– Она ведь ваша родственница, не правда ли? Я и забыла… Мне так жаль; я просто хотела сказать, что…
Она беспомощно замолчала, но Джейн, все еще переваривая первую половину сказанного Дианой, уже не слушала молодую женщину.
– Жениться на ней самому? – повторила она, и у нее похолодело под ложечкой.
– О Боже, – зазвенела драгоценностями тетя Амабель, – а вы не знали?
– Не знала? – Джейн хотелось кричать. – Не знала чего?
– Боже, мой, – вздохнула Диана, переглянувшись с леди Тиг, – кажется, Саймон не хотел, чтобы кто-нибдь не из нашей семьи знал об этой проблеме.
Последовала небольшая пауза, прежде чем леди Тиг и Диана заговорили одновременно.
– А вам не кажется, что… – начала было леди Тиг.
– С другой стороны… – перебила ее Диана.
К этому моменту Джейн была готова взорваться.
– Я, конечно, не хочу совать нос в семейные дела, – сказала она сквозь зубы, быстро встала и направилась к двери. – С вашего позволения.
– Нет! – снова два голоса прозвучали одновременно, и Диана продолжила: – Со стороны Саймона было глупо молчать об этом, и поскольку вы… – Она еще раз переглянулась с леди Тиг. – Поскольку этот нелепый бедлам касается вашей кузины… – Она глубоко вздохнула. – Дело в том, что если Саймон не найдет Уинифред мужа в течение ближайших двух недель, то ему придется жениться на ней самому.
Тут Джейн стало не по себе.
– Что? – удивленно спросила она.
– Это было частью того злополучного соглашения между Саймоном и Уилфредом Тимбуртоном, – пояснила тетя Амабель чуть не плача. – Почему Саймон позволил навязать себе это, я не могу понять, но когда он считает что-то своим долгом, то никакие доводы рассудка его не остановят. – Драгоценности леди Тиг обеспечивали какофонический фон ее словам.
С паузами, Диана перечислила пункты соглашения, подписанного Саймоном после смерти Уилфреда.
Джейн внезапно села.
– Но это просто… просто жестоко! – поперхнулась она. – А Саймон должен действительно жениться на ней или только сделать ей предложение?
– Не знаю, – ответила Диана, – но что это меняет? Я хочу сказать, какая женщина в здравом уме откажется от предложения Саймона? – Она натянуто засмеялась. – Надо признаться, я, конечно, пристрастна в своем мнении о нем, но он в высшей степени привлекателен и, кроме того, замечательный человек.
Чуть не плача, Джейн молча признала правоту такого утверждения.
В спальне наступило долгое молчание, нарушаемое только потрескиванием огня в очаге да вздохами сожаления.
– Как плохо, что Чарльз обручен с леди Гермионой, – задумчиво проговорила Диана.
– Да, – мрачно согласилась Джейн.
– Странно, я не видела объявления ни в одной газете, леди Тиг испытующе посмотрела на свою племянницу.
– Ну, – заметила Джейн, – я не думаю, что об этом уже официально объявлено.
– Графа, кажется, совсем не радует мысль жениться на леди Гермионе, – сказала Диана, отрешенно постукивая пальцами по ручке кресла.
– А кто был бы рад такому? – выпалила Джейн. – То есть, я не хотела плохо говорить о гостях дома, но…
Леди Тиг издала звук, очень напоминающий фырканье.
– Да эта женщина просто невыносима. – Она обернулась, чтобы посмотреть на маркизу.
– Диана, что ты задумала? Ты сейчас выглядишь особенно по-ангельски, и от этого меня бросает в дрожь.
– Что вы, тетя, ничего. Мне просто кажется, что из этой ситуации должен быть какой-то выход… – Она лукаво посмотрела на тетю и Джейн. – Если мы подумаем вместе…
Глава 14
Каждый просмотри хорошенько свою роль!
На следующей неделе репетиции «Сна в летнюю ночь» были закончены. Уинифред с удовлетворением заявила, что если бы у нее и была возможность пригласить кого-то на роли Тезея и Ипполиты, то во всем королевстве она не нашла бы лучших актеров, чем Джеред и Диана. Джеред, по ее словам, – и это чистосердечно подтвердили все остальные участники спектакля, – наилучшим образом воплотил царственный образ герцога афинского, а королевское поведение Дианы как невесты герцога вызывало вздохи восхищения со стороны остальных дам.
Лисса и Маркус, хоть их игре и недоставало какого-то огонька, добросовестно и старательно исполняли свои обязанности. Энергичность Марка придавала правдоподобия его роли Оберона, а Лисса, не будучи искусной актрисой, все-таки исполняла свою роль живо и непринужденно. Уинифред, воодушевленная успехами своей труппы, принялась отшлифовывать свои собственные роли. Чарльз на репетициях постоянно приводил всех в восторг своим исполнением роли деревенщины Основы. Он даже заявил, что ничего больше не имеет против ослиной головы, сделанной местным плотником из бальзы и обтянутой кроличьей кожей.
Уинифред слегка встревожилась, когда сэр Джеймс объявил, что на несколько дней должен уехать в Лондон, но, правда, сразу же всерьез заверил ее, что вернется как можно скорее, чтобы сыграть роли Эгея и шута Рыла в спектакле.
Даже Саймон, казалось, начал получать удовольствие от репетиций. Его роль многого от него не требовала, и он обнаружил, что Шекспир приносит ему временное облегчение от забот, отвлекает от того, что на него надвигается. Особенно ему нравилась сцена, где он, согнувшись у ног Джейн в кустах, выкрикивал оскорбления, которые должны были произноситься голосом Лизандра и быть обращены к Деметрию. Больше всего в этой сцене ему нравилось недовольство Джейн, когда он прижимался к ее ногам.
Лишь один человек отказывался принимать участие в веселье, которое нарастало с приближением дня премьеры спектакля. Это была леди Гермиона. На каждой репетиции она сидела со своей матерью у окна в Малиновой гостиной и, усердно работая иголкой, бросала злобные взгляды на актеров. В сценах общения Титании с Основой, когда королева фей ласкала и целовала своего волосатого длинноухого любовника, леди Гермиона просто цепенела от ярости, и те, кто становился свидетелем этого, удивлялись тому, что на Уинифред к концу дня не оставалось следов от злобных взглядов ее светлости. Даже утром, когда из деревни приходили дети, чтобы репетировать роли свиты короля и королевы фей, леди Гермиона не меняла ехидного выражения своего лица. В то время, когда остальные смеялись и играли с маленькими актерами, леди Гермиона ворчала, отдергивая свои юбки с едкими просьбами: «Кто-нибудь, уберите, пожалуйста, этого грязного ребенка».
Мало того, несчастного Чарльза леди Гермиона не отпускала от себя ни на шаг. Например, он не мог даже в деревню за табаком сходить без сопровождения своей невесты. В те редкие случаи, когда ему все же удавалось ускользнуть от нее, по возвращении он обычно обнаруживал, что леди Гермиона ждет его и ее точеный нос подозрительно подергивается.
Некоторым, конечно, казалось, что опасения леди Гермионы не беспочвенны, потому что, когда она ослабляла свое наблюдение, Чарльз продолжал свои ухаживания за Уинифред.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Она беспомощно замолчала, но Джейн, все еще переваривая первую половину сказанного Дианой, уже не слушала молодую женщину.
– Жениться на ней самому? – повторила она, и у нее похолодело под ложечкой.
– О Боже, – зазвенела драгоценностями тетя Амабель, – а вы не знали?
– Не знала? – Джейн хотелось кричать. – Не знала чего?
– Боже, мой, – вздохнула Диана, переглянувшись с леди Тиг, – кажется, Саймон не хотел, чтобы кто-нибдь не из нашей семьи знал об этой проблеме.
Последовала небольшая пауза, прежде чем леди Тиг и Диана заговорили одновременно.
– А вам не кажется, что… – начала было леди Тиг.
– С другой стороны… – перебила ее Диана.
К этому моменту Джейн была готова взорваться.
– Я, конечно, не хочу совать нос в семейные дела, – сказала она сквозь зубы, быстро встала и направилась к двери. – С вашего позволения.
– Нет! – снова два голоса прозвучали одновременно, и Диана продолжила: – Со стороны Саймона было глупо молчать об этом, и поскольку вы… – Она еще раз переглянулась с леди Тиг. – Поскольку этот нелепый бедлам касается вашей кузины… – Она глубоко вздохнула. – Дело в том, что если Саймон не найдет Уинифред мужа в течение ближайших двух недель, то ему придется жениться на ней самому.
Тут Джейн стало не по себе.
– Что? – удивленно спросила она.
– Это было частью того злополучного соглашения между Саймоном и Уилфредом Тимбуртоном, – пояснила тетя Амабель чуть не плача. – Почему Саймон позволил навязать себе это, я не могу понять, но когда он считает что-то своим долгом, то никакие доводы рассудка его не остановят. – Драгоценности леди Тиг обеспечивали какофонический фон ее словам.
С паузами, Диана перечислила пункты соглашения, подписанного Саймоном после смерти Уилфреда.
Джейн внезапно села.
– Но это просто… просто жестоко! – поперхнулась она. – А Саймон должен действительно жениться на ней или только сделать ей предложение?
– Не знаю, – ответила Диана, – но что это меняет? Я хочу сказать, какая женщина в здравом уме откажется от предложения Саймона? – Она натянуто засмеялась. – Надо признаться, я, конечно, пристрастна в своем мнении о нем, но он в высшей степени привлекателен и, кроме того, замечательный человек.
Чуть не плача, Джейн молча признала правоту такого утверждения.
В спальне наступило долгое молчание, нарушаемое только потрескиванием огня в очаге да вздохами сожаления.
– Как плохо, что Чарльз обручен с леди Гермионой, – задумчиво проговорила Диана.
– Да, – мрачно согласилась Джейн.
– Странно, я не видела объявления ни в одной газете, леди Тиг испытующе посмотрела на свою племянницу.
– Ну, – заметила Джейн, – я не думаю, что об этом уже официально объявлено.
– Графа, кажется, совсем не радует мысль жениться на леди Гермионе, – сказала Диана, отрешенно постукивая пальцами по ручке кресла.
– А кто был бы рад такому? – выпалила Джейн. – То есть, я не хотела плохо говорить о гостях дома, но…
Леди Тиг издала звук, очень напоминающий фырканье.
– Да эта женщина просто невыносима. – Она обернулась, чтобы посмотреть на маркизу.
– Диана, что ты задумала? Ты сейчас выглядишь особенно по-ангельски, и от этого меня бросает в дрожь.
– Что вы, тетя, ничего. Мне просто кажется, что из этой ситуации должен быть какой-то выход… – Она лукаво посмотрела на тетю и Джейн. – Если мы подумаем вместе…
Глава 14
Каждый просмотри хорошенько свою роль!
На следующей неделе репетиции «Сна в летнюю ночь» были закончены. Уинифред с удовлетворением заявила, что если бы у нее и была возможность пригласить кого-то на роли Тезея и Ипполиты, то во всем королевстве она не нашла бы лучших актеров, чем Джеред и Диана. Джеред, по ее словам, – и это чистосердечно подтвердили все остальные участники спектакля, – наилучшим образом воплотил царственный образ герцога афинского, а королевское поведение Дианы как невесты герцога вызывало вздохи восхищения со стороны остальных дам.
Лисса и Маркус, хоть их игре и недоставало какого-то огонька, добросовестно и старательно исполняли свои обязанности. Энергичность Марка придавала правдоподобия его роли Оберона, а Лисса, не будучи искусной актрисой, все-таки исполняла свою роль живо и непринужденно. Уинифред, воодушевленная успехами своей труппы, принялась отшлифовывать свои собственные роли. Чарльз на репетициях постоянно приводил всех в восторг своим исполнением роли деревенщины Основы. Он даже заявил, что ничего больше не имеет против ослиной головы, сделанной местным плотником из бальзы и обтянутой кроличьей кожей.
Уинифред слегка встревожилась, когда сэр Джеймс объявил, что на несколько дней должен уехать в Лондон, но, правда, сразу же всерьез заверил ее, что вернется как можно скорее, чтобы сыграть роли Эгея и шута Рыла в спектакле.
Даже Саймон, казалось, начал получать удовольствие от репетиций. Его роль многого от него не требовала, и он обнаружил, что Шекспир приносит ему временное облегчение от забот, отвлекает от того, что на него надвигается. Особенно ему нравилась сцена, где он, согнувшись у ног Джейн в кустах, выкрикивал оскорбления, которые должны были произноситься голосом Лизандра и быть обращены к Деметрию. Больше всего в этой сцене ему нравилось недовольство Джейн, когда он прижимался к ее ногам.
Лишь один человек отказывался принимать участие в веселье, которое нарастало с приближением дня премьеры спектакля. Это была леди Гермиона. На каждой репетиции она сидела со своей матерью у окна в Малиновой гостиной и, усердно работая иголкой, бросала злобные взгляды на актеров. В сценах общения Титании с Основой, когда королева фей ласкала и целовала своего волосатого длинноухого любовника, леди Гермиона просто цепенела от ярости, и те, кто становился свидетелем этого, удивлялись тому, что на Уинифред к концу дня не оставалось следов от злобных взглядов ее светлости. Даже утром, когда из деревни приходили дети, чтобы репетировать роли свиты короля и королевы фей, леди Гермиона не меняла ехидного выражения своего лица. В то время, когда остальные смеялись и играли с маленькими актерами, леди Гермиона ворчала, отдергивая свои юбки с едкими просьбами: «Кто-нибудь, уберите, пожалуйста, этого грязного ребенка».
Мало того, несчастного Чарльза леди Гермиона не отпускала от себя ни на шаг. Например, он не мог даже в деревню за табаком сходить без сопровождения своей невесты. В те редкие случаи, когда ему все же удавалось ускользнуть от нее, по возвращении он обычно обнаруживал, что леди Гермиона ждет его и ее точеный нос подозрительно подергивается.
Некоторым, конечно, казалось, что опасения леди Гермионы не беспочвенны, потому что, когда она ослабляла свое наблюдение, Чарльз продолжал свои ухаживания за Уинифред.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59