ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


А я-то думал, что решил эту проблему. Впрочем, разница все-таки есть — во времени употребляемого глагола. «Подозревался». Интересная штука, эта журналистика. Почти искусство. Не знаю, стоит ли мне послать редактору письмо или сразу начать судебный процесс. Скорее всего, я не буду заниматься ни тем ни другим.
Я налил себе виски с содовой и, не пожелав своим новым знакомым «спокойной ночи», удалился в свою спальню и закрыл за собой дверь.
На кресле лежал мой чемодан. Я раскрыл его. Сюзанна оказалась на высоте положения и уложила туда все, что нужно. Там оказался туалетный набор, мой серый костюм, а также синий летний костюм. Были положены подходящие по цвету галстуки, носовые платки и рубашки. Сюзанна не забыла и про белье, которого хватило бы на две недели, что, видимо, можно было расценивать как тонкий намек.
Распаковывая чемодан, я наткнулся на адресованное мне письмо. Оно начиналось с обращения «Дорогой Джон», что меня не удивило, так как Сюзанна всегда помнила, как меня зовут. Но раньше она ко мне так не обращалась, и это вывело меня из себя. Я пошел в ванную чистить зубы и читать письмо. Вот что в нем говорилось:
Дорогой Джон,
по телевизору ты смотрелся великолепно, я, правда, не уверена, что зеленый галстук подходит к синему костюму. Или это что-то с цветом в телевизоре? Мне показалось, что ты здорово расправился с этой журналисткой, у которой вид шлюхи. Я провела весь день с Анной, на которую ты произвел неизгладимое впечатление. Она передает тебе свою благодарность. Домой мне пришлось идти через задний двор, так как у ворот обоих поместий толпятся репортеры. Сколько времени продлится это безобразие? На твоем автоответчике набралось множество посланий, но я ни одного не слушала. Из твоего нью-йоркского офиса пришел факс, они просили тебя перезвонить им. Срочно. К чему бы это? Как повезло Фрэнку, что ты видел его в тот самый день! Была ли я с тобой на той прогулке верхом? Позвони мне сегодня вечером, если у тебя будет время.
С любовью,
Сюзанна.
Да, это она, аристократка Сюзанна Стенхоп. Анна Беллароза провела весь день в рыданиях и плаче, а Сюзанна в это время ухаживала за цветочками. Вот такие мы, полюбуйтесь на нас. Мы можем глубоко переживать, сердиться, сожалеть, но виду никогда не подадим. А что в этом хорошего? Это просто проявление самолюбия, которое, вопреки всеобщему мнению, не приносит счастья даже самому лишь внутренне страдающему человеку.
Но письмо Сюзанны было, пожалуй, чересчур sangfroid, если употребить французское слово. С другой стороны, я вообще не ожидал, что она напишет мне письмо. Интересно, а Белларозе она тоже написала?
Я разделся и, поскольку пижаму она мне не положила, лег спать в трусах. Нет, все-таки звонить я ей не буду.
Я выпил виски и стал слушать рокот Манхэттена восемью этажами ниже. Во рту у меня по-прежнему стоял привкус рыбного соуса и чеснока. Ничего удивительного в том, что Италия — единственная европейская страна, где отсутствуют легенды о вампирах: просто от этого запаха все вампиры сбежали в Альпы.
Должно быть, я ненадолго отключился, так как внезапно вскочил, вспомнив о данном мне поручении. Я должен сказать Джимми Губе, что Толстый Поли хотел обязательно взглянуть еще раз на то место на Кэнел-стрит. Еще важнее была информация о том, что Джимми следует быть поосторожнее с наличными.
Зазвонил телефон, это была Сюзанна. Я поговорил с ней, но, по правде говоря, мне казалось, что все это происходит во сне.
Снова раздался телефонный звонок. На этот раз на проводе была Дженни Альварес с интересным предложением.
— Заходи ко мне, — пригласил я ее. — Скажи Ленни и Винни, что я просил тебя пропустить. Я в первой спальне по левую сторону.
Чуть позже в дверь ко мне постучали, и она вошла.
— Если я тебе нравлюсь, то почему же ты ведешь себя так по-свински по отношению ко мне? — спросил я ее.
— А мне так хочется, — прозвучало в ответ.
Сбросив туфли, но оставив на себе свое сексапильное красное платье, она вытянулась на кровати рядом со мной. Это было настоящее искушение. Я хотел поцеловать ее, но боялся, что у меня до сих пор изо рта пахнет анчоусами и чесноком.
Не помню точно, что случилось потом, но, когда я проснулся, ее уже не было. Да и вряд ли она вообще приходила сюда.
Глава 30
На следующее утро за чашкой кофе я обзвонил нескольких редакторов и журналистов газет, чьи имена дал мне Беллароза. По поручению Фрэнка я сообщил им следующее: Фрэнк Беллароза заинтересован в том, чтобы процесс по его делу состоялся как можно скорее, всякая отсрочка со стороны ведомства федерального прокурора будет воспринята им как отсутствие доказательств его вины. Мистер Беллароза считает себя невиновным и готов доказать это в открытом судебном заседании.
По идее, это должно было подтолкнуть Феррагамо к ускорению подготовки к процессу, а так как, судя по всему, дело было сфабриковано, то Феррагамо предстояло либо отказаться от своих обвинений, либо согласиться на суд с ничтожными шансами на победу. Феррагамо ни то ни другое не устраивало; он хотел только одного — чтобы кто-нибудь как можно быстрее застрелил Белларозу.
Допив свой кофе в гостиной, я вновь отправился в спальню и набрал номер Сюзанны.
— Привет, — сказал я.
— Привет.
— Мне придется на несколько дней задержаться в городе. Я звоню, чтобы ты знала и не беспокоилась.
— Я поняла.
— Спасибо, что передала мне вещи.
— Не за что.
— И все равно спасибо. — Когда муж и жена переходят на этот бесстрастный тон, можно подумать, что они совершенно чужие друг другу, и, наверное, это так и есть на самом деле.
— Ты прочитал мою записку? — спросила Сюзанна.
— Записку?.. Ах да, конечно.
— Джон...
— Да?
— Нам надо серьезно поговорить.
— О записке?
— Нет, о нас.
— Не о нас, Сюзанна, о тебе.
— А что говорить обо мне? — промолвила она после паузы. — Неужели ты обо мне беспокоишься?
— Ты звонила мне вчера вечером? — спросил я. — Мы с тобой разговаривали?
— Нет.
— Значит, мне это приснилось. Но сон был так похож на правду, Сюзанна. Наверное, мое подсознание хотело мне сказать что-то важное. Что-то, что я уже знал, но боялся признаться себе в этом. С тобой такое случалось?
— Наверное.
— Так вот, во сне я понял, что у тебя роман с Фрэнком Белларозой.
Ну вот, я и сказал это. Она какое-то время молчала, потом спросила:
— Так ты поэтому в плохом настроении? Потому что тебе приснилось, что у меня роман с Фрэнком Белларозой?
— Я думаю, это был не сон. Это было прозрение. Именно это тревожило меня уже много месяцев, Сюзанна, и именно это отдалило нас друг от друга.
В трубке повисла тишина, потом Сюзанна сказала:
— Если ты начал что-то подозревать, Джон, тебе следовало сразу выяснить, справедливы ли твои подозрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183