Совсем не то, что ты думаешь.
Сайлас бросил на нее проницательный взгляд, и Сара предпочла отвернуться, сделав вид, будто отряхивает от муки руки.
– Он... он очень любезен.
– И это тебя беспокоит?
– Нет, разумеется, нет. Дело в том, что... я не знаю, как это понимать. Иногда мне кажется, что мое присутствие его раздражает. А иногда...
– Поверь моему слову, ты вовсе его не раздражаешь. – Голос звучал спокойно, рассудительно, уверенно. – Гидеон не доверяет женщинам. Особенно женщинам твоего круга.
Снова эти ужасные слова – «твоего круга». Сара резко повернулась и посмотрела Сайласу в глаза.
– Но почему он так ненавидит мой круг? Кто из этого круга его обидел?
Сайлас отложил в сторону черпак и задумчиво погладил бороду.
– Я тебе кое-что расскажу. Только обещай, что не проболтаешься.
Сара энергично закивала.
Повар жестом указал на табуретку:
– Присядь. История долгая и неприятная. Но ты должна ее знать.
Усевшись за грубый деревянный стол, Сара приготовилась слушать.
– Мать. Родная мать, вот кто его обидел.
Сара подняла глаза.
– Не понимаю.
– Мать Гидеона была дочерью герцога. Богатая леди из очень влиятельной, я бы даже сказал, могущественной английской семьи.
Сара похолодела. Неужели Гидеон – англичанин? А его мать была аристократкой?
– Ты удивлена. – Сайлас взял трубку, достал из жилетного кармана кисети неторопливо ее набил. – Ты удивлена, и это вполне естественно. Как правило, пираты не блещут родословной.
– Но как это? Кто она?
Сайлас сунул в огонь лучинку и поднес к трубке.
– Могу рассказать, как это произошло. А вот кто она, он и сам не знает. – Повар бросил лучинку в печку и с удовольствием затянулся. – Выпив однажды лишнего, он рассказал мне об этом. Мы захватили корабль, на котором оказалась старуха по имени Юстейсия. Имя так его потрясло, что он бросился к бутылке. Наверное, ты заметила, что вообще-то наш капитан пьет очень мало. Это потому, что боится пойти по стопам отца. Как бы то ни было, а в ту ночь Гидеон сказал, что его мать тоже носила имя Юстейсия – во всяком случае, так ему сказал отец, когда был в подпитии.
– Об отце Гидеон немного рассказывал. Судя по всему, тот был ужасным человеком.
– Совершенно верно. Капитан его ненавидит. Но еще больше ненавидит мать. За то, что бросила его на попечение отца.
– Не понимаю. Как могла дочь герцога встретить такого человека, как отец Гидеона? Разве он не был американцем?
– Нет. Он был англичанином. Кажется, учителем Юстейсии. И, судя по всему, завзятым сердцеедом – он уговорил ее убежать с ним. – Сайлас помрачнел. – Она родила Гидеона, но вскоре жизнь с Элиасом Хорном довела ее до отчаяния. Она стала умолять родных принять ее обратно. Те согласились, но при условии, что она бросит ребенка.
– Не может быть! – воскликнула Сара.
Сайлас кивнул.
– Но почему?
– Понятия не имею. Может быть, боялись скандала. Думали, что, если Элиас и Гидеон останутся где-то вдали, никто ничего не узнает. Мало ли какие мысли могут прийти в голову английским аристократам.
Сара нахмурилась. Повар не собирался ее обижать, но, сам того не желая, дал ей понять, как относится к ее соотечественникам команда шхуны «Сатир». И к людям ее класса тоже. Понятно, что ненависть воспитана самим духом американской революции. Судя по всему, Гидеон родился сразу после ее окончания.
Сара вспомнила, с какой горечью капитан говорил о матери. Так стоит ли удивляться тому, что он так ненавидит английских аристократов?
– И он никогда не пытался разыскать мать и услышать ее правду? – поинтересовалась Сара.
– Может быть, и пытался, но мне об этом ничего не известно. Впрочем, думаю, вряд ли это ему удалось. Когда отец увез Гидеона в Америку, тот был еще совсем крошкой. А отец мечтал о новой жизни – и для себя, и для сына. Но разлука с женой терзала сердце, а печаль Элиас, как водится, топил в вине. Как-то раз Гидеон упомянул, что мальчиком сменил пятнадцать городов. Отец устраивался работать учителем, но из-за пьянства его вскоре отовсюду увольняли.
Да, история прекрасно объясняла, почему Гидеон так отчаянно стремился устроить жизнь на Атлантисе. У него никогда не было дома, вот он и пытался обосноваться на острове. Да, он просто мечтал о доме и о близком заботливом человеке, хотя сам ни за что бы в этом не признался.
– И что же заставило его убежать в море? Отцовские побои?
Сайлас покачал головой:
– У Гидеона просто не было выбора. Отец умер от белой горячки, когда мальчику не исполнилось еще и тринадцати. У него просто не было выбора.
– Гидеон ушел в море в тринадцать лет? – У Сары защемило сердце. В тринадцать лет сама она жила, окруженная заботой и любовью матери и благородного щедрого отчима, имела все, о чем только могла мечтать.
Должно быть, на лице Сары отразилось страдание.
– На самом деле все не так уж плохо, девочка, – постарался ее утешить Сайлас. – Работа юнги сделала из мальчика мужчину, а ведь это немало, правда?
На глаза навернулись слезы, и Сара спрятала лицо, чтобы их скрыть. А Сара обвиняла его в жестокости!
Капитан Хорн захватил пленниц против их воли, и мисс Уиллис до сих пор не могла ему этого простить. Но ведь дерзкий поступок он совершил из благих побуждений. Старался ради своей драгоценной колонии.
Сара видела, как справедливо управлял островом Гидеон. В случае спора непременно выслушивал обе стороны и лишь после этого принимал решение. Он обещал, что к женщинам будут относиться с уважением, и железной рукой держал пиратов в узде. Когда же она заявила о намерении возобновить уроки, капитан не колеблясь согласился. Он даже перешел жить в новый, еще не достроенный дом, уступив удобную каюту беременной Молли и ее дочурке Джейн.
Он не был тем ужасным, порочным человеком, за которого Сара приняла его на первых порах. И от этого стал еще опаснее, чем прежде.
– Парень тебе небезразличен, правда? – прервал Сайлас ее размышления.
Сара утерла слезы и кивнула.
– Но он ненавидит меня за то, что я английская аристократка, как и его мать.
– Ничего подобного, – возразил повар. – Гидеон бывает порой резковат, но вовсе не дурак и хорошую женщину видит сразу. По-моему, он отчаянно в тебя влюблен.
– Но почему он не рассказал мне о матери? – воскликнула Сара. Недоверие обижало. – Говорил об отце, а о матери ни слова. Считает меня такой же, как она? Думает, меня интересует лишь собственная семья да еще те привилегии, которые давал Лондон?
– Ошибаешься. Может быть, поначалу ты и казалась ему такой же, как его мать, но сейчас он думает совсем по-другому. Видит тебя такой, какая ты есть.
– Какой же?
– Той единственной, которая ему необходима. Той, которая сможет смягчить горечь материнской измены.
«Но я не способна на это! – хотелось закричать Саре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Сайлас бросил на нее проницательный взгляд, и Сара предпочла отвернуться, сделав вид, будто отряхивает от муки руки.
– Он... он очень любезен.
– И это тебя беспокоит?
– Нет, разумеется, нет. Дело в том, что... я не знаю, как это понимать. Иногда мне кажется, что мое присутствие его раздражает. А иногда...
– Поверь моему слову, ты вовсе его не раздражаешь. – Голос звучал спокойно, рассудительно, уверенно. – Гидеон не доверяет женщинам. Особенно женщинам твоего круга.
Снова эти ужасные слова – «твоего круга». Сара резко повернулась и посмотрела Сайласу в глаза.
– Но почему он так ненавидит мой круг? Кто из этого круга его обидел?
Сайлас отложил в сторону черпак и задумчиво погладил бороду.
– Я тебе кое-что расскажу. Только обещай, что не проболтаешься.
Сара энергично закивала.
Повар жестом указал на табуретку:
– Присядь. История долгая и неприятная. Но ты должна ее знать.
Усевшись за грубый деревянный стол, Сара приготовилась слушать.
– Мать. Родная мать, вот кто его обидел.
Сара подняла глаза.
– Не понимаю.
– Мать Гидеона была дочерью герцога. Богатая леди из очень влиятельной, я бы даже сказал, могущественной английской семьи.
Сара похолодела. Неужели Гидеон – англичанин? А его мать была аристократкой?
– Ты удивлена. – Сайлас взял трубку, достал из жилетного кармана кисети неторопливо ее набил. – Ты удивлена, и это вполне естественно. Как правило, пираты не блещут родословной.
– Но как это? Кто она?
Сайлас сунул в огонь лучинку и поднес к трубке.
– Могу рассказать, как это произошло. А вот кто она, он и сам не знает. – Повар бросил лучинку в печку и с удовольствием затянулся. – Выпив однажды лишнего, он рассказал мне об этом. Мы захватили корабль, на котором оказалась старуха по имени Юстейсия. Имя так его потрясло, что он бросился к бутылке. Наверное, ты заметила, что вообще-то наш капитан пьет очень мало. Это потому, что боится пойти по стопам отца. Как бы то ни было, а в ту ночь Гидеон сказал, что его мать тоже носила имя Юстейсия – во всяком случае, так ему сказал отец, когда был в подпитии.
– Об отце Гидеон немного рассказывал. Судя по всему, тот был ужасным человеком.
– Совершенно верно. Капитан его ненавидит. Но еще больше ненавидит мать. За то, что бросила его на попечение отца.
– Не понимаю. Как могла дочь герцога встретить такого человека, как отец Гидеона? Разве он не был американцем?
– Нет. Он был англичанином. Кажется, учителем Юстейсии. И, судя по всему, завзятым сердцеедом – он уговорил ее убежать с ним. – Сайлас помрачнел. – Она родила Гидеона, но вскоре жизнь с Элиасом Хорном довела ее до отчаяния. Она стала умолять родных принять ее обратно. Те согласились, но при условии, что она бросит ребенка.
– Не может быть! – воскликнула Сара.
Сайлас кивнул.
– Но почему?
– Понятия не имею. Может быть, боялись скандала. Думали, что, если Элиас и Гидеон останутся где-то вдали, никто ничего не узнает. Мало ли какие мысли могут прийти в голову английским аристократам.
Сара нахмурилась. Повар не собирался ее обижать, но, сам того не желая, дал ей понять, как относится к ее соотечественникам команда шхуны «Сатир». И к людям ее класса тоже. Понятно, что ненависть воспитана самим духом американской революции. Судя по всему, Гидеон родился сразу после ее окончания.
Сара вспомнила, с какой горечью капитан говорил о матери. Так стоит ли удивляться тому, что он так ненавидит английских аристократов?
– И он никогда не пытался разыскать мать и услышать ее правду? – поинтересовалась Сара.
– Может быть, и пытался, но мне об этом ничего не известно. Впрочем, думаю, вряд ли это ему удалось. Когда отец увез Гидеона в Америку, тот был еще совсем крошкой. А отец мечтал о новой жизни – и для себя, и для сына. Но разлука с женой терзала сердце, а печаль Элиас, как водится, топил в вине. Как-то раз Гидеон упомянул, что мальчиком сменил пятнадцать городов. Отец устраивался работать учителем, но из-за пьянства его вскоре отовсюду увольняли.
Да, история прекрасно объясняла, почему Гидеон так отчаянно стремился устроить жизнь на Атлантисе. У него никогда не было дома, вот он и пытался обосноваться на острове. Да, он просто мечтал о доме и о близком заботливом человеке, хотя сам ни за что бы в этом не признался.
– И что же заставило его убежать в море? Отцовские побои?
Сайлас покачал головой:
– У Гидеона просто не было выбора. Отец умер от белой горячки, когда мальчику не исполнилось еще и тринадцати. У него просто не было выбора.
– Гидеон ушел в море в тринадцать лет? – У Сары защемило сердце. В тринадцать лет сама она жила, окруженная заботой и любовью матери и благородного щедрого отчима, имела все, о чем только могла мечтать.
Должно быть, на лице Сары отразилось страдание.
– На самом деле все не так уж плохо, девочка, – постарался ее утешить Сайлас. – Работа юнги сделала из мальчика мужчину, а ведь это немало, правда?
На глаза навернулись слезы, и Сара спрятала лицо, чтобы их скрыть. А Сара обвиняла его в жестокости!
Капитан Хорн захватил пленниц против их воли, и мисс Уиллис до сих пор не могла ему этого простить. Но ведь дерзкий поступок он совершил из благих побуждений. Старался ради своей драгоценной колонии.
Сара видела, как справедливо управлял островом Гидеон. В случае спора непременно выслушивал обе стороны и лишь после этого принимал решение. Он обещал, что к женщинам будут относиться с уважением, и железной рукой держал пиратов в узде. Когда же она заявила о намерении возобновить уроки, капитан не колеблясь согласился. Он даже перешел жить в новый, еще не достроенный дом, уступив удобную каюту беременной Молли и ее дочурке Джейн.
Он не был тем ужасным, порочным человеком, за которого Сара приняла его на первых порах. И от этого стал еще опаснее, чем прежде.
– Парень тебе небезразличен, правда? – прервал Сайлас ее размышления.
Сара утерла слезы и кивнула.
– Но он ненавидит меня за то, что я английская аристократка, как и его мать.
– Ничего подобного, – возразил повар. – Гидеон бывает порой резковат, но вовсе не дурак и хорошую женщину видит сразу. По-моему, он отчаянно в тебя влюблен.
– Но почему он не рассказал мне о матери? – воскликнула Сара. Недоверие обижало. – Говорил об отце, а о матери ни слова. Считает меня такой же, как она? Думает, меня интересует лишь собственная семья да еще те привилегии, которые давал Лондон?
– Ошибаешься. Может быть, поначалу ты и казалась ему такой же, как его мать, но сейчас он думает совсем по-другому. Видит тебя такой, какая ты есть.
– Какой же?
– Той единственной, которая ему необходима. Той, которая сможет смягчить горечь материнской измены.
«Но я не способна на это! – хотелось закричать Саре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91