– Но что все это..
– Постарайся сейчас уснуть, – прервал он. – Тебе нужно отдыхать и есть, как крестьянской девушке, до тех пор, пока все наряды не станут тебе малы.
Розали улыбнулась.
– Тебе нравятся полные женщины? – спросила она.
Рэнд покачал головой.
– Нет, но мне нравилось, как ты выглядела прежде, – ответил он и снова вытер ей нос.
Последние слезы высохли на щеках Розали, и она приникла к Рэнду, ища покоя и утешения. Она прикоснулась мягкой щекой к его небритому подбородку и почувствовала вдруг, как объятия его разжались и он отстранился.
Розали внимательно посмотрела на Рэнда, но лицо его оставалось совершенно спокойным. С тех пор как она очнулась от глубокого болезненного сна, отношение Рэнда к ней можно было назвать дружеским, нежным, добрым, но не более. Быть может, он находил ее непривлекательной после болезни или просто потерял к ней интерес, поняв, что не испытает с ней ничего нового?
В смущении Розали опустила ресницы.
– Ты хочешь ехать в замок? Я знаю, ты не любишь…
– Мы не останемся здесь и дня, – ответил Рэнд. – Я устал от гостиниц и постоялых дворов. Я забыл, что можно жить больше чем в одной-двух комнатах, и я уже давно не ездил верхом.
– А как же твои деловые встречи?
– Здесь останется мой управляющий, и в случае необходимости я смогу связаться с ним.
– А твои дела в Париже?
– Они подождут.
– А Брамм…
– Он тоже подождет.
– Рэнд.., когда мы поедем назад, в Англию? – прошептала она, закрывая глаза.
– Когда я найду это возможным, – резко и твердо ответил он, и ей стало ясно, что дальнейшие расспросы бесполезны.
Перспектива возвращения в Лондон не привлекала Рэнда, ведь здесь, во Франции, Розали оставалась рядом с ним; а что ждало их в Лондоне?
Глава 10
Прошу, скажи мне "да" иль "нет".
Если ты меня не хочешь, то скажи мне это,
И я не останусь здесь, не буду ждать
Ни хмурости, ни ласки от тебя.
Но если хочешь ты меня, скажи.
Тогда я – твой, я только твой!
Томас Шипмэн
– Я никогда не видела такой красоты, такого покоя, – сказала Розали, глядя из окна экипажа на синий простор Луары. – Я читала когда-то, что она неистовая, бурная.
Она наклонилась ближе к окну, чтобы лучше видеть меняющиеся пейзажи.
– Луара разная, – ответил Рэнд. Солнце падало на его лицо, отчего глаза его казались золотистыми. – В Нанте она, как и Сена, полна судов и пароходов, в Орлеане послушно течет неглубоким медленным потоком. Но, как только ты поверишь, что она покорная и тихая, вот тут-то Луара и забурлит!
Рэнд улыбнулся.
– Непредсказуемая, как женщина, – добавил он.
– Непостоянная, как мужчина, – тут же поправила его Розали, не понимая, шутит он или говорит серьезно.
Он засмеялся, радуясь, что она становится прежней, и продолжал шутить и играть с ней, словно с маленьким котенком.
Мирель, сидя напротив них, тоже смотрела в окно.
– Да, – сказала она, – Луара непредсказуема. Когда она затопляет виноградники и долины, крестьяне считают это Божьей карой. А ближе к океану она становится большой, глубокой. Мне это не очень нравится. А в Турине Луара тиха, безмятежна…
Мирель вдруг замолчала, заметив, что Рэнд внимательно смотрит на нее.
– Мирель, – медленно проговорил он. – Ты слишком много путешествовала для простой горничной.
– Мы с Гильомом ездили по всей Франции, – смущенно произнесла она, опуская глаза.
Розали вдруг почувствовала сострадание и жалость к девушке. Она сама хорошо знала, что такое одиночество. У Мирель не было родителей, которые бы пожалели и позаботились о ней.
О брате она сказала только, что он нашел новую работу и уехал. И как ни старались Розали и Рэнд узнать что-нибудь еще, Мирель упрямо молчала.
Что-то загадочное было во всем этом. Ее умение читать и писать, ее сообразительность – все это было удивительно для девушки ее возраста и происхождения и возбуждало любопытство.
– Мирель, откуда ты родом? – спросила Розали.
Девушка покачала головой.
– Я не знаю, и Гильом сказал, что не помнит. Когда-то мы целый год провели в Турине, так что можно сказать, что я из Турина.
– А что вы делали там? – снова спросила Розали, с улыбкой глядя, как Мирель неопределенно пожимает плечами.
– Все, мадемуазель. Я все умею делать. – Мирель улыбнулась им обоим улыбкой счастливого, довольного жизнью человека и снова принялась смотреть в окно.
– Я и не сомневалась в этом, – тихо сказала Розали Рэнду, и он согласно кивнул.
– Она нравится мне, если ты довольна ею, любовь моя.
Слова эти были сказаны им машинально, почти случайно, но они нашли отклик в восприимчивой душе Розали. "Любовь моя"… Однажды он уже обращался к ней так в порыве страсти, слова эти проникали в нее, как нежнейшая ласка, и она тихонько устроилась, положа голову на плечо Рэнда, радуясь этой тихой близости… А экипаж между тем все катил вдоль синего простора Луары, Насколько проще и легче было бы жить, полюби она какого-нибудь доброго простого человека – служащего банка, пекаря или портного, кого-то, чьи поцелуи были бы только приятными, а не опустошающими, кто просил бы, а не требовал, кто выглядел бы всего лишь мило, а не вызывающе-чувственно и страстно. Она никогда не знала бы всех этих проблем и тревог, связанных с любовью Рэнда Беркли.
Ах, если бы она встретилась с человеком, который сделал бы ее жизнь спокойной, а не тревожной и тягостной, бурной и мучительно-сладкой!
Да, Рэнд был тем, о ком она когда-то мечтала, но как ошибалась она тогда, как неверно представляла себе подлинное счастье!
Она стала думать о замке д'Анжу, куда они скоро должны были приехать. Где-то в глубине ее сознания теплилась надежда, что, увидев замок, она, может быть, лучше поймет прошлое Рэнда, узнает все об Элен, услышит все недавние и давно забытые истории прежних его обитателей.
Она не представляла, как к ней теперь относится Рэнд, но, даст Бог, там, в замке, она сумеет понять это.
Чем ближе подъезжали они к замку д'Анжу, тем плодороднее становилась земля. Чуть размытая дорога уходила в сторону, прочь от синего течения Луары. Вдали виднелись темные очертания старого замка, и Рэнд взволнованно произнес:
– Вот мы и приехали.
Мирель тихонько вскрикнула и тут же припала к окну, восторженно глядя на замок.
Громадные стены и цилиндрические башни окружали его, их опоясывал неглубокий ров, наполовину заполненный водой, с перекинутым через него мостом, который теперь был просто красивой декорацией, а не оборонительным сооружением.
Пышные бледные розы росли по краю высоких стен, покрытых цветущим плющом.
– Как много башен! – сказала Розали, когда они подъехали ближе. – Сколько их?
– Восемь.
Экипаж остановился у ворот. Качнувшись и снова откинувшись на обитое бархатом сиденье, Мирель все не отрывалась от окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Постарайся сейчас уснуть, – прервал он. – Тебе нужно отдыхать и есть, как крестьянской девушке, до тех пор, пока все наряды не станут тебе малы.
Розали улыбнулась.
– Тебе нравятся полные женщины? – спросила она.
Рэнд покачал головой.
– Нет, но мне нравилось, как ты выглядела прежде, – ответил он и снова вытер ей нос.
Последние слезы высохли на щеках Розали, и она приникла к Рэнду, ища покоя и утешения. Она прикоснулась мягкой щекой к его небритому подбородку и почувствовала вдруг, как объятия его разжались и он отстранился.
Розали внимательно посмотрела на Рэнда, но лицо его оставалось совершенно спокойным. С тех пор как она очнулась от глубокого болезненного сна, отношение Рэнда к ней можно было назвать дружеским, нежным, добрым, но не более. Быть может, он находил ее непривлекательной после болезни или просто потерял к ней интерес, поняв, что не испытает с ней ничего нового?
В смущении Розали опустила ресницы.
– Ты хочешь ехать в замок? Я знаю, ты не любишь…
– Мы не останемся здесь и дня, – ответил Рэнд. – Я устал от гостиниц и постоялых дворов. Я забыл, что можно жить больше чем в одной-двух комнатах, и я уже давно не ездил верхом.
– А как же твои деловые встречи?
– Здесь останется мой управляющий, и в случае необходимости я смогу связаться с ним.
– А твои дела в Париже?
– Они подождут.
– А Брамм…
– Он тоже подождет.
– Рэнд.., когда мы поедем назад, в Англию? – прошептала она, закрывая глаза.
– Когда я найду это возможным, – резко и твердо ответил он, и ей стало ясно, что дальнейшие расспросы бесполезны.
Перспектива возвращения в Лондон не привлекала Рэнда, ведь здесь, во Франции, Розали оставалась рядом с ним; а что ждало их в Лондоне?
Глава 10
Прошу, скажи мне "да" иль "нет".
Если ты меня не хочешь, то скажи мне это,
И я не останусь здесь, не буду ждать
Ни хмурости, ни ласки от тебя.
Но если хочешь ты меня, скажи.
Тогда я – твой, я только твой!
Томас Шипмэн
– Я никогда не видела такой красоты, такого покоя, – сказала Розали, глядя из окна экипажа на синий простор Луары. – Я читала когда-то, что она неистовая, бурная.
Она наклонилась ближе к окну, чтобы лучше видеть меняющиеся пейзажи.
– Луара разная, – ответил Рэнд. Солнце падало на его лицо, отчего глаза его казались золотистыми. – В Нанте она, как и Сена, полна судов и пароходов, в Орлеане послушно течет неглубоким медленным потоком. Но, как только ты поверишь, что она покорная и тихая, вот тут-то Луара и забурлит!
Рэнд улыбнулся.
– Непредсказуемая, как женщина, – добавил он.
– Непостоянная, как мужчина, – тут же поправила его Розали, не понимая, шутит он или говорит серьезно.
Он засмеялся, радуясь, что она становится прежней, и продолжал шутить и играть с ней, словно с маленьким котенком.
Мирель, сидя напротив них, тоже смотрела в окно.
– Да, – сказала она, – Луара непредсказуема. Когда она затопляет виноградники и долины, крестьяне считают это Божьей карой. А ближе к океану она становится большой, глубокой. Мне это не очень нравится. А в Турине Луара тиха, безмятежна…
Мирель вдруг замолчала, заметив, что Рэнд внимательно смотрит на нее.
– Мирель, – медленно проговорил он. – Ты слишком много путешествовала для простой горничной.
– Мы с Гильомом ездили по всей Франции, – смущенно произнесла она, опуская глаза.
Розали вдруг почувствовала сострадание и жалость к девушке. Она сама хорошо знала, что такое одиночество. У Мирель не было родителей, которые бы пожалели и позаботились о ней.
О брате она сказала только, что он нашел новую работу и уехал. И как ни старались Розали и Рэнд узнать что-нибудь еще, Мирель упрямо молчала.
Что-то загадочное было во всем этом. Ее умение читать и писать, ее сообразительность – все это было удивительно для девушки ее возраста и происхождения и возбуждало любопытство.
– Мирель, откуда ты родом? – спросила Розали.
Девушка покачала головой.
– Я не знаю, и Гильом сказал, что не помнит. Когда-то мы целый год провели в Турине, так что можно сказать, что я из Турина.
– А что вы делали там? – снова спросила Розали, с улыбкой глядя, как Мирель неопределенно пожимает плечами.
– Все, мадемуазель. Я все умею делать. – Мирель улыбнулась им обоим улыбкой счастливого, довольного жизнью человека и снова принялась смотреть в окно.
– Я и не сомневалась в этом, – тихо сказала Розали Рэнду, и он согласно кивнул.
– Она нравится мне, если ты довольна ею, любовь моя.
Слова эти были сказаны им машинально, почти случайно, но они нашли отклик в восприимчивой душе Розали. "Любовь моя"… Однажды он уже обращался к ней так в порыве страсти, слова эти проникали в нее, как нежнейшая ласка, и она тихонько устроилась, положа голову на плечо Рэнда, радуясь этой тихой близости… А экипаж между тем все катил вдоль синего простора Луары, Насколько проще и легче было бы жить, полюби она какого-нибудь доброго простого человека – служащего банка, пекаря или портного, кого-то, чьи поцелуи были бы только приятными, а не опустошающими, кто просил бы, а не требовал, кто выглядел бы всего лишь мило, а не вызывающе-чувственно и страстно. Она никогда не знала бы всех этих проблем и тревог, связанных с любовью Рэнда Беркли.
Ах, если бы она встретилась с человеком, который сделал бы ее жизнь спокойной, а не тревожной и тягостной, бурной и мучительно-сладкой!
Да, Рэнд был тем, о ком она когда-то мечтала, но как ошибалась она тогда, как неверно представляла себе подлинное счастье!
Она стала думать о замке д'Анжу, куда они скоро должны были приехать. Где-то в глубине ее сознания теплилась надежда, что, увидев замок, она, может быть, лучше поймет прошлое Рэнда, узнает все об Элен, услышит все недавние и давно забытые истории прежних его обитателей.
Она не представляла, как к ней теперь относится Рэнд, но, даст Бог, там, в замке, она сумеет понять это.
Чем ближе подъезжали они к замку д'Анжу, тем плодороднее становилась земля. Чуть размытая дорога уходила в сторону, прочь от синего течения Луары. Вдали виднелись темные очертания старого замка, и Рэнд взволнованно произнес:
– Вот мы и приехали.
Мирель тихонько вскрикнула и тут же припала к окну, восторженно глядя на замок.
Громадные стены и цилиндрические башни окружали его, их опоясывал неглубокий ров, наполовину заполненный водой, с перекинутым через него мостом, который теперь был просто красивой декорацией, а не оборонительным сооружением.
Пышные бледные розы росли по краю высоких стен, покрытых цветущим плющом.
– Как много башен! – сказала Розали, когда они подъехали ближе. – Сколько их?
– Восемь.
Экипаж остановился у ворот. Качнувшись и снова откинувшись на обитое бархатом сиденье, Мирель все не отрывалась от окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75