления так же тщательно, как вы.
Вздрогнув, Нора обернулась и увидела стоявшего в дверях Холли Фенна.
— Заметили что-нибудь?
— Она ела на завтрак тосты с джемом. Она была не слишком аккуратной. Она экономила на продуктах, и это отразилось на ее вкусах. Однако по внешности Натали этого никак нельзя было сказать.
— Что-нибудь еще?
Нора обдумывала увиденное.
— Она увлекалась ужастиками, и это немного удивляет меня, хотя я не могу сказать почему.
Фенн улыбнулся одними уголками губ.
— Погодите — вы еще не видели спальню. — Нора ждала: сейчас он будет говорить об увлечении жертв маньяка фильмами ужасов, но Фенн не стал.
— Что еще? — спросил он.
— Она пила дешевое вино, но время от времени пускала пыль в глаза — тратилась на дорогую водку. При нас Натали всегда пила только пиво.
Фенн кивнул.
— Продолжайте осмотр.
Нора подошла к холодильнику и увидела на нем с полдюжины маленьких магнитов, которые, припомнилось ей, висели тут и два года назад. Злобно косившийся Дракула и чудовище Франкенштейна с вытянутыми вперед руками, полуочищенный банан, хиппи в круглых бабушкиных очках, затягивающийся косяком размером в половину своего роста, ложка с длиннющим черенком и горка белого порошка в ней.
Холли Фенн по-прежнему стоял в дверях, в глазах его посверкивали огоньки.
— Все это висит здесь много лет, — сказала Нора.
— Меня больше интересует другое, — сказал Фенн. — Ваш муж сказал, что вы не верите, что Натали мертва.
— Я очень надеюсь, что это не так. — Нора в нетерпении подошла к блестевшей фотографиями доске. Она по-прежнему чувствовала, как горит лицо, и больше всего ей хотелось, чтобы детектив оставил ее в покое.
— Никогда не думали, что Натали Вейл балуется наркотиками?
— О, конечно, — сказала Нора, обернувшись к нему. — Мы с Дэйви частенько заглядывали к ней и все вместе нюхали здесь кокаин. А потом курили марихуану и смотрели своих любимых борцов. Мы знали, что нам сойдет это с рук, потому что полиция Вестерхолма не может справиться даже с подростками, которые крушат наши почтовые ящики.
Фенн невольно попятился, и только тогда до Норы дошло, что она сделала несколько шагов в его сторону.
Будто защищаясь, он выставил перед собой руки — его огромные ладони были как ловушки принимающего.
— Вам разбили почтовый ящик?
Она резко развернулась и подошла к пробковой доске. С фотографий улыбалось лицо Натали Вейл — иногда одной, иногда нет. Натали экспериментировала с волосами, то отращивая до плеч, то постригая, крася пряди в разные цвета или же обесцвечивая. Длинноволосая Натали улыбалась из шезлонга на палубе, позировала у трапа океанского лайнера, стоя в центре группы улыбающихся седовласых туристов в шортах и футболках — бывших продавцов и учителей.
«Кое-кто из них — тоже наркоман», — подумала Нора. Она перевела взгляд на серию фотографий, где Натали была в купальнике персикового цвета В линии этих снимков, тянувшейся но нижнему краю доски, зияли большие прорехи. Фотографии были сделаны в спальне хозяйки дома, и на некоторых из них Натали сидела на широкой кровати, опершись на отставленные назад руки. Нору смущал маячивший у двери Фенн, особенно когда она разглядела, что на Натали был не купальник, а один из предметов женского белья, которые женщины никогда не покупают сами и надевают исключительно в спальне. Нора даже не знала, как это называется. Эта штука сжимала груди Натали, плотно обтягивала талию и расходилась на бедрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164