– согласилась Розали, отпивая глоток вина. – Похоже, он намерен устраивать скачки, рискуя сломать себе шею, и брать любой барьер, который попадется ему на пути!
– Если вы, мадемуазель, захотите кататься верхом, когда совсем поправитесь, я могу составить вам компанию, – сказала Мирель с надеждой в голосе.
Розали улыбнулась.
– Если ты не будешь возражать…
– О нет, я не буду возражать, конечно! – воскликнула Мирель, обрадованная согласием Розали. – Здесь повсюду такие прекрасные сады! Мы будем ездить на прогулки.
– Приятная перспектива, – сказала Розали.
– И еще можно пойти в деревню на ярмарку. Конечно, после того, как я спрошу разрешения у месье де Беркли.
– Но я не его собственность, – прервала ее Розали, расстроившись вдруг, что Мирель признает за Рэндом право одобрять или не одобрять их поступки. – Нам не нужно спрашивать его разрешения.
– Но он ваш кузен, ваш опекун, да? И мы должны сообщить ему обо всем этом, иначе.., он рассердится на меня, – тихо закончила Мирель.
Розали мгновенно смягчилась. Она не хотела навлечь гнев Рэнда на кого бы то ни было, тем более на Мирель.
– А кроме того, я думаю, он ни в чем не откажет вам!
– Ты уверена? У него слишком строгие представления о том, что я должна делать.
До сих пор ее попытки управлять им были безуспешны.
– Вы правы, – согласилась Мирель. – У него такой сильный характер! Но когда вы улыбаетесь ему, мадемуазель!.. – Она помахала тоненькими пальчиками. – Его воля слабеет!
Розали рассмеялась и, взяв булочку, покачала головой.
– Не знаю, правильно ли он поступил, взяв тебя сюда.
Она задумчиво посмотрела на Мирель.
– Пара меринов, две кобылы – старая и молодая и одна гнедая лошадь, – подвел итог Рэнд, садясь в кресло в комнате Розали.
Он пришел к ней после утренней прогулки верхом как раз в тот момент, когда она села завтракать.
Розали хорошо отдохнула и выглядела сейчас просто очаровательно с легким румянцем на щеках, сменившим болезненную бледность.
– Гнедая лошадь в отличной форме, а остальные слишком старые и раскормленные, чтобы можно было на них рассчитывать.
Он вдруг рассмеялся.
– Я не помню особых подробностей из жизни старого маркиза, за исключением его страстной привязанности к лошадям. Будь он жив, интересно, что бы он сказал, узнав, что в его огромной конюшне сейчас лишь пять "скакунов", да таких, которым лень даже хвостом махнуть!
Розали рассмеялась, намазывая мед на ломтик свежего хлеба.
– Ты собираешься купить новых?
– Сегодня я собираюсь нанести визит кое-кому из местных землевладельцев. Вероятно, последуют кое-какие проекты. В любом случае местные обычаи предписывают мне, как вновь прибывшему, первому посетить соседей.
– Вот как? Они действительно не приедут, чтобы пригласить нас? А я-то думала, что французы такие гостеприимные! В Англии совсем по-другому.
– Честно говоря, я предпочел бы, чтобы сюда вообще никто не приезжал, по крайней мере в ближайшее время, – заметил Рэнд. Темная щетина на щеках придавала ему несколько грубоватый вид. – Мы приехали сюда отдохнуть, а не для того, чтобы принимать толпы любопытных, – добавил он.
– О… – едва не подавившись, Розали с трудом проглотила кусок хлеба. – Ты думаешь, кто-нибудь уже знает?.. Эти слухи?..
– О новоявленной дочери Браммеля? – уточнил Рэнд и покачал головой. – Ты не знаешь жизни провинциального местечка. Это свой особый мир, столь же далекий от Парижа, как от Японии. Здесь всех интересуют только их собственные новости и местные сплетни. В Англии ты, пожалуй, теперь на устах у всех и каждого, но здесь… Хотя, впрочем, ты все равно пока не будешь никуда выезжать.
– Большое спасибо, – обиженно проговорила Розали, запивая завтрак горячим кофе с молоком.
Но вдруг ее осенило.
– Так, значит, потом я все-таки смогу ездить с тобой?
– Ты будешь спать и отдыхать как можно больше, – поправил ее Рэнд с аристократическим апломбом, который так и толкал Розали на непослушание. – А когда тебе станет лучше, вы с Мирель можете осмотреть замок. Здесь много картин, скульптур, так что новых впечатлений хватит надолго.
Скрыв свое возмущение диктаторским тоном Рэнда Розали спросила его со всей мягкостью и покорностью, на какую была способна:
– Я увижу тебя за обедом?
И с удовольствием отметила, что голос его смягчился.
– Сегодня – нет. Я вернусь только к ужину.
Рэнд встал, и его черные высокие ботфорты сверкнули начищенным глянцем голенищ, плотно охватывающих икры и подчеркивающих стройность бедер. Как он был великолепен в своем костюме для верховой езды! Каким мужественным казался сейчас с небрежно откинутыми назад волосами и темной щетиной на подбородке!
– Если тебе что-нибудь понадобится, скажи Мирель или мадам Альвин, – сказал он, и Розали улыбнулась.
– Разве я могла мечтать когда-то, что у меня будет своя собственная компаньонка и служанка, – задумчиво произнесла Розали, слизывая каплю меда с указательного пальца. – Сейчас я должна была бы готовить Элен ее утренний чай, а вместо этого сижу здесь, в великолепном замке во Франции, и стараюсь придумать, чем бы мне лучше всего занять себя.
Голубые глаза ее сияли тихой радостью.
Рэнд с удивлением смотрел на Розали, Какая она все же невинная и безмятежная! Ему хотелось стиснуть в объятиях ее хрупкое шелковистое тело и держать так, не выпуская, вдыхая ее аромат, слушая каждый вздох и каждый удар ее сердца.
– Ты должна была бы находиться сейчас дома, с мамой, – хрипло произнес он, и Розали, пораженная тем, как изменился его тон, робко взглянула на него. – И решать, какого цвета ленты для волос выбрать и с кем танцевать на следующем балу.
– Я… – начала было она, вконец смущенная изменчивостью его настроения, но, передумав, только сказала:
– До встречи. Желаю тебе удачного дня.
Рэнд резко повернулся и вышел из комнаты. Прислонившись к стене, он закрыл глаза.
"Я больше так не могу, – пробормотал он, сжимая кулаки. – Господи, помоги мне! Я не понимаю тебя, Розали, я не знаю, чего ты хочешь. Ты держишь меня своими тонкими пальчиками, и я готов вскакивать и бежать к тебе по первому зову. О черт, это испытание моей гордости!"
Иногда Розали выглядела уверенной в себе, порой – слабой, нуждающейся в его помощи. Эта ее изменчивость привлекала к ней Рэнда и одновременно заставляла его задумываться. Пока он намеревался установить безопасную дистанцию в отношениях с Розали. Он слишком страдал от ее капризов, и ему нужно было время, чтобы многое обдумать.
* * *
– Я думаю, – медленно произнесла Мирель, наморщив от напряжения лоб. – Мы думаем.., ты думаешь.., они думают.., он думаю…
– Он думает, – поправила Розали, переворачивая страницу английской книги в поисках следующего глагола для спряжения.
Они сидели в маленьком солнечном саду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Если вы, мадемуазель, захотите кататься верхом, когда совсем поправитесь, я могу составить вам компанию, – сказала Мирель с надеждой в голосе.
Розали улыбнулась.
– Если ты не будешь возражать…
– О нет, я не буду возражать, конечно! – воскликнула Мирель, обрадованная согласием Розали. – Здесь повсюду такие прекрасные сады! Мы будем ездить на прогулки.
– Приятная перспектива, – сказала Розали.
– И еще можно пойти в деревню на ярмарку. Конечно, после того, как я спрошу разрешения у месье де Беркли.
– Но я не его собственность, – прервала ее Розали, расстроившись вдруг, что Мирель признает за Рэндом право одобрять или не одобрять их поступки. – Нам не нужно спрашивать его разрешения.
– Но он ваш кузен, ваш опекун, да? И мы должны сообщить ему обо всем этом, иначе.., он рассердится на меня, – тихо закончила Мирель.
Розали мгновенно смягчилась. Она не хотела навлечь гнев Рэнда на кого бы то ни было, тем более на Мирель.
– А кроме того, я думаю, он ни в чем не откажет вам!
– Ты уверена? У него слишком строгие представления о том, что я должна делать.
До сих пор ее попытки управлять им были безуспешны.
– Вы правы, – согласилась Мирель. – У него такой сильный характер! Но когда вы улыбаетесь ему, мадемуазель!.. – Она помахала тоненькими пальчиками. – Его воля слабеет!
Розали рассмеялась и, взяв булочку, покачала головой.
– Не знаю, правильно ли он поступил, взяв тебя сюда.
Она задумчиво посмотрела на Мирель.
– Пара меринов, две кобылы – старая и молодая и одна гнедая лошадь, – подвел итог Рэнд, садясь в кресло в комнате Розали.
Он пришел к ней после утренней прогулки верхом как раз в тот момент, когда она села завтракать.
Розали хорошо отдохнула и выглядела сейчас просто очаровательно с легким румянцем на щеках, сменившим болезненную бледность.
– Гнедая лошадь в отличной форме, а остальные слишком старые и раскормленные, чтобы можно было на них рассчитывать.
Он вдруг рассмеялся.
– Я не помню особых подробностей из жизни старого маркиза, за исключением его страстной привязанности к лошадям. Будь он жив, интересно, что бы он сказал, узнав, что в его огромной конюшне сейчас лишь пять "скакунов", да таких, которым лень даже хвостом махнуть!
Розали рассмеялась, намазывая мед на ломтик свежего хлеба.
– Ты собираешься купить новых?
– Сегодня я собираюсь нанести визит кое-кому из местных землевладельцев. Вероятно, последуют кое-какие проекты. В любом случае местные обычаи предписывают мне, как вновь прибывшему, первому посетить соседей.
– Вот как? Они действительно не приедут, чтобы пригласить нас? А я-то думала, что французы такие гостеприимные! В Англии совсем по-другому.
– Честно говоря, я предпочел бы, чтобы сюда вообще никто не приезжал, по крайней мере в ближайшее время, – заметил Рэнд. Темная щетина на щеках придавала ему несколько грубоватый вид. – Мы приехали сюда отдохнуть, а не для того, чтобы принимать толпы любопытных, – добавил он.
– О… – едва не подавившись, Розали с трудом проглотила кусок хлеба. – Ты думаешь, кто-нибудь уже знает?.. Эти слухи?..
– О новоявленной дочери Браммеля? – уточнил Рэнд и покачал головой. – Ты не знаешь жизни провинциального местечка. Это свой особый мир, столь же далекий от Парижа, как от Японии. Здесь всех интересуют только их собственные новости и местные сплетни. В Англии ты, пожалуй, теперь на устах у всех и каждого, но здесь… Хотя, впрочем, ты все равно пока не будешь никуда выезжать.
– Большое спасибо, – обиженно проговорила Розали, запивая завтрак горячим кофе с молоком.
Но вдруг ее осенило.
– Так, значит, потом я все-таки смогу ездить с тобой?
– Ты будешь спать и отдыхать как можно больше, – поправил ее Рэнд с аристократическим апломбом, который так и толкал Розали на непослушание. – А когда тебе станет лучше, вы с Мирель можете осмотреть замок. Здесь много картин, скульптур, так что новых впечатлений хватит надолго.
Скрыв свое возмущение диктаторским тоном Рэнда Розали спросила его со всей мягкостью и покорностью, на какую была способна:
– Я увижу тебя за обедом?
И с удовольствием отметила, что голос его смягчился.
– Сегодня – нет. Я вернусь только к ужину.
Рэнд встал, и его черные высокие ботфорты сверкнули начищенным глянцем голенищ, плотно охватывающих икры и подчеркивающих стройность бедер. Как он был великолепен в своем костюме для верховой езды! Каким мужественным казался сейчас с небрежно откинутыми назад волосами и темной щетиной на подбородке!
– Если тебе что-нибудь понадобится, скажи Мирель или мадам Альвин, – сказал он, и Розали улыбнулась.
– Разве я могла мечтать когда-то, что у меня будет своя собственная компаньонка и служанка, – задумчиво произнесла Розали, слизывая каплю меда с указательного пальца. – Сейчас я должна была бы готовить Элен ее утренний чай, а вместо этого сижу здесь, в великолепном замке во Франции, и стараюсь придумать, чем бы мне лучше всего занять себя.
Голубые глаза ее сияли тихой радостью.
Рэнд с удивлением смотрел на Розали, Какая она все же невинная и безмятежная! Ему хотелось стиснуть в объятиях ее хрупкое шелковистое тело и держать так, не выпуская, вдыхая ее аромат, слушая каждый вздох и каждый удар ее сердца.
– Ты должна была бы находиться сейчас дома, с мамой, – хрипло произнес он, и Розали, пораженная тем, как изменился его тон, робко взглянула на него. – И решать, какого цвета ленты для волос выбрать и с кем танцевать на следующем балу.
– Я… – начала было она, вконец смущенная изменчивостью его настроения, но, передумав, только сказала:
– До встречи. Желаю тебе удачного дня.
Рэнд резко повернулся и вышел из комнаты. Прислонившись к стене, он закрыл глаза.
"Я больше так не могу, – пробормотал он, сжимая кулаки. – Господи, помоги мне! Я не понимаю тебя, Розали, я не знаю, чего ты хочешь. Ты держишь меня своими тонкими пальчиками, и я готов вскакивать и бежать к тебе по первому зову. О черт, это испытание моей гордости!"
Иногда Розали выглядела уверенной в себе, порой – слабой, нуждающейся в его помощи. Эта ее изменчивость привлекала к ней Рэнда и одновременно заставляла его задумываться. Пока он намеревался установить безопасную дистанцию в отношениях с Розали. Он слишком страдал от ее капризов, и ему нужно было время, чтобы многое обдумать.
* * *
– Я думаю, – медленно произнесла Мирель, наморщив от напряжения лоб. – Мы думаем.., ты думаешь.., они думают.., он думаю…
– Он думает, – поправила Розали, переворачивая страницу английской книги в поисках следующего глагола для спряжения.
Они сидели в маленьком солнечном саду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75