30.
— Ну, что скажете? — голос посетителя выдавал накопившееся напряжение.
— Трюк, — ответила я, не моргнув глазом, — рекламный трюк. Видимо, этого Сэма Варни никто не смотрит, вот он и подначивает людей подобным образом. Лично я никакого Варни не знаю и предпочитаю смотреть фильмы восемнадцатого канала. Там показывают...
— Почему? Что случилось? — Ромейн, казалось, говорил сам с собой. — «Про жизнь и смерть»... Что значит — смерть?..
Даже стекла его очков блестели каким-то жалким блеском, а руки безжизненно свисали с подлокотников.
— Не вижу никакой логики, — я начала расхаживать по кабинету и размышлять вслух. — Если бы шутник выделил из программы какой-нибудь допотопный фильм, тогда понятно: вы ведь тоже занимаетесь всяким старьем. Но Сэм Варни!
— Я тоже склонен думать, что это шутка, — заупокойным голосом произнес Ромейн. — В любом случае, я хочу знать, что скрывается за этим посланием. Выполните для меня такую работу. Я хорошо заплачу, мисс... э... Зейдлиц. И даже сверх гонорара — если вы будете расторопной.
— Прекрасно! Я согласна, — я встала перед Ромейном. — Поздравьте меня: вы — мой первый клиент.
— Первый?!
— Первый после отъезда мистера Рио, — поспешно добавила я. — Не беспокойтесь, я опытный детектив.
А про себя подумала: «Конечно, опытный. Разве может девушка жить в Голливуде и не обзавестись опытом в достаточном количестве!»
— Вы узнаете, что представляет из себя Варни и его передача, — проскрипел Ромейн. — Почему я должен в пятницу быть у телевизора?
— Не беспокойтесь, сделаю все, чтобы распутать этот телевизионный узел. Не думайте о нем и спокойно копайтесь в своих подвалах со старым хламом.
Ромейн посмотрел на меня как-то странно и достал свою «визитку».
— Если что-нибудь узнаете, мисс Зейдлиц, сообщите мне немедленно.
— Сообщу немедленно, — в тон ему ответила я. — Напоминаю: вы имеете дело с детективом что надо.
Я со значением посмотрела клиенту в глаза. Он расценил это по-своему и вздохнул.
— Ваш гонорар... Скажите, я не обижу вас, если определю сумму аванса в двести долларов?
— Двести?!
Он скривил левый угол рта, хмыкнул и выписал мне чек.
Не помню, как чек очутился в моей руке. Я рассматривала цифирьки, но видела перед собой чудненькое нижнее белье из нежнейшего шифона, которое продается на Пятой авеню, видела элегантный флакончик любимых духов «Грех», капля которых убивает наповал сотню мужчин.
Когда я очнулась от сладких грез, Реймонда Ромейна в кабинете не было. От «огурца» не осталось даже вмятины на сиденье кресла.
Мне захотелось танцевать. У меня есть клиент! У меня есть деньги! Остался сущий пустяк — провести расследование.
Начнем! Так обычно говаривал один сержант морской пехоты перед тем, как погасить свет в моей гостиной. Начнем! И я пододвинула телефон поближе.
На телестудии меня долго перебрасывали от одного администратора к другому, но я была тверда в своем намерении добраться до Сэма Варни и, наконец, добилась того, чего хотела: мою фамилию внесли в расписание дня Варни на завтра, на десять часов утра.
Со спокойной совестью я пошла в банк, предъявила чек к оплате, а потом помчалась на Пятую авеню за своей шифоновой радостью. «Радость» обошлась мне почти в семьдесят долларов. Покупая белье, я обратила внимание на пижаму из красного нейлона. Штанишки заканчивались под коленками прелестными бантиками. Я представила себя в роли пуделя: мои белокурые кудряшки прекрасно смотрятся на красном. Когда неудачи атакуют меня, я надену эту пижаму, встану на четвереньки перед зеркалом и залаю... Наверняка, это будет ужасно глупо и смешно. Главное, чтобы плохое настроение пропало. Ну, как вы думаете, купила я такую вещь?
Сэм Варни крутился на телестудии, как юла. Разумеется, в десять часов мы не встретились. В одиннадцать тоже. И даже в четверть двенадцатого пробиться к популярному телеведущему было непросто.
Не буду распинаться, как мне это удалось, но я преодолела все трудности. В половине двенадцатого я получила то, чего хотела, — разговор с Сэмом.
Сэм Варни толщиной складок на подбородке мог посоперничать с самым толстым полицейским в Лос-Анджелесе. Под глазами у Сэма была густая синева, еще не прикрытая гримом. Мое любопытство разгорелось: а спал ли он сегодня ночью? и спит ли вообще? отчего он толстеет? от воздуха?
— Присаживайтесь, — хозяин кабинета указал на кресло, сам в это время копался в каких-то бумажках у себя на столе. — Чем могу служить?
Он оторвался от бумаг и посмотрел на меня. Глаза его потеплели.
— Хотелось бы знать, почему для рекламы своей передачи вы используете экспресс-почту? — холодно произнесла я, четко выговаривая каждое слово. — Если вас не смотрят, то не пугайте людей своими заявлениями насчет жизни и смерти. Не у всех так хорошо развито чувство юмора, как у меня. Среди зрителей попадаются нервные люди, которые принимают ваши слова за чистую монету.
У Сэма Варни отпала челюсть и тройной подбородок лег на грудь.
— Экспресс... юмор... чистая монета... Ничего не понимаю! — он начал трясти головой, как лошадь. — Я что-то рекламирую по почте?
— Не притворяйтесь! Я вижу, что вас больше интересуют мои коленки, чем страдания нервных людей.
— Вы ошибаетесь, мисс. Могу сказать только одно: моя передача не нуждается в рекламе.
— А как вы объясните вот это? — я потрясла листком, который мне оставил Реймонд Ромейн.
— Покажите.
Сэм Варни некоторое время рассматривал программу передач и читал то, что было написано синим карандашом.
— Нет, — сказал он, — ничем не могу вам помочь.
— А мне помогать и не нужно. Я представляю здесь интересы своего клиента.
— Какого клиента? А, вот эта приписка синим карандашом... Ромейн...
— Я консультирую его. Я консультант по конфиденциальным вопросам.
— Каким вопросам? — простонал Сэм и закрыл глаза.
— Секретным, деликатным, особым...
— Ну так деликатно объясните своему клиенту, что это чья-то шутка... или недоразумение... или каприз...
— «Мой каприз». Именно это сказал змей-искуситель, уговаривая Еву съесть яблочко.
Варни с трудом открыл глаза и посмотрел на меня с неприязнью:
— Но от меня чего вы хотите?
— Клиент требует, чтобы я установила, кто так шутит. Вы должны объяснить, что это значит, — и я указала на программу передач.
Ведущий призадумался, а когда начал говорить, голос его звучал вкрадчиво:
— Скажите, мисс, вы видели когда-нибудь мою передачу?
— Я буду неискренней, если отвечу «да». Как вы полагаете, у меня могут быть проблемы с досугом? Неужели я способна просиживать вечера перед телевизором?
— О, нет! Но если вы не знаете, что происходит в передаче, то я вам расскажу. У нас в студии собирается несколько собеседников. Это люди необычные — те, про которых говорят:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Ну, что скажете? — голос посетителя выдавал накопившееся напряжение.
— Трюк, — ответила я, не моргнув глазом, — рекламный трюк. Видимо, этого Сэма Варни никто не смотрит, вот он и подначивает людей подобным образом. Лично я никакого Варни не знаю и предпочитаю смотреть фильмы восемнадцатого канала. Там показывают...
— Почему? Что случилось? — Ромейн, казалось, говорил сам с собой. — «Про жизнь и смерть»... Что значит — смерть?..
Даже стекла его очков блестели каким-то жалким блеском, а руки безжизненно свисали с подлокотников.
— Не вижу никакой логики, — я начала расхаживать по кабинету и размышлять вслух. — Если бы шутник выделил из программы какой-нибудь допотопный фильм, тогда понятно: вы ведь тоже занимаетесь всяким старьем. Но Сэм Варни!
— Я тоже склонен думать, что это шутка, — заупокойным голосом произнес Ромейн. — В любом случае, я хочу знать, что скрывается за этим посланием. Выполните для меня такую работу. Я хорошо заплачу, мисс... э... Зейдлиц. И даже сверх гонорара — если вы будете расторопной.
— Прекрасно! Я согласна, — я встала перед Ромейном. — Поздравьте меня: вы — мой первый клиент.
— Первый?!
— Первый после отъезда мистера Рио, — поспешно добавила я. — Не беспокойтесь, я опытный детектив.
А про себя подумала: «Конечно, опытный. Разве может девушка жить в Голливуде и не обзавестись опытом в достаточном количестве!»
— Вы узнаете, что представляет из себя Варни и его передача, — проскрипел Ромейн. — Почему я должен в пятницу быть у телевизора?
— Не беспокойтесь, сделаю все, чтобы распутать этот телевизионный узел. Не думайте о нем и спокойно копайтесь в своих подвалах со старым хламом.
Ромейн посмотрел на меня как-то странно и достал свою «визитку».
— Если что-нибудь узнаете, мисс Зейдлиц, сообщите мне немедленно.
— Сообщу немедленно, — в тон ему ответила я. — Напоминаю: вы имеете дело с детективом что надо.
Я со значением посмотрела клиенту в глаза. Он расценил это по-своему и вздохнул.
— Ваш гонорар... Скажите, я не обижу вас, если определю сумму аванса в двести долларов?
— Двести?!
Он скривил левый угол рта, хмыкнул и выписал мне чек.
Не помню, как чек очутился в моей руке. Я рассматривала цифирьки, но видела перед собой чудненькое нижнее белье из нежнейшего шифона, которое продается на Пятой авеню, видела элегантный флакончик любимых духов «Грех», капля которых убивает наповал сотню мужчин.
Когда я очнулась от сладких грез, Реймонда Ромейна в кабинете не было. От «огурца» не осталось даже вмятины на сиденье кресла.
Мне захотелось танцевать. У меня есть клиент! У меня есть деньги! Остался сущий пустяк — провести расследование.
Начнем! Так обычно говаривал один сержант морской пехоты перед тем, как погасить свет в моей гостиной. Начнем! И я пододвинула телефон поближе.
На телестудии меня долго перебрасывали от одного администратора к другому, но я была тверда в своем намерении добраться до Сэма Варни и, наконец, добилась того, чего хотела: мою фамилию внесли в расписание дня Варни на завтра, на десять часов утра.
Со спокойной совестью я пошла в банк, предъявила чек к оплате, а потом помчалась на Пятую авеню за своей шифоновой радостью. «Радость» обошлась мне почти в семьдесят долларов. Покупая белье, я обратила внимание на пижаму из красного нейлона. Штанишки заканчивались под коленками прелестными бантиками. Я представила себя в роли пуделя: мои белокурые кудряшки прекрасно смотрятся на красном. Когда неудачи атакуют меня, я надену эту пижаму, встану на четвереньки перед зеркалом и залаю... Наверняка, это будет ужасно глупо и смешно. Главное, чтобы плохое настроение пропало. Ну, как вы думаете, купила я такую вещь?
Сэм Варни крутился на телестудии, как юла. Разумеется, в десять часов мы не встретились. В одиннадцать тоже. И даже в четверть двенадцатого пробиться к популярному телеведущему было непросто.
Не буду распинаться, как мне это удалось, но я преодолела все трудности. В половине двенадцатого я получила то, чего хотела, — разговор с Сэмом.
Сэм Варни толщиной складок на подбородке мог посоперничать с самым толстым полицейским в Лос-Анджелесе. Под глазами у Сэма была густая синева, еще не прикрытая гримом. Мое любопытство разгорелось: а спал ли он сегодня ночью? и спит ли вообще? отчего он толстеет? от воздуха?
— Присаживайтесь, — хозяин кабинета указал на кресло, сам в это время копался в каких-то бумажках у себя на столе. — Чем могу служить?
Он оторвался от бумаг и посмотрел на меня. Глаза его потеплели.
— Хотелось бы знать, почему для рекламы своей передачи вы используете экспресс-почту? — холодно произнесла я, четко выговаривая каждое слово. — Если вас не смотрят, то не пугайте людей своими заявлениями насчет жизни и смерти. Не у всех так хорошо развито чувство юмора, как у меня. Среди зрителей попадаются нервные люди, которые принимают ваши слова за чистую монету.
У Сэма Варни отпала челюсть и тройной подбородок лег на грудь.
— Экспресс... юмор... чистая монета... Ничего не понимаю! — он начал трясти головой, как лошадь. — Я что-то рекламирую по почте?
— Не притворяйтесь! Я вижу, что вас больше интересуют мои коленки, чем страдания нервных людей.
— Вы ошибаетесь, мисс. Могу сказать только одно: моя передача не нуждается в рекламе.
— А как вы объясните вот это? — я потрясла листком, который мне оставил Реймонд Ромейн.
— Покажите.
Сэм Варни некоторое время рассматривал программу передач и читал то, что было написано синим карандашом.
— Нет, — сказал он, — ничем не могу вам помочь.
— А мне помогать и не нужно. Я представляю здесь интересы своего клиента.
— Какого клиента? А, вот эта приписка синим карандашом... Ромейн...
— Я консультирую его. Я консультант по конфиденциальным вопросам.
— Каким вопросам? — простонал Сэм и закрыл глаза.
— Секретным, деликатным, особым...
— Ну так деликатно объясните своему клиенту, что это чья-то шутка... или недоразумение... или каприз...
— «Мой каприз». Именно это сказал змей-искуситель, уговаривая Еву съесть яблочко.
Варни с трудом открыл глаза и посмотрел на меня с неприязнью:
— Но от меня чего вы хотите?
— Клиент требует, чтобы я установила, кто так шутит. Вы должны объяснить, что это значит, — и я указала на программу передач.
Ведущий призадумался, а когда начал говорить, голос его звучал вкрадчиво:
— Скажите, мисс, вы видели когда-нибудь мою передачу?
— Я буду неискренней, если отвечу «да». Как вы полагаете, у меня могут быть проблемы с досугом? Неужели я способна просиживать вечера перед телевизором?
— О, нет! Но если вы не знаете, что происходит в передаче, то я вам расскажу. У нас в студии собирается несколько собеседников. Это люди необычные — те, про которых говорят:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29