Это живо напомнило Димитрию детство и пережитое им тяжелое горе, когда Мария, став женой овдовевшего Апеллеса, заняла в их доме место его доброй и нежной покойной матери, а, кроме того, навсегда отдалила от него родного отца. Ее обращение с пасынком было одинаково с самого начала: приветливые слова и прикрытые ими холодность и себялюбие. Он знал, что она восстанавливала против него своего мужа, постоянно истолковывая в дурную сторону детские шалости и маленькие проступки мальчика и приписывая ему дурные привычки и вредные наклонности. Этого Димитрий никогда не мог простить ей. Когда отца убили, он был уже совершеннолетним и имел право распоряжаться коммерческими операциями вместе со своим дядей Порфирием. Между тем молодому человеку была невыносима мысль жить под одной кровлей с ненавистной женщиной, отравившей ему жизнь. Димитрий решил предоставить дом на Канопской улице в распоряжение мачехи, убедил дядю определить и выплатить его семье чистыми деньгами отцовскую долю в торговле, а сам взялся управлять обширными наследственными имениями в Киренаике, потому что с детства имел призвание к сельской жизни.
Через несколько лет из него получился отличный хозяин. Землевладельцы провинции давно привыкли обращаться к Димитрию за советом и следовать во всем его примеру. Счетная книга, которую он положил на столик против мачехи, состояла из трех порядочных свитков. Подведенные в ней итоги красноречиво доказывали, что молодой человек сумел удвоить доходы обширного поместья. Он имел полное право требовать неограниченной свободы в управлении хозяйством, как совершенно независимый человек.
Бессодержательный разговор с мачехой скоро надоел ему. Димитрий развернул счетную книгу и откровенно сказал, что у него едва достанет времени переговорить о серьезных делах. С этой целью молодой человек передал через Марка, что не может принять предложение мачехи. Теперь он хотел окончательно решить вопрос: продолжать ли ему заниматься хозяйством в общем имении, или ограничиться своим небольшим поместьем. Если Мария будет настаивать на прежнем требовании, то Димитрий сложит с себя полномочия, хотя все-таки с полной готовностью познакомит нового управляющего, который займет его место, с необходимыми условиями успешного хозяйствования в их имении. Это его последнее слово, однако ради Марка он не желает совершенно расходиться с мачехой.
Димитрий говорил серьезно и хладнокровно, но в его тоне ясно проглядывала горечь. Это не ускользнуло от внимания Марии. Отвечая пасынку, она заметила, что личная неприязнь, которую питал к ней Димитрий, пожалуй, была здесь главной причиной их размолвки.
– Я многим обязана твоему трудолюбию и с удовольствием выражаю свою признательность, – добавила мачеха. – За имение в Киренаике, как тебе известно, было заплачено наполовину моими собственными деньгами, принесенными мной в приданое, наполовину деньгами твоего отца, и потому эти земли принадлежат вам обоим – тебе и Марку. Однако отец в духовном завещании предоставил их в мое полное распоряжение. Несмотря на твои молодые годы, после его смерти я передала тебе управление этой собственностью в память покойного мужа. Пока ты вел хозяйство, доходы с него значительно увеличились. Я уверена, что ты способен достигнуть еще более высоких результатов, но мне необходимо во многом изменить прежние порядки, хотя бы это привело к денежным потерям. Я христианка, – воскликнула Мария, – я всей душой предана своей религии! Вся моя жизнь, все стремления посвящены Господу. Что мне в том пользы, если я приобрету все сокровища мира, а душе своей нанесу вред? Между тем моя душа непременно погибнет, если я буду обогащаться трудами языческих земледельцев и рабов, поэтому я пришла к твердому решению, чтобы люди, работающие на нашей земле, или приняли христианство, или оставили нас.
– Это значит… – с жаром воскликнул Димитрий.
– О постой, я еще не договорила, – прервала его мачеха. – Что касается крестьян, арендующих в имении участки земли, то они – как ты мне сказал накануне – упорно придерживаются язычества. Мы дадим им время на размышление, а потом годовой контракт будет возобновлен только с теми из них, которые согласятся отказаться от идолопоклонства и креститься. Если они уступят нашему требованию, это послужит к их пользе в здешней и загробной жизни, если же нет, то мы заменим их на следующий год арендаторами-христианами.
– Как я заменяю этот стул другим, – воскликнул с горьким смехом Димитрий, подняв рукой тяжелую бронзовую мебель и с грохотом бросив ее на твердый мозаичный пол.
Мария вздрогнула от испуга и продолжала с возрастающим волнением:
– Мое тело может содрогаться, но душа тверда во всем, что касается ее вечного спасения. Я хочу уничтожить всякий языческий храм, всякое изображение божества садов и полей, всякий идольский жертвенник и священный камень, которые служат нечестивому культу крестьян на моей земле. Все это должно быть срыто до основания, раздроблено на куски, ниспровергнуто! Вот чего я требую, и мое неизменное решение будет исполнено в Киренаике тобой или другим уполномоченным.
– Я никогда не сделаю ничего подобного! – громко воскликнул в свою очередь Димитрий. – Разве можно сдуть, как легкое перышко, приставшее к платью, такие предметы, которые были священны и дороги людям в продолжение целых тысячелетий? Это тяжелая задача мне не по силам. Поезжай в Киренаику и приведи в исполнение свой план сама: тебе ничего не стоит поступить таким образом!
– Что ты хочешь этим сказать? – гордо выпрямляясь, спросила Мария.
– Да, ты, конечно, лучше всякого другого приведешь в исполнение такую жестокость, – подтвердил молодой человек, нимало не смутившись от грозного взгляда мачехи. – Сегодня я вздумал поискать статуи наших предков, – продолжал он, – почтенные изображения людей, которых мы любили в детстве, отцов и матерей наших, создавших величие нашего рода. Где они теперь? Там же, где ты бросила благороднейшие украшения этого дома, всей Канопской улицы, целого города: дивные статуи Деметры и Афины-Паллады. Все эти сокровища искусства отправились в печь для пережигания извести. Старик Фабис со слезами рассказывал мне об этом. Несчастный дом, у которого отняли его прошедшее, его красу и охрану!
– Но взамен этого я дала ему нечто лучшее! – возразила Мария, обменявшись с Марком сочувственным взглядом. – В последний раз спрашиваю тебя: согласен ты сделать то, что я требую, или нет?
– Разумеется, нет! – решительно отвечал Димитрий.
– Тогда я поищу нового управителя для наших поместий.
– И ты найдешь его, но твоя земля, принадлежавшая также и мне с братом, придет в запустение! Если ты разрушишь святыни полей, то убьешь их душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99