Семья его жены…
– Вы все еще выращиваете сахарный тростник? – Корд перебил тетушку весьма резко, но это был единственный способ снова привлечь ее внимание.
Ада нахмурилась:
– А почему нет? Конечно, вы выращиваем сахарный тростник. Данстан-плейс ведь сахарная плантация, не так ли?
– Но в Бэйтауне мы слышали…
– Чушь! – Ада махнула рукой, словно отметая все домыслы. – Что они об этом знают? Я не имею ничего общего ни с одним из жителей города.
– Не хотите ли вы сказать, что в одиночку управляете плантацией и по-прежнему производите здесь сахар?
Корд не мог больше скрывать свое нетерпение. Вскочив из-за стола, он подошел к распахнутому окну и принялся пристально всматриваться в морскую даль. Селин уже достаточно хорошо его узнала, чтобы понять: он вот-вот взорвется.
Поймав на себе молящий взгляд Ады, Селин поняла, что должна прийти на помощь старушке.
– Я уверена, что твоя тетя поступала так, как считала необходимым и наилучшим…
Корд повернулся к Селин:
– Моя тетя уволила управляющего. И на протяжении всех этих лет не удосужилась нанять другого. Или ты думаешь, я поверю, что она приехала из Англии – этакая дамочка средних лет, – умея управлять сахарной плантацией?! Скажи честно, ты сама можешь в это поверить? Ты же собственными глазами видела, в каком состоянии дом и земли вокруг.
– Конечно. Правда, я так никогда и не вышла замуж, – тихо, словно извиняясь, проговорила Ада, комкая в руках носовой платок.
Селин поднялась и, обойдя вокруг стола, встала за стулом тетушки Ады.
– А ты не считаешь, что женщина способна управлять плантацией точно так же, как мужчина?
– А ты? – прервал он.
Селин скрестила на груди руки и гордо вскинула подбородок:
– Лично я считаю.
Ада сделала робкую попытку обратиться к Корду:
– Пожалуйста, я не хочу становиться причиной ссоры между вами…
– Мы не нуждаемся в вас, чтобы найти причину, – заверил старушку Корд, не сводя с Селин горящих глаз. – У нас с женой достаточно собственных поводов для споров.
Теперь на него внимательно смотрели обе женщины. В глазах у Ады блестели едва сдерживаемые слезы. Лицо Селин пылало от гнева. Обе они выводили его из себя, но совершенно по-разному. Легкомысленные ответы тети Ады, ее утверждение о том, что она самостоятельно управляла Данстан-плейс, рассердили его, но куда более сильные чувства весь последний час он испытывал из-за присутствия Селин. Он замечал каждый ее жест, каждый взгляд. Ее присутствие держало его в постоянном возбуждении. Она сводила его с ума.
Когда он вошел в столовую, Селин уже сидела за столом и как раз слизывала с губ сладкий сок манго. На мгновение замерев, девушка подняла на него глаза и приветливо улыбнулась. Ему пришлось старательно нахмуриться, чтобы не ответить на эту улыбку.
Селин успела переодеться в кораллового цвета платье с низким вырезом, в котором он однажды уже видел ее во время путешествия. Бюст ее, конечно, проигрывал, если сравнивать с «достоинствами» шлюшки Бонни, но, хотя Селин и не отличалась пышными формами, было что-то куда более соблазнительное в искушающем блеске ее молодой кожи, напоминающей спелый и упругий плод. Невозможно было не заметить, как сияет ее кожа, как черные вьющиеся волосы локонами ниспадают на влажный от жары, чистый лоб.
Каждый раз, когда Селин поворачивалась на стуле, он замечал ее движение. Каждый раз, когда она протягивала руку за бокалом вина, его взору открывалась ложбинка между грудями, и он представлял себе, как сладостно было бы прижаться к ним лицом. Он наблюдал, как двигаются ее изящные руки, как пальцы сжимают бокал. Каждый раз, когда она облизывала губы кончиком языка или прикладывала к ним салфетку, он ощущал, как закипает кровь и старательно отводил взгляд.
И каждый раз, глядя на Селин, Корд понимал, что страстно желает ее. Он чувствовал себя полным идиотом. Он так мучительно желал обладать своей собственной женой, что ему стоило огромного труда сдержаться, чтобы не схватить ее прямо через стол и не овладеть ею посреди всех этих сочных плодов.
Ему хотелось обнять ее, заставить стонать и кричать от той же страсти, которую она, сама того не замечая, заставляла испытывать его. Он жаждал ощутить ее тело над собой, под собой, вокруг себя. Он хотел ее до боли. Он желал ее с такой дикой силой, какой никогда не испытывал по отношению ни к одной живой душе на свете. Эта страсть превратила в ад его существование.
– Мне нужно идти, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно, провел ладонями по волосам и попытался ослабить ворот рубашки. Корду казалось, что он вот-вот задохнется от невозможности осуществить желаемое.
Ада едва не расплакалась снова:
– Извини, Кордеро. Я уволила Филпота так много лет назад! Но я честно собиралась нанять другого управляющего.
– И вы извините меня, тетя. Я на вас не сержусь.
Он чувствовал себя чертовски виноватым в том, что старушка смотрит на него таким жалостливо-извиняющимся взглядом. И все-таки он никогда не сможет забыть о прошлом, даже если Селин по-прежнему будет считать, что он таким образом пытается спрятаться от сегодняшних проблем. «На сей раз она, кажется, права», – понял юноша. Но в том, что касается его, она вольна думать все, что захочет.
Корд направился прочь от столовой, не замечая, что Селин следует за ним по пятам, пока не прошел через просторную главную гостиную дома, где над камином все еще висел портрет его матери. Она схватила его за руку как раз в тот момент, когда он собирался выйти на веранду.
– Корд, ну как ты можешь вот так ее расстроить и запросто уйти?
Он внимательно посмотрел на ее ладонь, сжавшую в кулачок ткань рукава его рубашки. Она держала его очень крепко, но отпустила под этим взглядом.
– Ты обидел эту милую женщину без всякой на то причины, – сказала Селин.
– Я только задал несколько вопросов и высказал свое мнение. Если она предпочла обидеться на это – ее дело.
– Как плохо, что никто так и не научил тебя: все, что ты даешь другим, к тебе же и возвращается, Кордеро.
– Неужели для тебя действительно все так просто, Селин?
– Да, потому что я в это верю. Для тебя могло бы быть точно так же, если бы ты иногда позволил себе чувствовать что-нибудь, кроме гнева.
Он пошел дальше.
– Куда ты идешь? – поинтересовалась она.
– А какое тебе дело, если я не заставляю тебя делать для меня то, чего ты не хочешь?
Его вопрос возымел желаемое действие: он шокировал ее. Селин сразу забыла о своем гневе.
Она стояла слишком близко. Он мог даже уловить цветочный запах ее волос, видел каждую точечку в зрачках огромных глаз и не мог ни приблизиться, ни отойти от нее. Ему показалось, что он стоит на краю пропасти и любое движение, даже всего один шаг, приведет к гибели. Но угроза смерти всегда действовала на него странным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Вы все еще выращиваете сахарный тростник? – Корд перебил тетушку весьма резко, но это был единственный способ снова привлечь ее внимание.
Ада нахмурилась:
– А почему нет? Конечно, вы выращиваем сахарный тростник. Данстан-плейс ведь сахарная плантация, не так ли?
– Но в Бэйтауне мы слышали…
– Чушь! – Ада махнула рукой, словно отметая все домыслы. – Что они об этом знают? Я не имею ничего общего ни с одним из жителей города.
– Не хотите ли вы сказать, что в одиночку управляете плантацией и по-прежнему производите здесь сахар?
Корд не мог больше скрывать свое нетерпение. Вскочив из-за стола, он подошел к распахнутому окну и принялся пристально всматриваться в морскую даль. Селин уже достаточно хорошо его узнала, чтобы понять: он вот-вот взорвется.
Поймав на себе молящий взгляд Ады, Селин поняла, что должна прийти на помощь старушке.
– Я уверена, что твоя тетя поступала так, как считала необходимым и наилучшим…
Корд повернулся к Селин:
– Моя тетя уволила управляющего. И на протяжении всех этих лет не удосужилась нанять другого. Или ты думаешь, я поверю, что она приехала из Англии – этакая дамочка средних лет, – умея управлять сахарной плантацией?! Скажи честно, ты сама можешь в это поверить? Ты же собственными глазами видела, в каком состоянии дом и земли вокруг.
– Конечно. Правда, я так никогда и не вышла замуж, – тихо, словно извиняясь, проговорила Ада, комкая в руках носовой платок.
Селин поднялась и, обойдя вокруг стола, встала за стулом тетушки Ады.
– А ты не считаешь, что женщина способна управлять плантацией точно так же, как мужчина?
– А ты? – прервал он.
Селин скрестила на груди руки и гордо вскинула подбородок:
– Лично я считаю.
Ада сделала робкую попытку обратиться к Корду:
– Пожалуйста, я не хочу становиться причиной ссоры между вами…
– Мы не нуждаемся в вас, чтобы найти причину, – заверил старушку Корд, не сводя с Селин горящих глаз. – У нас с женой достаточно собственных поводов для споров.
Теперь на него внимательно смотрели обе женщины. В глазах у Ады блестели едва сдерживаемые слезы. Лицо Селин пылало от гнева. Обе они выводили его из себя, но совершенно по-разному. Легкомысленные ответы тети Ады, ее утверждение о том, что она самостоятельно управляла Данстан-плейс, рассердили его, но куда более сильные чувства весь последний час он испытывал из-за присутствия Селин. Он замечал каждый ее жест, каждый взгляд. Ее присутствие держало его в постоянном возбуждении. Она сводила его с ума.
Когда он вошел в столовую, Селин уже сидела за столом и как раз слизывала с губ сладкий сок манго. На мгновение замерев, девушка подняла на него глаза и приветливо улыбнулась. Ему пришлось старательно нахмуриться, чтобы не ответить на эту улыбку.
Селин успела переодеться в кораллового цвета платье с низким вырезом, в котором он однажды уже видел ее во время путешествия. Бюст ее, конечно, проигрывал, если сравнивать с «достоинствами» шлюшки Бонни, но, хотя Селин и не отличалась пышными формами, было что-то куда более соблазнительное в искушающем блеске ее молодой кожи, напоминающей спелый и упругий плод. Невозможно было не заметить, как сияет ее кожа, как черные вьющиеся волосы локонами ниспадают на влажный от жары, чистый лоб.
Каждый раз, когда Селин поворачивалась на стуле, он замечал ее движение. Каждый раз, когда она протягивала руку за бокалом вина, его взору открывалась ложбинка между грудями, и он представлял себе, как сладостно было бы прижаться к ним лицом. Он наблюдал, как двигаются ее изящные руки, как пальцы сжимают бокал. Каждый раз, когда она облизывала губы кончиком языка или прикладывала к ним салфетку, он ощущал, как закипает кровь и старательно отводил взгляд.
И каждый раз, глядя на Селин, Корд понимал, что страстно желает ее. Он чувствовал себя полным идиотом. Он так мучительно желал обладать своей собственной женой, что ему стоило огромного труда сдержаться, чтобы не схватить ее прямо через стол и не овладеть ею посреди всех этих сочных плодов.
Ему хотелось обнять ее, заставить стонать и кричать от той же страсти, которую она, сама того не замечая, заставляла испытывать его. Он жаждал ощутить ее тело над собой, под собой, вокруг себя. Он хотел ее до боли. Он желал ее с такой дикой силой, какой никогда не испытывал по отношению ни к одной живой душе на свете. Эта страсть превратила в ад его существование.
– Мне нужно идти, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно, провел ладонями по волосам и попытался ослабить ворот рубашки. Корду казалось, что он вот-вот задохнется от невозможности осуществить желаемое.
Ада едва не расплакалась снова:
– Извини, Кордеро. Я уволила Филпота так много лет назад! Но я честно собиралась нанять другого управляющего.
– И вы извините меня, тетя. Я на вас не сержусь.
Он чувствовал себя чертовски виноватым в том, что старушка смотрит на него таким жалостливо-извиняющимся взглядом. И все-таки он никогда не сможет забыть о прошлом, даже если Селин по-прежнему будет считать, что он таким образом пытается спрятаться от сегодняшних проблем. «На сей раз она, кажется, права», – понял юноша. Но в том, что касается его, она вольна думать все, что захочет.
Корд направился прочь от столовой, не замечая, что Селин следует за ним по пятам, пока не прошел через просторную главную гостиную дома, где над камином все еще висел портрет его матери. Она схватила его за руку как раз в тот момент, когда он собирался выйти на веранду.
– Корд, ну как ты можешь вот так ее расстроить и запросто уйти?
Он внимательно посмотрел на ее ладонь, сжавшую в кулачок ткань рукава его рубашки. Она держала его очень крепко, но отпустила под этим взглядом.
– Ты обидел эту милую женщину без всякой на то причины, – сказала Селин.
– Я только задал несколько вопросов и высказал свое мнение. Если она предпочла обидеться на это – ее дело.
– Как плохо, что никто так и не научил тебя: все, что ты даешь другим, к тебе же и возвращается, Кордеро.
– Неужели для тебя действительно все так просто, Селин?
– Да, потому что я в это верю. Для тебя могло бы быть точно так же, если бы ты иногда позволил себе чувствовать что-нибудь, кроме гнева.
Он пошел дальше.
– Куда ты идешь? – поинтересовалась она.
– А какое тебе дело, если я не заставляю тебя делать для меня то, чего ты не хочешь?
Его вопрос возымел желаемое действие: он шокировал ее. Селин сразу забыла о своем гневе.
Она стояла слишком близко. Он мог даже уловить цветочный запах ее волос, видел каждую точечку в зрачках огромных глаз и не мог ни приблизиться, ни отойти от нее. Ему показалось, что он стоит на краю пропасти и любое движение, даже всего один шаг, приведет к гибели. Но угроза смерти всегда действовала на него странным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95