Приглядевшись, Розали заметила, что левая рука его забинтована выше локтя.
Она быстро вышла из гостиной.
– Леди Ангел, – приветствовал ее Гильом, загадочно улыбаясь.
– Я не заметила вчера, что ты ранен!
– О, у вас было слишком много других забот, и гораздо более важных…
Не приняв его шутливого тона, Розали серьезно ответила:
– Это очень опасно, Гильом, если как следует не лечить рану. Хорошо ли ты…
– Мира позаботилась обо мне, – слегка пожав плечами, ответил он, внимательно глядя, чтобы ни одна из веток не упала на тропинку. – Она отлично разбирается в таких делах.
Могу поклясться: ее прикосновения имеют волшебную силу.
Вы видели маленький сундучок в ее комнате. Там она хранит целебные травы, настойки и мази.
– Я не знала…
– Так, значит, месье де Беркли ничего не сказал вам?
– Конечно, нет. А почему ты думаешь, что он должен знать об этом таланте Мирель?
– Никаких причин для этого у него нет, – быстро ответил Гильом, глядя на нее смеющимися глазами. – Просто я безуспешно пытаюсь завязать разговор с вами, мадемуазель…
– Э-э.., пожалуйста, не перетруждай себя ближайшие дни, – сказала Розали. – Будь осторожен. А если рука заболит, сразу же прекращай работу.
– А что, если месье…
– Месье слишком занят сегодня, чтобы обращать на это внимание. Но я уверена, он не будет против.
– Вы очень добры, мадемуазель, – широко улыбаясь, сказал Гильом. – Вы самая добрая, – добавил он и так посмотрел в ее невинные голубые глаза, что Розали смутилась.
– У меня много недостатков, я совсем не ангел, – мягко ответила она.
Гильом стоял, в нерешительности глядя на нее. Он чувствовал, что не заслужил ни одной ее улыбки, а уж тем более ее забот. Но даже зная это, он не мог удержаться, чтобы не поднести ее руку к своим губам.
– У вас нет недостатков, – ответил он. – Кроме одного – вы слишком верите всем, милый ангел.
Сказав это, он почтительно поклонился и отошел, а Розали в задумчивости вернулась в гостиную, стараясь отгадать, что хотел сказать ей Гильом.
* * *
Изумрудная листва блестела в солнечном свете, то смыкаясь в плотную густую массу, то разделяясь на отдельные полупрозрачные ветви. Гильом сосредоточенно отражал атаку Рэнда. Его забинтованная рука была отставлена в сторону для поддержания равновесия, в то время как другой он искусно и ловко парировал удары.
Вполголоса бормоча проклятия, Гильом чувствовал, что Рэнд теснит его, и после серии тонких маневров попытался навязать ему новый бой.
– Что это было? – спросил с улыбкой Рэнд, увидев, что защита противника ослабевает.
– Комментарий к вашему представлению, месье, или к моему собственному, я еще не разобрался!
Рэнд усмехнулся. Ему нравилось упражняться в фехтовании с Гильомом, поскольку тот был весьма искусным противником. Впрочем, играл он не всегда честно – то ли от недостатка классической подготовки, то ли по своей природной хитрости.
Стремясь обеспечить себе надежную защиту, Рэнд был вынужден призвать на помощь все свое мастерство и изобретательность, стараясь избегать знакомых Гильому приемов.
Появление Розали прервало поединок. Рэнд заметил, что она как-то странно взволнована. Он поднял левую руку в условном жесте, опустил шпагу и посмотрел на бледное лицо Розали.
– Человек из деревни принес почту, – сказала она. – Не найдется ли у тебя пары франков для него?
– Да, конечно, – спокойно ответил Рэнд.
Он понял причину волнения Розали. Наверное, из Лондона пришел ответ на ее письмо. Он знал, что ей не хотелось одной читать его.
– Гильом, мы продолжим позднее, – бросил он.
– Да, месье, – ответил тот, с любопытством наблюдая за ними, и, взяв у него шпагу, отошел в сторону.
Розали ждала Рэнда в своей комнате. Она сидела на постели, крепко сжав руки. Наконец появился Рэнд.
– Это от Эмилии, – сказал он и протянул ей одно из двух писем, оставив второе у себя. – Ты хочешь, чтобы я остался, пока ты будешь читать?
– Да, пожалуйста, – тихо произнесла она, дрожащими руками распечатывая конверт. – Ты тоже получил письмо? От кого?
– От брата.
– А… – Розали помолчала. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза, собираясь с духом. Лист бумаги, который она держала сейчас в руках, хранил секреты ее прошлого, тайну ее рождения и подлинные имена ее родителей. Все это было так важно, что она боялась даже открывать конверт.
Розали думала об Эмилии и вдруг ощутила такую любовь к ней, что почувствовала почти физическую боль в сердце.
– Рози… – тихо произнес Рэнд, нарушая молчание. – Что бы ни было написано в этом письме, оно ничего не меняет. Для меня ты останешься все той же Розали, и я бесконечно благодарен твоим родителям, кем бы они ни были. И будь ты дочерью Бо Браммеля, Джорджа Беллью, или самого отца небесного, я буду все так же любить тебя.
Розали молча кивнула, склонившись над сложенным вчетверо листом бумаги. Затем осторожно развернула его и, положив письмо на колени, стала внимательно читать.
Глаза ее наполнились слезами, как только она увидела знакомый почерк Эмилии.
"Моя дорогая Розали…"
Отвернувшись от Рэнда, она медленно читала послание, остановившись только раз, чтобы взять носовой платок, который он протянул ей.
Прислонившись к стене, Рэнд молча смотрел на нее.
Он понимал, что не стоит ей сейчас мешать, она сама должна прочитать это письмо и пережить все, что в нем сообщалось.
Между тем, распечатав послание Коллина и бегло просмотрев его, Рэнд углубился в подробное его изучение.
Вытерев слезы, Розали взглянула на Рэнда.
– Что пишет Эмилия? – мягко Спросил он.
– Она… – Розали помолчала и снова вытерла слезы. – Она не моя родная мать.
Внезапно Розали улыбнулась от того, как странно звучали эти слова, и посмотрела на Рэнда сияющим взглядом.
– Она была гувернанткой Люси Донкастер. Люси и есть моя настоящая.., то есть я ее дочь.
– А твой отец? – спросил Рэнд. Розали вздохнула с каким-то странным недоверием и ответила:
– Браммель. Это правда. Эмилия в точности передает всю историю.
Она помолчала.
– Мне как-то не верится, что Бо Браммель – мой отец.
Браммель… – повторила она, как бы убеждая себя. – Любимец принца-регента, душа общества, эксцентричный денди…
– Он мужчина, – спокойно прервал ее Рэнд. – Такой же, как многие другие.
– В письме написано, что он был самым красивым, самым легкомысленным и самым очаровательным юношей, которого Люси когда-либо знала. По словам Эмилии, он обожал Люси, но не был способен к серьезной любви. Она считает, что Браммель был слишком эгоистичен.
– Весьма похоже на него, – сухо заметил Рэнд.
– Потом история становится весьма туманной, – продолжала Розали, снова вытирая слезы. – Здесь написано о графе Ротерхэме. Ты когда-нибудь…
– Нет, я не встречался с ним и совсем мало о нем слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Она быстро вышла из гостиной.
– Леди Ангел, – приветствовал ее Гильом, загадочно улыбаясь.
– Я не заметила вчера, что ты ранен!
– О, у вас было слишком много других забот, и гораздо более важных…
Не приняв его шутливого тона, Розали серьезно ответила:
– Это очень опасно, Гильом, если как следует не лечить рану. Хорошо ли ты…
– Мира позаботилась обо мне, – слегка пожав плечами, ответил он, внимательно глядя, чтобы ни одна из веток не упала на тропинку. – Она отлично разбирается в таких делах.
Могу поклясться: ее прикосновения имеют волшебную силу.
Вы видели маленький сундучок в ее комнате. Там она хранит целебные травы, настойки и мази.
– Я не знала…
– Так, значит, месье де Беркли ничего не сказал вам?
– Конечно, нет. А почему ты думаешь, что он должен знать об этом таланте Мирель?
– Никаких причин для этого у него нет, – быстро ответил Гильом, глядя на нее смеющимися глазами. – Просто я безуспешно пытаюсь завязать разговор с вами, мадемуазель…
– Э-э.., пожалуйста, не перетруждай себя ближайшие дни, – сказала Розали. – Будь осторожен. А если рука заболит, сразу же прекращай работу.
– А что, если месье…
– Месье слишком занят сегодня, чтобы обращать на это внимание. Но я уверена, он не будет против.
– Вы очень добры, мадемуазель, – широко улыбаясь, сказал Гильом. – Вы самая добрая, – добавил он и так посмотрел в ее невинные голубые глаза, что Розали смутилась.
– У меня много недостатков, я совсем не ангел, – мягко ответила она.
Гильом стоял, в нерешительности глядя на нее. Он чувствовал, что не заслужил ни одной ее улыбки, а уж тем более ее забот. Но даже зная это, он не мог удержаться, чтобы не поднести ее руку к своим губам.
– У вас нет недостатков, – ответил он. – Кроме одного – вы слишком верите всем, милый ангел.
Сказав это, он почтительно поклонился и отошел, а Розали в задумчивости вернулась в гостиную, стараясь отгадать, что хотел сказать ей Гильом.
* * *
Изумрудная листва блестела в солнечном свете, то смыкаясь в плотную густую массу, то разделяясь на отдельные полупрозрачные ветви. Гильом сосредоточенно отражал атаку Рэнда. Его забинтованная рука была отставлена в сторону для поддержания равновесия, в то время как другой он искусно и ловко парировал удары.
Вполголоса бормоча проклятия, Гильом чувствовал, что Рэнд теснит его, и после серии тонких маневров попытался навязать ему новый бой.
– Что это было? – спросил с улыбкой Рэнд, увидев, что защита противника ослабевает.
– Комментарий к вашему представлению, месье, или к моему собственному, я еще не разобрался!
Рэнд усмехнулся. Ему нравилось упражняться в фехтовании с Гильомом, поскольку тот был весьма искусным противником. Впрочем, играл он не всегда честно – то ли от недостатка классической подготовки, то ли по своей природной хитрости.
Стремясь обеспечить себе надежную защиту, Рэнд был вынужден призвать на помощь все свое мастерство и изобретательность, стараясь избегать знакомых Гильому приемов.
Появление Розали прервало поединок. Рэнд заметил, что она как-то странно взволнована. Он поднял левую руку в условном жесте, опустил шпагу и посмотрел на бледное лицо Розали.
– Человек из деревни принес почту, – сказала она. – Не найдется ли у тебя пары франков для него?
– Да, конечно, – спокойно ответил Рэнд.
Он понял причину волнения Розали. Наверное, из Лондона пришел ответ на ее письмо. Он знал, что ей не хотелось одной читать его.
– Гильом, мы продолжим позднее, – бросил он.
– Да, месье, – ответил тот, с любопытством наблюдая за ними, и, взяв у него шпагу, отошел в сторону.
Розали ждала Рэнда в своей комнате. Она сидела на постели, крепко сжав руки. Наконец появился Рэнд.
– Это от Эмилии, – сказал он и протянул ей одно из двух писем, оставив второе у себя. – Ты хочешь, чтобы я остался, пока ты будешь читать?
– Да, пожалуйста, – тихо произнесла она, дрожащими руками распечатывая конверт. – Ты тоже получил письмо? От кого?
– От брата.
– А… – Розали помолчала. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза, собираясь с духом. Лист бумаги, который она держала сейчас в руках, хранил секреты ее прошлого, тайну ее рождения и подлинные имена ее родителей. Все это было так важно, что она боялась даже открывать конверт.
Розали думала об Эмилии и вдруг ощутила такую любовь к ней, что почувствовала почти физическую боль в сердце.
– Рози… – тихо произнес Рэнд, нарушая молчание. – Что бы ни было написано в этом письме, оно ничего не меняет. Для меня ты останешься все той же Розали, и я бесконечно благодарен твоим родителям, кем бы они ни были. И будь ты дочерью Бо Браммеля, Джорджа Беллью, или самого отца небесного, я буду все так же любить тебя.
Розали молча кивнула, склонившись над сложенным вчетверо листом бумаги. Затем осторожно развернула его и, положив письмо на колени, стала внимательно читать.
Глаза ее наполнились слезами, как только она увидела знакомый почерк Эмилии.
"Моя дорогая Розали…"
Отвернувшись от Рэнда, она медленно читала послание, остановившись только раз, чтобы взять носовой платок, который он протянул ей.
Прислонившись к стене, Рэнд молча смотрел на нее.
Он понимал, что не стоит ей сейчас мешать, она сама должна прочитать это письмо и пережить все, что в нем сообщалось.
Между тем, распечатав послание Коллина и бегло просмотрев его, Рэнд углубился в подробное его изучение.
Вытерев слезы, Розали взглянула на Рэнда.
– Что пишет Эмилия? – мягко Спросил он.
– Она… – Розали помолчала и снова вытерла слезы. – Она не моя родная мать.
Внезапно Розали улыбнулась от того, как странно звучали эти слова, и посмотрела на Рэнда сияющим взглядом.
– Она была гувернанткой Люси Донкастер. Люси и есть моя настоящая.., то есть я ее дочь.
– А твой отец? – спросил Рэнд. Розали вздохнула с каким-то странным недоверием и ответила:
– Браммель. Это правда. Эмилия в точности передает всю историю.
Она помолчала.
– Мне как-то не верится, что Бо Браммель – мой отец.
Браммель… – повторила она, как бы убеждая себя. – Любимец принца-регента, душа общества, эксцентричный денди…
– Он мужчина, – спокойно прервал ее Рэнд. – Такой же, как многие другие.
– В письме написано, что он был самым красивым, самым легкомысленным и самым очаровательным юношей, которого Люси когда-либо знала. По словам Эмилии, он обожал Люси, но не был способен к серьезной любви. Она считает, что Браммель был слишком эгоистичен.
– Весьма похоже на него, – сухо заметил Рэнд.
– Потом история становится весьма туманной, – продолжала Розали, снова вытирая слезы. – Здесь написано о графе Ротерхэме. Ты когда-нибудь…
– Нет, я не встречался с ним и совсем мало о нем слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75