– Послушай, позволь мне выбросить его. Он просто ужасен.
Мариза Бенедикт подняла голову от грядки с туберозами и улыбнулась Кэтлин.
– Вы Кэтлин Вазаро. Я узнала вас. Мы встречались на причале в Рейкьявике. – Ее глаза блеснули. – А еще благодаря снимкам в альбоме, который показывала ваша мама.
– Моя мама показывала фотографии?
– О да! Она очень гордится вами. – Мариза вытерла лоб рукавом рубашки. – Впрочем, вы, наверно, и сами это чувствуете.
– Нет. – Кэтлин задумчиво посмотрела в сторону дома и вспомнила минутную неловкость, возникшую между ней и матерью. Иной раз ей и невдомек было, почему мать поступала вдруг тем или иным образом. Наверное, оттого, что Кэтлин уже давно создала в своем представлении ее образ, который, в отличие от реального образа, не менялся. – Нет, я не замечала этого. – Она снова повернулась к Маризе. – В поле работать нелегко. И раз уж ты приехала погостить, может быть, не стоит так сильно усердствовать?
– Мне это доставляет удовольствие. – Мариза сорвала очередной цветок и кинула его в корзину. – Кроме того, я всегда работала во время каникул. Последние два лета я занималась дельфинами в Морском институте Сан-Диего. Я собираюсь стать морским биологом.
– Вот оно что, – кивнула Кэтлин, склоняясь над грядкой. – Поэтому ты и организовала эту акцию по спасению китов?
– Кому-то надо было начать. Известность мамы поможет привлечь внимание широкой публики, и не исключено, что охоту на китов все-таки запретят. – Она на секунду остановилась, с восхищением оглядываясь вокруг. – Здесь так красиво. Я очень благодарна, что вы пригласили меня погостить в Вазаро.
– Моя мама рада тебе. Она говорит, что ты не причиняешь ей никаких хлопот. А Жак очень доволен твоей работой в поле.
– В этом есть что-то успокаивающее, – мягко отозвалась Мариза. – У меня возникает такое же чувство, как и в тот момент, когда ныряешь с маской под воду. Ты сразу оказываешься в каком-то другом мире, где отступают все боли и печали.
Кэтлин не поднимала глаз от своей грядки. На какое-то время она забыла, что Мариза еще в детстве узнала, что такое боль и несправедливость, что такое бессмысленная жестокость и грязь. Сердце ее дрогнуло от сочувствия.
– Да, это помогает.
Нежная улыбка промелькнула на лице девушки.
– Моя мама сказала перед отъездом, что вы мне понравитесь. Надеюсь, мы станем друзьями.
Кэтлин улыбнулась в ответ.
– Уверена.
ТУРЦИЯ
Внимание Брайэна Ледфорда сразу привлекли фотографии в воскресном приложении к лондонскому «Тайме». Он замер и присвистнул:
– Великолепно! Он неповторим!
– Кто? – сидящий напротив него за столом Ганс Брюкер вскинул свою золотистую голову с внушающей опасение грацией молодого льва, принюхивающегося к следам чужака на территории, которая принадлежала ему.
– Для тебя это не представляет никакого интереса. – Ледфорд не отрывал глаз от газеты. – Ешь себе спокойно.
– Если бы мне не было интересно, я бы не стал у тебя спрашивать, – язвительно ответил Ганс. – И вообще я уже наелся.
– Вчера во время ночного купания я обратил внимание, что ты слегка похудел. Это меня беспокоит, – заметил Ледфорд.
– Что хочу, то и делаю, – проворчал Ганс, но уже через несколько секунд принялся доедать свои тосты.
Ледфорд с сожалением отметил, что мальчишка с каждым днем становится все более послушным и ручным. Всякий раз, когда Ледфорду удавалось без труда настоять на своем, в глубине души он испытывал разочарование. Он нанял Ганса в числе первых, около года назад, когда приступил к формированию «Черной Медины». Его внимание привлекли эти повадки молодого льва в сочетании с редкостным умением обращаться со взрывчаткой. С виду – безмятежный ангел с золотистыми волосами, а в душе – холодный, беспощадный насильник. Эта двойственность вызывала в Ледфорде возбуждение, которого он давно не испытывал.
Ганс вырос на улицах Мюнхена и вошел в террористическую группу «Сыновья правосудия», когда ему исполнилось двенадцать лет. Через год он в первый раз убил человека. Ко времени встречи с Ледфордом на его счету было уже девять жертв. И он значительно усовершенствовал свое мастерство по изготовлению пластиковых бомб и вообще самого разного рода взрывных устройств. Юноше исполнилось восемнадцать. В нем еще не затвердели те чисто мужские качества, которые были так ненавистны Ледфорду.
Но, как ни странно, ему не удалось пробудить в Гансе сексуальный интерес к себе. Зато подчинить парня на духовном и физическом уровнях оказалось делом несложным. И Ледфорд вскоре научился управлять им с максимальной для себя выгодой. Сиротское прошлое давало себя знать, когда Ледфорд начинал проявлять отеческую заботу, опекал и наставлял его на «путь истинный». Через полгода он уже полностью подчинил Ганса своей воле. Только иной раз дух протеста давал себя знать.
– Так кто это «он»?
Ледфорд понял, что парень ревнует его, и подумал о том, как бы удивился и разочаровался Ганс, если бы догадался, что «отеческая» любовь Брайэна к нему основана в первую очередь на сексуальном влечении. Жаль, что Ганс оказался совершенно глух к тем намекам, которые время от времени в определенных порциях выдавал Ледфорд, пытаясь проверить, не треснул ли лед. Действовать приходилось осторожно: было бы глупо ломать парня – он идеально отвечал тем задачам, которые на него возлагались.
– Речь идет о статуэтке, Ганс. – Он протянул ему газету. – Танцующий Ветер! Смотрится в самом деле великолепно.
– А… – Ганс, не глядя на газету, мгновенно расслабился и улыбнулся. – Будем ее брать?
– Хорошо бы.
– Он сказал, что с кражами пока надо завязать.
– Придется заставить его изменить принятое решение, не так ли? – Брайэн снова принялся внимательно рассматривать снимок. – Статуэтка мне нужна. На самом деле. Позвони в газету, узнай, кто занимается рекламными публикациями в связи с прибытием Танцующего Ветра в Париж.
– Звони сам. Что я тебе – прислужник, что ли!
– Тебе ведь нравится помогать мне. – Голос Ледфорда принял бархатистую окраску, хотя он по-прежнему не отрывал глаз от снимка в газете.
Брайэну и не требовалось смотреть на юношу. Он и без того знал, что с ним сейчас происходит. Парень вспыхнул от удовольствия и, проворчав что-то невнятное, скорее для вида, чем на самом деле, шагнул к телефонному столику.
Откинувшись в кресле, Брайэн продолжал рассматривать Танцующий Ветер. Ему предстояло найти подходящие слова и выражения, чтобы убедить своего напарника в том, что еще одна кража не помешает осуществлению их главного замысла. Надо поярче расписать ценность предмета, тогда он станет более сговорчивым. Хотя нет. Этого мало. Наверняка начнет снова требовать от группы Брайэна выполнения той операции, от которой Брайэну пока удавалось отвертеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111