Эдвард переминался с ноги на ногу и раздраженно поглядывал на окошко над кроватью Селин, словно ожидая, что море вот-вот ворвется через него в каюту.
Селин застонала:
– Неужели будет сильная качка?
– Настоящий ураган, мадам. Матросам приказали задраить все люки.
– Успокойся, Эдвард! – сурово потребовал Корд. – Если ты будешь так переживать, то заработаешь сердечный приступ.
– Это лучше, чем пойти ко дну, если вы позволите мне высказать свое мнение.
– Я позволяю, – сказала Селин.
Приступ морской болезни прошлым вечером измучил ее. Несколько часов она была уверена, что вот-вот умрет. Теперь ей предстояло пережить настоящий тропический шторм, может быть, даже ураган. Она подняла глаза и поймала на себе пристальный взгляд Корда. Эдвард тем временем уже закрыл ее дорожный сундук и принялся привязывать его к стене.
– Боюсь, сегодня будет куда хуже, чем прошлой ночью, – предположил Корд.
– Мою мать похоронили в море, – сказала вдруг Селин, не в силах скрыть страх.
В углу каюты Эдвард услышал эти слова. Он сначала замер, потом дернулся, словно марионетка, с отчаянием посмотрел на молодых людей и бросился прочь из каюты.
Корд посмотрел вслед убегающему слуге. Потом перевел взгляд на Селин, и вздохнул:
– Мне необходимо выпить.
* * *
Корду еще не приходилось попадать в такой ужасный шторм. Сквозь проливной дождь и громадные, словно скалы, волны, обрушивающиеся на корабль каждую минуту, он пытался преодолеть ступеньки трапа, ведущего на палубу первого класса, чтобы добраться наконец до салона и при этом не оказаться за бортом. Он спускался вниз, чтобы навестить Эдварда, который лежал, съежившись, на своей койке. Фостер даже привязал приятеля, лишь бы тот не свалился на пол. Выглядели оба отвратительно, но Фостер изо всех сил старался скрыть страх. Эдвард, напротив, то и дело всхлипывал и лежал, вцепившись в невысокие бортики койки.
Человек по имени Альфонс Пенниворс, бухгалтер по профессии, лежал ярусом выше. Его рвало так, что он не всегда успевал повернуться к ведру. В короткие мгновения передышки он божился, что никогда больше не станет грешить. Проходя мимо по направлению к трапу, Корд не мог не удивиться: что этот бледный молодой человек называет грехом? Скорее всего то, что он категорически не помнит о необходимости пользоваться носовым платком.
И хотя у Корда было гораздо больше поводов просить у Бога прощения, он не собирался ничего ему обещать и ни о чем молить. Бог, с которым он сталкивался в жизни, оказался весьма черствым и бессердечным. Это был Бог, который если и не метал громы и молнии, то обязательно ниспосылал кару небесную. Давным-давно Корд решил, что предпочтет всем молитвам путешествие в преисподню.
Там наверняка подберется более соответствующая его вкусам компания.
Он совершенно измучился, пытаясь помочь команде задраивать люки и нести штормовую вахту, и не понимал, как уставшие матросы вообще еще держатся на ногах. Поэтому, когда капитан Томпсон посоветовал ему спуститься вниз и проведать жену, Корд даже обрадовался, что он всего-навсего пассажир и имеет на это полное право.
Как только голова и плечи молодого человека показались над трапом, ведущим на палубу первого класса, на него обрушилась огромная волна. Вода каскадами падала вниз по ступенькам. Он вытер глаза и выбрался наружу. Невозможно было различить, где кончается море и начинается свинцовое небо. Все вокруг было окутано клубящимися серыми тучами, шел проливной дождь, и волны набегали одна на другую. Он переждал, пока «Аделаида» поднялась на новую волну, и одним рывком добрался до дверей салона. Ему пришлось очень осторожно ступать по мокрому полу, чтобы дойти до каюты невредимым.
В какой-то момент, когда корабль, казалось, сорвался с невероятной высоты и рухнул в пропасть, Корд, не удержавшись, налетел на обеденный сто и ударился об угол бедром так сильно, что едва не задохнулся от боли. Он направился к каюте Селин. Дверь, к счастью, оказалась не заперта, но, когда Корд ее открывал, корабль снова бросило в водяную яму, рука юноши сорвалась с ручки, и дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену.
Первым делом Корд посмотрел на окошко над кроватью Селин. Оно пропускало воду, и он сразу же вспомнил Эдварда. Взглянув на постель, Корд решил, что слабый мерцающий свет сыграл с ним злую шутку: Селин не было на месте. Не было ее и на полу рядом с кроватью. Корд почувствовал, что горло его сжалось от страха. Прошло уже несколько часов с тех пор, как он видел ее в последний раз. Корд повернулся и распахнул дверь в смежную каюту. Окно не протекало, но и здесь кровать оказалась пуста.
– Селин! – позвал он, стараясь перекричать рев моря.
Корабль раскачивался, кренясь под углом в сорок пять градусов. Ухватившись за косяк двери между каютами, Корд замер в нерешительности. Наконец, все еще оставаясь на месте, он обнаружил Селин: она сидела на корточках в своей каюте прямо за баррикадой из сундуков и коробок, уткнувшись лицом в согнутую в локте руку. Единственное, что можно было увидеть, – ее затылок и обнаженные плечи. Он выругался и бросился к ней, но при этом вынужден был ухватиться за кровать, чтобы его не откинуло назад в смежную каюту, когда корабль снова перевалился с одного борта на другой. Корд раздвинул сундуки. Небольшой саквояж прокатился мимо него до самого дальнего конца второй каюты, ударился там о стену и открылся. Его вещи вывалились наружу.
– Селин?
Корд тронул ее за плечо. Кожа ее была холодной и немного влажной. Он потряс девушку. Когда она подняла на него глаза, он не увидел в них ничего утешительного. Огонь в ее глазах совершенно погас, уступив место страху.
– Я умираю, – прошептала Селин. Скорее, он прочел эти слова по ее губам.
– Вот повезло бы мне! – решил он подразнить ее.
Она не улыбнулась. Корд выждал, пока судно слегка выровняется, встал и притянул ее в себе. Она так сильно дрожала, что не в состоянии была устоять на ногах.
Прижимая девушку к себе, Корд начал перебираться в свою каюту: там, по крайней мере, была сухая постель. Откинув покрывало, он заставил ее лечь.
– Снимай рубашку, – потребовал он. Селин подняла на него глаза и с несчастным видом покачала головой:
– Не сейчас, Корд, пожалуйста.
– Не говори ерунды. Снимай рубашку. Ты промокла насквозь.
– Разве это имеет значение, если мы сейчас перевернемся и я утону?
– Мы не утонем.
– Моя мать…
– Твою мать похоронили в море. Расскажи мне об этом подробнее.
Корд взялся за ворот ночной рубашки, которая была такой мокрой, что соскользнула с плеч девушки почти без посторонней помощи. Чтобы не терять времени на борьбу с этим одеянием, Корд одним рывком содрал рубашку с жены. Она не возражала.
– Да тебе, пожалуй, хуже, чем я думал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95