«Что это за место?»
«Это мой дом», — сказала Пэдди, оказавшаяся на самом деле не голой — на ней было трико телесного цвета. Пэдди улыбнулась ему, подошла к дивану, подхватила с него и накинула на плечи мужскую рубашку, застегнув воротник на две верхние пуговицы так, что ее наряд стал похож на короткую белую рясу.
«Что это у тебя под мышкой?» — спросила она.
«Тебя найти было непросто», — преодолев слабость в коленях, он двинулся к ней сквозь темноту.
«А рукопись найти тебе, похоже, не удалось. Если это, конечно, не она».
«Не она».
Пэдди уселась на диван, поджав под себя ноги, и приглашающе похлопала по сиденью.
Дэйви с удивлением обнаружил, что стоит прямо перед ней, и сел, подчиняясь ее команде. Пэдди тут же прижала пятки к его бедру, словно хотела согреть ноги.
«На, выпей», — сказала она, взяв с подноса бокал с кубиками льда и непрозрачной красной жидкостью и вложив ему в руку.
Он сделал глоток, и его передернуло — настолько едким и вместе с тем неприятно сладким оказался напиток.
«Что это?»
«Взлет и падение». То, что тебе сейчас надо".
Взгляд Дэйви блуждал по темным неоглядным пространствам квартиры Пэдди. Арки и проемы вели в невидимые комнаты, из которых долетали едва слышимые голоса.
«Может, покажешь, что в свертке?»
«О!»
Дэйви успел забыть о нем. Он протянул пакет Пэдди; она быстро и ловко развязала все узелки, и через секунду упаковка лежала у нее на коленях, а Пэдди, чуть приоткрыв рот, смотрела на фотографию.
«„Берег“, июль тридцать восьмого года», — прокомментировал Дэйви.
«А это твой дед», — сказала Пэдди.
Бородавки и карбункулы на щеке и носу, двойной подбородок, изгибающиеся свирепой дугой, почти сросшиеся над горящими глазами брови, сжимающие подлокотники кресла руки, сдерживаемая ярость в позе: напряжение тела передалось напряжению каждого шва, каждой петли и пуговицы костюма превосходного покроя — у Линкольна Ченсела был вид человека, которому частенько приходилось завтракать на шахтах и в железнодорожных вагонах.
Предок неизменно будил в Дэйви любопытство, уважение и страх — именно с этими чувствами он сейчас внимательно вглядывался в фотографию деда. За пятьдесят лет своей взрослой жизни Линкольн проделал путь от Бриджпорта, штат Коннектикут, до Нью-Йорка и Вашингтона, затем двинулся дальше на север, в Бостон и Провиденс, глотая на пути человеческие жизни. Прежде чем его хватил удар в гостиной личного номера в отеле «Риц-Карлтон», над головой деда повисла угроза нескольких судебных обвинений и тяжб. После его смерти рухнула сложная и запутанная пирамидальная конструкция империи Линкольна Ченсела. Остались лишь гостиница для транзитных пассажиров на Лонг-Айленде, борющаяся за выживание фабрика по производству шерсти в Лоуэлле, штат Массачусетс, — оба эти предприятия вскоре обанкротились, — и последняя игрушка Линкольна, издательство «Ченсел-Хаус».
«Он выглядит таким несчастным».
«Он единственный смотрит прямо в объектив. — Дэйви впервые заметил это. — Видишь? Все остальные смотрят на кого-нибудь из членов группы».
«Кроме нее».
Пэдди легонько ткнула донышком бокала в лицо миниатюрной, удивительно миловидной женщины в просторной белой блузе, приспущенном галстуке и брюках. Она сидела рядом с Линкольном Ченселом и смотрела вниз, погруженная в свои мысли.
«Да, — сказал Дэйви. — Вот бы узнать, кто она...»
«А кого ты здесь знаешь?»
«Кроме Драйвера и моего деда — только ее. — Он указал на высокую женщину с бульдожьим подбородком и мясистым носом, сидевшую очень прямо в плетеном кресле и пристально смотревшую на Линкольна Ченсела. — Джорджина Везеролл. Она и Хьюго Драйвер смотрят на моего деда».
«Наверное, гадают, что еще могут из него вытянуть», — сказала Пэдди.
«Ты думаешь?»
«О „Береге“ написано несколько книг. Джорджина хотела быть в центре внимания. Но за ее спиной все над ней потешались».
«Джорджине наверняка не нравилась эта девушка».
Дэйви ткнул пальцем в долговязого бородатого джентльмена в мятой твидовой паре, который смотрел сверху вниз на молодую женщину, сжав губы так плотно, что они сделались похожими на ниточки.
«Не очень-то дружелюбная улыбка, — сказал Дэйви. — Интересно, кто это?»
«Это Острин Фейн, — сказала Пэдди. — Как раз в тридцать восьмом он опубликовал роман под названием „Сорванная сделка“. Считалось, что это замечательное произведение, но, насколько я помню, о нем как-то слишком скоро забыли. Фейн покончил жизнь самоубийством в тридцать девятом году. В январе. Перерезал вены, лежа в ванной».
«А Джорджина не помогла ему?»
«Джорджина попользовалась им и бросила. Но посмотри-ка, Дэйви, на этого человека. Его звали Меррик Фейвор. Он был убит примерно через полгода после того, как была сделана эта фотография».
Пэдди указывала на широкое симпатичное лицо мужчины в белых брюках и расстегнутом двубортном голубом блейзере, стоявшего сразу за Джорджиной. Как и Острин Фейн, он улыбался сидевшей на траве девушке.
«Убит?»
«Меррика Фейвора считали восходящей звездой. Его первый роман „Неопалимая купина“ собрал очень хорошие отзывы, когда „Скрибнер“ опубликовал его в тридцать седьмом. Предполагалось, что Меррик работает над чем-то еще более значительным. Как-то раз подружка Меррика, безуспешно пытавшаяся дозвониться до него в течение нескольких дней, пришла к нему, стучала в дверь, а когда не достучалась, залезла в окно, огляделась и чуть не упала в обморок».
«Она нашла его тело?»
«В доме все было вверх дном, и повсюду — пятна крови. Фейвора зарезали, его тело лежало в ванной. Убийцу так и не нашли. Книга, над которой он работал, была изодрана в клочья».
«„Берег“ не принес этим людям счастья, — сказал Дэйви. — А что случилось с ним?»
Он показал на длинноволосого юношу в очках с роговой оправой, чуть отвисшей «бабочке» и бархатном пиджаке: мягкий взгляд добрых глаз, короткий нос и чуть изогнутые в легкой усмешке губы. Казалось, все свои мысли он сосредоточил на симпатичном Меррике Фейворе.
«О, Крили Монк. Еще одна печальная история. Поэт. Его вторая книга называлась „Область неведомого“, и единственная причина, почему ее помнят до сих пор, в том, что все третьеклассники учили наизусть стихотворный эпиграф к ней».
«Точно, — сказал Дэйви. — Мы тоже учили его наизусть. „Область неведомого, познанная мной в детские годы, теперь я снова возвращаюсь к тебе...“»
«Крили Монк тоже покончил с собой. Выстрелом в голову. Примерно в то же время, когда убили Меррика Фейвора».
Дэйви удивленно смотрел на Пэдди.
«Этот парень снес себе полголовы через несколько месяцев после возвращения из „Берега“?»
Пэдди кивнула.
«Выходит, двое из гостивших в то лето в „Береге“ покончили с собой?»
«Еще круче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164