Анно Хаз шел впереди, рядом шагала его жена. Они двигались пешком, как и на пути в Доминат. За ними шли дети — Бомен, Пинто и Кестрель. Мампо взял на себя роль охранника и вместе со старшими сыновьями Мимилитов сновал по дороге туда и обратно мимо нестройной колонны, выглядывая опасность. К Хазам присоединились Скуч, семья Мимилитов, толстая госпожа Холиш и Креот вместе со своими коровами, которые жалобно мычали, потому что пришло время дойки.
Странники миновали деревья, затем — каменные столбы, отмечавшие границу Домината, и вышли на унылое плоскогорье. Здесь Аира Хаз помедлила мгновение, ощутив на щеках далекое дуновение, которое только она одна и могла почувствовать. Направляемые этим слабым, но явным знаком, странники повернули на север. Анно настаивал, чтобы перед тем, как заночевать, они подальше ушли от города. Однако когда наступила темнота, его спутники почувствовали себя такими разбитыми после пережитых за этот долгий день ужасов, что Хаз был вынужден объявить привал гораздо раньше, чем намеревался.
Странники разожгли огонь из тех небольших запасов дров, что захватили с собой. Креот наконец-то подоил коров, благодаря во время дойки каждую из них:
— Спасибо, что несли эту тяжесть вместо меня.
Теперь все могли выпить парного молока и поесть хлеба из скудных запасов. Этой ночью никто не лег спать голодным. Но кто мог знать, что принесет завтрашний день?
Пинто крепко прижалась к руке отца и прошептала:
— Что будет, если у нас кончится еда?
— Она упадет прямо с неба.
— Да нет, я серьезно.
— Я только хочу сказать, — объяснил Анно, целуя впалую щеку дочери, — что если мы выбрали правильный путь, то все как-нибудь образуется.
— Я так люблю тебя, папа.
— И самое главное, теперь мы снова вместе.
Бомен почти не разговаривал. Он молчал почти все время после поединка с Доминатором. Юноша казался очень усталым и почти пристыженным. Он общался только с серым котом, который следовал за ним повсюду. Бомен сел отдельно от всех, а кот свернулся у него на коленях. Они молча уставились в никуда.
Пусть не до конца, но мать понимала, что творится в душе Бомена, и видела, что словами не исправить случившегося. Аира Хаз не стала утешать и ободрять сына, она просто напомнила, что его помощь им необходима.
— Нам предстоят тяжелые дни, — сказала она. — Поэтому так нужна твоя сила. Как бы тяжело она тебе не досталась.
Именно в этом и нуждался Бомен — он хотел, чтобы ему позволили заплатить за совершенное.
— Я не боюсь, — произнес юноша. — Я готов к любой опасности. Мне плевать на риск. Я сделаю все, что должен.
— Ты сделаешь то, к чему призван, — мягко поправила мать.
Эти слова принесли Бомену долгожданное утешение — теперь он знал, что битва еще не завершена и сам он не совсем потерян. Перед тем как отправиться спать, юноша позволил матери вовлечь себя в обряд встречи желаний. Так они и стояли — крепко сжав руки, касаясь друг друга головами. Пинто, самая юная из всех, первой загадала желание.
— Хочу, чтобы наша семья никогда не расставалась.
Кестрель пожелала то же самое:
— Хочу, чтобы наша семья никогда не расставалась.
Бомен ощутил знакомое тепло и, даже не веря, что такое возможно, сказал:
— Хочу, чтобы наша семья никогда не расставалась.
Аира Хаз мягко произнесла:
— Хочу, чтобы у меня хватило силы.
Анно Хаз промолвил:
— Хочу, чтобы мои родные всегда были счастливы и спокойны.
Пока прочие спали, Мампо нес вахту. Стояла глубокая ночь, низкие облака закрывали звезды. Мерцающее пламя костра умирало, обращаясь в едва тлеющие угольки, и Мампо понял, что почти ничего не видит. Тогда он закрыл глаза и принялся слушать. Так, тихо сидя у костра, чувствуя слабую ноющую боль в боку и ноге, Мампо позволил своим мыслям обратиться к Кестрель. Теперь она смотрела на него совсем по-другому — юноша был уверен в этом, — с благодарностью и, более того, с уважением. У Мампо не было времени поговорить с ней, однако он не мог ошибиться. Когда путешествие завершится, у него еще будет время. А сейчас задача Мампо проста: охранять Кестрель и оберегать ее от бед. Он должен защищать всех этих замечательных людей, которых так любит. Благодаря Доминату Мампо узнал свою силу. И раз он выбрал эту судьбу, значит, теперь ему предстоит сражаться и убивать. Он еще удивлялся своим новым способностям и считал их чем-то случайным, незаслуженным и даже немного пугающим. Однако Мампо гордился, что у него теперь есть свое дело и что Кесс нуждается в нем.
Мампо сидел у костра, вслушиваясь в ночные шорохи. Где-то неподалеку поток струился по каменистому ложу, нежное бормотание воды смешивалось с затихающим потрескиванием огня. Время от времени пролетала ночная птица — крылья едва шевелились, вызывая слабое колебание воздуха. Какие-то маленькие невидимые создания шуршали под ногами: шурх-шурх-шурх. И за всеми этими звуками Мампо различал непрекращающийся барабанный бой, медленно и приглушенно стучавший в его сердце.
В лицо ударил порыв ветра. Мампо открыл глаза и увидел, что облака несутся по небу на запад. Появились звезды и молодой месяц. Юноша различил знакомые созвездия — Серп с длинной рукоятью и Венец с тремя остриями.
— Ты не спишь, Мампо?
Он вздрогнул. Рядом появилась Пинто.
— Пинто! Почему ты не спишь?
— Не могу.
— Ты должна спать. Завтра предстоит целый день пути.
— Так ведь тебе тоже. А ты еще и ранен.
— За меня не беспокойся. Я сильный.
— Тогда и я сильная.
Мампо ласково посмотрел на девочку и заметил, что она дрожит.
— Я разведу костер.
Он принялся ворошить тлеющие угольки, вытаскивая не прогоревшие концы веток, и вот костер снова загорелся. В его мягком мерцающем свете стали видны остальные путники, вповалку лежащие на земле, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Глаза Мампо отыскали Кестрель — она лежала между братом и матерью, своей рукой сжимая руку Бомена.
— Ты все еще любишь ее, Мампо?
— Люблю, — просто ответил он.
— А если она умрет?
Мампо посмотрел на Пинто изумленно.
— Не говори так.
— Нет, ну а все-таки?
— Я не хочу об этом думать.
— Тогда ты забудешь ее и полюбишь какую-нибудь другую девушку. Обычно так и бывает.
— Послушай, никто не собирается умирать.
— Не будь таким глупым, Мампо. Все умрут.
— Это случится не скоро.
— Кесс умрет раньше меня, потому что она старше. И тогда ты станешь моим. Ты сможешь любить меня, когда состаришься.
— Ну, хорошо, — сказал Мампо, которого тронула горячая преданность девочки. — Я буду любить тебя, когда состарюсь.
Несколько секунд они сидели молча, разглядывая огонь. Затем чуткие уши Мампо услыхали звук, не похожий на треск горящего дерева. Кто-то приближался к костру.
Мампо прыжком вскочил на ноги и вытащил меч.
— Оставайся здесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73