Я умею делать это лучше. Разреши мне убить себя ради тебя».
Он полз очень медленно, оставляя кровавый след на булыжной мостовой. Если он выползет со двора, то сможет позвать кого-нибудь на помощь.
Он должен выжить, черт побери. Потому что он не может умереть, пока жив Брайэн Ледфорд.
Как всегда, после завтрака Алекс позвонил в отель «Хилтон», чтобы справиться о почте. Была лишь одна записка.
Алекс бросил трубку и обернулся к Кэтлин.
– Послание от Ирмака.
– Что в нем?
Он посмотрел в свой блокнот, лежащий возле телефона:
– «У меня есть кое-что для тебя. Приходи к большой мечети Селима сегодня в десять утра». У нас меньше часа.
– Я должна найти сумочку.
– Поторопись. Нам еще надо поймать такси и отыскать нужное место. В Стамбуле пятьсот мечетей.
– Никто не знает этого лучше меня, – сухо сказала Кэтлин. – Мы с Кемалем уже обошли не меньше половины. Говорят, что число «пятьсот» символизирует человека, находящегося в периоде расцвета и могущества. Возможно, нам повезет с водителем и мы сможем быстро отыскать это место.
Мечеть Селима оказалась на другом конце Стамбула, они потратили почти час, пока добрались туда. Ирмак ожидал их снаружи, карикатурно смотрясь в своем наряде на фоне толпы европейских туристов. Алекс заметил, что его толстое коричневое лицо покрывает жирный пот.
– Это для тебя, – торопливо проговорил Ирмак, – подарок.
Алекс раздраженно глянул вниз на продолговатую коробку.
– Тебе не удастся подкупить меня, Ирмак.
– Это не от меня, от Ледфорда.
Алекс почувствовал знакомый озноб, как тогда, когда увидел голубой кашемировый шарф на ступеньках дома Андреасов в Париже.
– Ледфорд? Он здесь?
– Я этого не знаю, – пробормотал Ирмак. – Я ничего не знаю. Оставь меня в покое.
Он развернулся и, переваливаясь, заспешил прочь.
– Подожди, – окликнул его Алекс. – Здесь находится…
Но Ирмак уже смешался с толпой.
Кэтлин стояла как зачарованная, уставившись на коробку. Алекс знал, что она тоже вспомнила голубой шарф, но уже другой, тот, который подбросили к ее двери в отеле.
– Открой, – выговорила она хриплым голосом.
Он развязал веревку и медленно открыл коробку. Там на тисненой бумаге лежал всего лишь один цветок черного тюльпана, изящный, будто сделанный из воска. Алекс взял карточку, оставленную рядом с цветком.
– Нет, это не от Ледфорда, – сказал Алекс. – Это всего лишь обыкновенная карточка из магазина, которыми здесь сопровождаются букеты, предназначенные для туристов. – Он прочитал ей вслух: – «Распространено мнение, что тюльпаны происходят из Голландии, но это не так. Они были выведены в Турции и впервые доставлены во Францию ко двору Людовика XIV оттоманским послом. Луковицы тюльпа…
– Нет!
Алекс перевел взгляд с карточки на её лицо. Оно было мертвенно-белым, расширенные глаза смотрели на него с ужасом.
– Ты что, не понимаешь? Черное – это цвет печали, траура. Черный цветок, принесенный во Францию.
– Мой бог, – прошептал он.
Коробка выскользнула из его рук. Черный тюльпан упал на мостовую и был раздавлен каблуком Алекса, бросившегося ловить такси, чтобы вернуться назад в коттедж.
Черный цветок, принесенный во Францию.
Вазаро!
– Это могло быть лишь предупреждением, – говорил Алекс, набирая номер в Вазаро. – Все должно быть в порядке.
– Зачем ему вредить кому-то в Вазаро. – Кэтлин сидела в кресле, прямая, как натянутая струна, и не отрывала взгляда от телефона. – Это лишено всякого смысла.
– И все же я свяжусь с Джонатаном и предупрежу его…
– Извините, месье, неполадки на линии, – голос оператора был равнодушным. – Пожалуйста, перезвоните еще раз.
– Неполадки на линии, – как эхо повторил Алекс Кэтлин. Он снова быстро заговорил в трубку: – Есть еще телефон в аптеке в деревне, я не знаю номера, попробуйте соединить с ним.
– Ничего не могу сделать, повреждение кабеля на всем участке. Прошу вас перезвонить поздней.
Паника промелькнула в глазах Алекса, когда он положил трубку.
– Телефонная связь с Вазаро прервана.
– Как? – прошептала Кэтлин. – Что случилось? – По его лицу она пыталась понять, какая новая опасность надвинулась на них.
Алекс избегал смотреть на нее, он искал свой паспорт во внутреннем кармане.
– Возможно, ничего не случилось. Но я должен лететь в Вазаро.
– Беги на улицу и лови такси. – Кэтлин схватила трубку телефона. – Я позвоню и закажу билеты для нас на первый же рейс в Ниццу.
– Не забывай, что это может быть ловушкой для тебя.
– С таким же успехом их замысел может состоять в том, чтобы вынудить тебя уехать и оставить меня здесь одну.
Алекс уже успел подумать об этой возможности. Он мог поручить Кемалю охранять ее на время своего отсутствия» но он не мог бы свободно действовать в Вазаро, постоянно тревожась о Кэтлин.
– Я еду, Алекс. – Голос Кэтлин дрожал. – Никто не сможет остановить меня. Это мое Вазаро.
Алекс кивнул, направляясь к двери. Вазаро было смыслом ее существования, и у него не было права отговаривать ее.
Боже, он чувствовал себя беспомощным. Единственная надежда у него была на Джонатана, он так решителен, надежен и может взять ситуацию в свои руки. Слава богу Джонатан все еще оставался в Вазаро.
Челси и Джонатан потратили три часа, чтобы добраться до виноградника на холме, где Дженнингс назначил им встречу в доме своего старого приятеля.
Во внешности Альберта Дженнингса было что-то похожее на старого семейного врача, его круглое мясистое лицо, уверенные, неторопливые движения вселяли спокойствие. За все время долгого пути сюда Дженнингс был неизменно приветлив с Андреасом и подчеркнуто вежлив с Челси. Казалось, это не более чем дружеская встреча земляков в чужой стране.
– Почему бы вам не присесть здесь, миссис Бенедикт, – сказал Дженнингс, показывая на огромное кресло с резным изголовьем и белыми мягкими подушками, похожее на королевский трон. Он смотрел на виноградники в лучах послеполуденного солнца, черно-синие гроздья переливались золотистым сиянием. – Пора урожая. Чудесный вид. Во время Второй мировой войны я был во Франции и, когда впервые увидел эти холмы, поклялся непременно возвратиться сюда и, выйдя в отставку, поселиться где-нибудь в этой провинции. – Он улыбнулся. – Но времена меняются, не так ли? Теперь я хочу быть рядом с моими внуками. Вы должны понять меня, ведь у вас есть дочь.
Челси слегка натянуто улыбнулась.
– Да, у меня есть дочь. Ее зовут Мариза.
Джонатан сидел рядом с ней, в соседнем кресле, изредка бросая на нее ободряющие взгляды.
– Очаровательная девочка, Альберт, ты был бы в восторге от нее.
Дженнингс тепло улыбнулся.
– Я уверен в этом. Разве может быть другим ребенок знаменитой Челси Бенедикт.
Она нервно стиснула руками подлокотники кресла.
– Может быть, приступим к делу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Он полз очень медленно, оставляя кровавый след на булыжной мостовой. Если он выползет со двора, то сможет позвать кого-нибудь на помощь.
Он должен выжить, черт побери. Потому что он не может умереть, пока жив Брайэн Ледфорд.
Как всегда, после завтрака Алекс позвонил в отель «Хилтон», чтобы справиться о почте. Была лишь одна записка.
Алекс бросил трубку и обернулся к Кэтлин.
– Послание от Ирмака.
– Что в нем?
Он посмотрел в свой блокнот, лежащий возле телефона:
– «У меня есть кое-что для тебя. Приходи к большой мечети Селима сегодня в десять утра». У нас меньше часа.
– Я должна найти сумочку.
– Поторопись. Нам еще надо поймать такси и отыскать нужное место. В Стамбуле пятьсот мечетей.
– Никто не знает этого лучше меня, – сухо сказала Кэтлин. – Мы с Кемалем уже обошли не меньше половины. Говорят, что число «пятьсот» символизирует человека, находящегося в периоде расцвета и могущества. Возможно, нам повезет с водителем и мы сможем быстро отыскать это место.
Мечеть Селима оказалась на другом конце Стамбула, они потратили почти час, пока добрались туда. Ирмак ожидал их снаружи, карикатурно смотрясь в своем наряде на фоне толпы европейских туристов. Алекс заметил, что его толстое коричневое лицо покрывает жирный пот.
– Это для тебя, – торопливо проговорил Ирмак, – подарок.
Алекс раздраженно глянул вниз на продолговатую коробку.
– Тебе не удастся подкупить меня, Ирмак.
– Это не от меня, от Ледфорда.
Алекс почувствовал знакомый озноб, как тогда, когда увидел голубой кашемировый шарф на ступеньках дома Андреасов в Париже.
– Ледфорд? Он здесь?
– Я этого не знаю, – пробормотал Ирмак. – Я ничего не знаю. Оставь меня в покое.
Он развернулся и, переваливаясь, заспешил прочь.
– Подожди, – окликнул его Алекс. – Здесь находится…
Но Ирмак уже смешался с толпой.
Кэтлин стояла как зачарованная, уставившись на коробку. Алекс знал, что она тоже вспомнила голубой шарф, но уже другой, тот, который подбросили к ее двери в отеле.
– Открой, – выговорила она хриплым голосом.
Он развязал веревку и медленно открыл коробку. Там на тисненой бумаге лежал всего лишь один цветок черного тюльпана, изящный, будто сделанный из воска. Алекс взял карточку, оставленную рядом с цветком.
– Нет, это не от Ледфорда, – сказал Алекс. – Это всего лишь обыкновенная карточка из магазина, которыми здесь сопровождаются букеты, предназначенные для туристов. – Он прочитал ей вслух: – «Распространено мнение, что тюльпаны происходят из Голландии, но это не так. Они были выведены в Турции и впервые доставлены во Францию ко двору Людовика XIV оттоманским послом. Луковицы тюльпа…
– Нет!
Алекс перевел взгляд с карточки на её лицо. Оно было мертвенно-белым, расширенные глаза смотрели на него с ужасом.
– Ты что, не понимаешь? Черное – это цвет печали, траура. Черный цветок, принесенный во Францию.
– Мой бог, – прошептал он.
Коробка выскользнула из его рук. Черный тюльпан упал на мостовую и был раздавлен каблуком Алекса, бросившегося ловить такси, чтобы вернуться назад в коттедж.
Черный цветок, принесенный во Францию.
Вазаро!
– Это могло быть лишь предупреждением, – говорил Алекс, набирая номер в Вазаро. – Все должно быть в порядке.
– Зачем ему вредить кому-то в Вазаро. – Кэтлин сидела в кресле, прямая, как натянутая струна, и не отрывала взгляда от телефона. – Это лишено всякого смысла.
– И все же я свяжусь с Джонатаном и предупрежу его…
– Извините, месье, неполадки на линии, – голос оператора был равнодушным. – Пожалуйста, перезвоните еще раз.
– Неполадки на линии, – как эхо повторил Алекс Кэтлин. Он снова быстро заговорил в трубку: – Есть еще телефон в аптеке в деревне, я не знаю номера, попробуйте соединить с ним.
– Ничего не могу сделать, повреждение кабеля на всем участке. Прошу вас перезвонить поздней.
Паника промелькнула в глазах Алекса, когда он положил трубку.
– Телефонная связь с Вазаро прервана.
– Как? – прошептала Кэтлин. – Что случилось? – По его лицу она пыталась понять, какая новая опасность надвинулась на них.
Алекс избегал смотреть на нее, он искал свой паспорт во внутреннем кармане.
– Возможно, ничего не случилось. Но я должен лететь в Вазаро.
– Беги на улицу и лови такси. – Кэтлин схватила трубку телефона. – Я позвоню и закажу билеты для нас на первый же рейс в Ниццу.
– Не забывай, что это может быть ловушкой для тебя.
– С таким же успехом их замысел может состоять в том, чтобы вынудить тебя уехать и оставить меня здесь одну.
Алекс уже успел подумать об этой возможности. Он мог поручить Кемалю охранять ее на время своего отсутствия» но он не мог бы свободно действовать в Вазаро, постоянно тревожась о Кэтлин.
– Я еду, Алекс. – Голос Кэтлин дрожал. – Никто не сможет остановить меня. Это мое Вазаро.
Алекс кивнул, направляясь к двери. Вазаро было смыслом ее существования, и у него не было права отговаривать ее.
Боже, он чувствовал себя беспомощным. Единственная надежда у него была на Джонатана, он так решителен, надежен и может взять ситуацию в свои руки. Слава богу Джонатан все еще оставался в Вазаро.
Челси и Джонатан потратили три часа, чтобы добраться до виноградника на холме, где Дженнингс назначил им встречу в доме своего старого приятеля.
Во внешности Альберта Дженнингса было что-то похожее на старого семейного врача, его круглое мясистое лицо, уверенные, неторопливые движения вселяли спокойствие. За все время долгого пути сюда Дженнингс был неизменно приветлив с Андреасом и подчеркнуто вежлив с Челси. Казалось, это не более чем дружеская встреча земляков в чужой стране.
– Почему бы вам не присесть здесь, миссис Бенедикт, – сказал Дженнингс, показывая на огромное кресло с резным изголовьем и белыми мягкими подушками, похожее на королевский трон. Он смотрел на виноградники в лучах послеполуденного солнца, черно-синие гроздья переливались золотистым сиянием. – Пора урожая. Чудесный вид. Во время Второй мировой войны я был во Франции и, когда впервые увидел эти холмы, поклялся непременно возвратиться сюда и, выйдя в отставку, поселиться где-нибудь в этой провинции. – Он улыбнулся. – Но времена меняются, не так ли? Теперь я хочу быть рядом с моими внуками. Вы должны понять меня, ведь у вас есть дочь.
Челси слегка натянуто улыбнулась.
– Да, у меня есть дочь. Ее зовут Мариза.
Джонатан сидел рядом с ней, в соседнем кресле, изредка бросая на нее ободряющие взгляды.
– Очаровательная девочка, Альберт, ты был бы в восторге от нее.
Дженнингс тепло улыбнулся.
– Я уверен в этом. Разве может быть другим ребенок знаменитой Челси Бенедикт.
Она нервно стиснула руками подлокотники кресла.
– Может быть, приступим к делу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111