– Но я не могу все время сидеть здесь. Я должна что-то делать.
– И что же ты делала?
– Рассматривала таблички возле экспонатов в музее. Затем я пошла к директору, месье Модуху, и убедила его позволить мне пройти в запасники.
– Неудивительно, что ты устала.
– Там было несколько табличек, похожих на ту, что у Танцующего Ветра, но надписи на них ближе к греческому.
– Ты ожидала встретить там разгадку?
– Нет. – Она отпила глоток лимонада и сделала несколько круговых движений шеей, чтобы снять боль в мышцах. – В те времена, когда был создан Танцующий Ветер, существовало столько различных языков и культур. В музее тоже есть три нерасшифрованные таблички. В свое время Розетте Стоунз не удалось разгадать эти надписи. А я даже не знаю, с чего начать.
– Ты уже начала.
– Да, но этот путь отбрасывания бесполезных вариантов меня не слишком устраивает, Я показала директору несколько снимков с надписью, и он сказал, что эти буквы ему что-то отдаленно напоминают.
– Подними голову, – вдруг решительно сказал Алекс. Он стоял рядом с ее креслом.
– Что?
Он не стал ждать, когда она подчинится ему. Его руки были уже у нее на затылке, а большими пальцами он медленно массировал ее шею.
Она напряглась. Ее мускулы словно одеревенели.
– Перестань, – резко сказал он. – Я лишь хочу помочь тебе. Закрой глаза и расслабься. – Подушечки его пальцев растирали связки на шее, и сладостная дрожь прошла по всему телу, как только напряжение оставило ее. – Но он не сказал тебе, где мог видеть их?
Она закрыла глаза, чувствуя лишь удовольствие от прикосновения его пальцев, и даже не сразу вспомнила, о чем они говорили до этого.
– Нет. Он сказал, что подумает об этом. Я обещала зайти к нему завтра.
Его пальцы надавили на мышцы ее затылка.
– Будет лучше, если в следующий раз, когда ты пойдешь в музей, ты возьмешь меня или Кемаля в качестве сопровождающих. – Его руки уже массировали мышцы возле ее ключиц, она чувствовала, как кровь быстрей побежала по жилам.
– Когда я одна, мне гораздо легче сосредоточиться.
– Но не когда ты уже мертвая.
Эти слова нарушили ее сонное забытье, но не вывели до конца из состояния приятной расслабленности. Она чувствовала тепло и покалывание в области шеи и плеч.
– Я знаю, опасность существует, но она очень невелика. На самом деле, скорее всего, мне ничего не грозит. Невозможно, чтобы человек, совсем не знавший меня, стремился к убийству… это лишено всякого смысла.
– Кэтлин, черт побери, нельзя же быть такой глупой и безрассудной. Ледфорд выбирает для нападения как раз тот момент, когда жертва начинает чувствовать себя в безопасности. Я уже сталкивался с этим прежде. – Голос Алекса был мягким, убеждающим. Она чувствовала знакомый запах лайма в его лосьоне после бритья. – Я не стану ни во что вмешиваться, лишь позволь мне быть рядом.
Ее мышцы уже отдохнули и расслабились, но она по-прежнему не двигалась. Она хотела, чтобы он продолжал касаться ее, чтобы его руки скользнули ниже, к ее груди, а губы его прижались к ее губам… Она вдруг резко отпрянула от него и вскочила на ноги. Боже, как она все же глупа! Она посмотрела ему в лицо.
– Ну и хорош же ты, Алекс! Думаешь, я опять попадусь в твою ловушку?
– О чем ты? – Он смотрел на нее невинным взором. – Я хотел только помочь тебе.
– «Дай им то, что они хотят, и получишь то, что хочешь ты». Все тот же знакомый подход?
– Да. А что в этом плохого? Тебе и сейчас этого хочется, сколько бы ты ни спорила против очевидного. Моя откровенность тебя устраивает?
Кэтлин возмущенно отвернулась.
13
Машина плавно скользила по Королевскому мосту.
– Мне не нравится это, – говорил Ганс, не отрывая взгляда от темных вод Сены за окном. – Ты дал слишком мало людей.
– Трое – это более чем достаточно. – Ледфорд посмотрел на Ганса. – Мы хотим взорвать его, а не выкрадывать картины.
– Никогда не думал, что тебе захочется посмотреть, как взлетит на воздух весь этот хлам.
– Крылатая Богиня Победы – никакой не хлам, – сказал Ледфорд со снисходительной усмешкой. – Я должен дать тебе несколько уроков, ты абсолютный невежда.
Ганс почувствовал глубокое облегчение. В последнее время Ледфорд был таким раздражительным. Можно было подумать, что их дружба ему окончательно наскучила. Но если Брайэн еще стремился воспитывать его, значит, не все потеряно. Появлялась надежда.
– Да, я ничего не знаю об этом, но могу подучиться.
– Мы еще дадим тебе шанс, – сказал Ледфорд, – как только закончится эта работа. – Он свернул направо и остановился у набережной Тюильри. – У тебя есть нож? Охрану у ворот нужно убрать тихо.
Ганс кивнул.
– Все будет хорошо, когда ты проникнешь во внутренний двор. Там охраны уже не будет.
– Подкуп?
Ледфорд кивнул и продолжал:
– Кордоза и Брентер встретят тебя у стеклянной пирамиды во дворе Наполеона. У них взрывчатка. Тебе дается десять минут, чтобы сделать все и вернуться обратно.
– Я знаю свою работу.
Ганс выпрыгнул из машины и весело двинулся вниз по улице к главному входу.
Охранник стоял спиной к улице, всматриваясь во внутренний двор, как будто слышал что-то. Было до смешного легко незаметно подкрасться к нему… Ганс перетащил тело охранника во двор, чтобы ничего не было заметно с улицы, и направился к стеклянной пирамиде.
Брентер и Кордоза стояли возле пирамиды и, увидев Ганса, двинулись к нему.
Хоп! Раздался неясный звук, и голова Кордозы вдруг раскололась пополам.
Брентер вскрикнул и кинулся на землю. Слишком поздно. На его груди расцветало кровавое пятно.
Боже, что происходит?
Ганс дернулся в сторону и нащупал свой нож, и в это время следующая пуля ударила в стену радом с ним.
Он ничего не мог понять. Ведь Брайэн говорил, что все предусмотрено…
– Извини, мой мальчик.
Ганс повернулся на этот голос. Ледфорд стоял с автоматом «ингрэм-10» в руках и нежно улыбался.
– Этого не было в плане, – выговорил ошеломленный Ганс.
Ледфорд кивнул.
– Это предусматривалось. Никаких свидетелей. Один я.
– Почему?
– Часть замысла. Требовалось принести в жертву нескольких ягнят, и я почувствовал призвание выступить в роли жреца. В конце концов, ты всего лишь мой человек. – : Брайэн поднял «ингрэм», прицелился и послал очередь в тело Ганса.
Ганс вскрикнул, дернулся и упал. Он лежал неподвижно, слыша звук шагов Брайэна по булыжнику, тот бежал к воротам.
Он умирал. Брайэн убил его.
Он должен умереть, потому что так захотел Ледфорд.
И все же он был еще жив. Брайэн плохо сделал свою работу.
Существует твердое правило: надо проверить результат, обязательно убедиться, что все кончено. Брайэн нарушил это правило. Ганс справился бы лучше…
Истерический смех застревал в его горле, когда он полз к воротам. «Позволь мне сделать это, Брайэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111