Если бы они погибли из-за того, что я это не сделала… Да, думаю, смогла бы. Я ведь была бы обязана, правда?
Симона кивнула.
– А ты смогла бы?
– Жить с чувством вины? – Симона улыбнулась. – Конечно. Мы с этим чувством давние друзья.
– Я имела в виду, ты смогла бы провести операцию, если бы понадобилось?
Пожав плечами, Симона положила на тарелку кусок холодного ростбифа.
– Разрезать я смогла бы, а вот потом… Если кто-то определит проблему и даст мне подробные указания, я, пожалуй, справлюсь, а если нет…
Неожиданно Фиона склонила голову набок.
– У тебя есть секрет.
– Что?
– У тебя есть секрет, – повторила Фиона. – Я увидела это по твоим глазам, когда ты сказала, что очень дружишь с чувством вины.
Если говорить честно, у Симоны было много секретов, но она не могла бы припомнить ни одного, который заставлял ее чувствовать себя особенно-виноватой. Тристан? Но она не зашла с ним достаточно далеко, чтобы это заслуживало реального чувства вины.
– Что за секрет?
– Если бы я это знала. – Фиона пожала плечами. – Тогда он уже не был бы секретом, правда?
– А как ты его воспринимаешь?
– Ну, судя по всему, ты сделала что-то впечатляюще возмутительное и надеешься, что Каролин и Дрейтон никогда об этом не узнают.
Симона задумалась о том, стоит ли ей откровенничать с младшей сестрой. С другой стороны, ей хотелось поговорить с кем-нибудь о том, что она чувствует – с кем-нибудь, кто не будет считать себя обязанным каждую минуту напоминать ей о правилах приличия. А Фиона не только хорошо угадывала тайны – она не менее хорошо умела их хранить.
– Ну… – проговорила Симона, – не думаю, что это можно назвать впечатляющим…
– Да ладно притворяться! – с тихим смехом отозвалась ее сестра. – Ты каждый день вытворяешь мелкие безобразия, не придавая этому значения. Нужно что-то действительно впечатляющее, чтобы у Каролин и Дрейтона от изумления открылись рты после того, как уже шесть лет они имеют дело с твоими злоключениями.
– Верно, – признала Симона. – Но это и правда было не настолько ужасно.
– Что именно?
– Ну, как бы выразиться поделикатнее…
– Я чувствую, – Фиона прищурилась, – тебе удалось достичь новых вершин. Это будет в завтрашних газетах?
– Нет.
– Жаль.
Не обращая внимания на сарказм сестры, Симона доложила:
– Я позволила мужчине поцеловать меня.
– Почему?
Симона на мгновение задумалась, вспоминая случившееся. Первый поцелуй – тот, который Тристан подарил ей накануне вечером, когда они спасались из горящего особняка, можно было бы объяснить как следствие опасности.
А вот сегодня… На самом деле он ее не целовал в обычном понимании этого слова: это больше походило на покусывание.
Симона подняла руку и провела кончиками пальцев по шее.
– Наверное, я позволила ему это из-за тех чувств, которые он во мне вызывает.
– Ну что ж, – кивнула Фиона, – если у тебя хватило здравого смысла находиться при этом в каком-то уединенном месте, а он не из тех, кто начнет бегать по всему Лондону и трезвонить об этом событии, то я не вижу, почему несколько поцелуев должны вызывать чувство вины.
Симона кивнула. Фиона села прямее и тихо вздохнула, а потом сказала:
– А поскольку в поцелуе скандала нет, то тревожить тебя должно что-то еще.
«Пожалуй, из Фионы получился бы превосходный священник», – подумала Симона.
– В каком-то смысле это так и есть, – наконец ответила она. – Этот человек попросил меня встретиться с ним в саду сегодня в полночь.
Фиона быстро вскинула голову:
– Ты серьезно?
Симона потупилась.
– Кажется, тебя это ничуть не удивило…
– Отчасти удивило, – призналась Фиона. – Но ты всегда делала то, что тебе хотелось, нисколько не заботясь о мнении других. Почему тайная встреча с мужчиной должна стать исключением?
– И все-таки…
– И все-таки мне казалось, что тебя будет труднее приручить. – Фиона пожала плечами. – Ты начала выезжать всего неделю назад, да и то всеми силами пыталась избавиться от этой необходимости, а теперь готова сидеть у мужчины на коленях и мурлыкать.
Мурлыкать? Она что, домашняя кошечка, которая счастлива получить кусочек оставшейся от обеда рыбы?
– Я не мурлычу! – запротестовала Симона.
– Ну, не знаю, не знаю, – хладнокровно заявила Фиона. – Люди обычно не берут к себе в постель рычащих, огрызающихся и кусачих существ.
Возмущению Симоны не было предела:
– Я совсем ничего не говорила о постели!
– Правда? – Фиона фыркнула. – Так ты собираешься предложить ему партию в крокет?
Боже, и это когда-то молчаливая и застенчивая Фиона! Как все может измениться за шесть лет…
Покачав головой и отбросив притворство, Симона мрачно буркнула:
– Я не приняла решения относительно его приглашения.
– А в чем проблема?
– Не знаю, – призналась она. – Какая-то часть меня совершенно очарована, но другая отчаянно шепчет: «Нет, ни в коем случае!»
– Ты ведь знаешь, что всегда говорил Дрейтон: «Если сомневаешься, не делай».
– Да, знаю. – Симона вдруг почувствовала ужасную усталость. – Но тогда жизнь сразу станет скучной и унылой…
– Даже если ты не считаешь такую точку зрения полезной, обдумывая свой великий шаг, попробуй вспомнить старую поговорку: «Любопытство кошку сгубило».
Услышав поговорку, Фиона неожиданно взбодрилась.
– Во-первых, я не кошка, – возразила она, откладывая салфетку и вставая из-за стола. – А во-вторых, любопытство не всегда их губит, иначе мертвые кошки валялись бы на каждой крыше и свисали с веток всех деревьев.
Лицо Фионы вытянулось.
– Боже, иногда они остаются увечными и ходят без хвостов до конца жизни.
– Зато у некоторых все отлично получается. – Симона неожиданно подмигнула сестре, а потом, взяв из вазы яблоко, отошла от стола.
Фиона и не думала сдаваться:
– Тебя всегда ловят, Симона, и это на девять десятых твоя вина.
– А вот и нет. Меня не всегда ловят, иначе бы ты знала обо мне гораздо больше, чем сейчас.
Фиона нахмурилась:
– Тогда объясни, в чем же притягательность всего этого?
– Скука – ужасная вещь, разве этого недостаточный, повод, чтобы немного пошалить?
Однако Фиона явно не находила в признании сестры ничего забавного.
– Пожалуйста, не делай хотя бы то, что слишком надолго смутит Каролин и Дрейтона, ведь они так добры к нам.
– Не буду, – пообещала Симона. – Конечно, ты могла…
– Нет! – прервала Фиона, и локоны ее заколыхались, настолько энергично она замотала головой. – Я не стану тебе помогать.
Симона усмехнулась:
– До чего же ты предсказуемая.
– Я? Давай говорить честно, Симона: моя помощь ничего не изменит. Тебя опять поймают, и Дрейтон целый час будет рычать и угрожать, что отошлет тебя в замок Райленд в кандалах. Потом ты пожмешь плечами и уйдешь, а Каролин станет за тебя заступаться и наконец…
– И наконец Дрейтон смягчится, – беззаботно заключила Симона, поворачиваясь к дверям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Симона кивнула.
– А ты смогла бы?
– Жить с чувством вины? – Симона улыбнулась. – Конечно. Мы с этим чувством давние друзья.
– Я имела в виду, ты смогла бы провести операцию, если бы понадобилось?
Пожав плечами, Симона положила на тарелку кусок холодного ростбифа.
– Разрезать я смогла бы, а вот потом… Если кто-то определит проблему и даст мне подробные указания, я, пожалуй, справлюсь, а если нет…
Неожиданно Фиона склонила голову набок.
– У тебя есть секрет.
– Что?
– У тебя есть секрет, – повторила Фиона. – Я увидела это по твоим глазам, когда ты сказала, что очень дружишь с чувством вины.
Если говорить честно, у Симоны было много секретов, но она не могла бы припомнить ни одного, который заставлял ее чувствовать себя особенно-виноватой. Тристан? Но она не зашла с ним достаточно далеко, чтобы это заслуживало реального чувства вины.
– Что за секрет?
– Если бы я это знала. – Фиона пожала плечами. – Тогда он уже не был бы секретом, правда?
– А как ты его воспринимаешь?
– Ну, судя по всему, ты сделала что-то впечатляюще возмутительное и надеешься, что Каролин и Дрейтон никогда об этом не узнают.
Симона задумалась о том, стоит ли ей откровенничать с младшей сестрой. С другой стороны, ей хотелось поговорить с кем-нибудь о том, что она чувствует – с кем-нибудь, кто не будет считать себя обязанным каждую минуту напоминать ей о правилах приличия. А Фиона не только хорошо угадывала тайны – она не менее хорошо умела их хранить.
– Ну… – проговорила Симона, – не думаю, что это можно назвать впечатляющим…
– Да ладно притворяться! – с тихим смехом отозвалась ее сестра. – Ты каждый день вытворяешь мелкие безобразия, не придавая этому значения. Нужно что-то действительно впечатляющее, чтобы у Каролин и Дрейтона от изумления открылись рты после того, как уже шесть лет они имеют дело с твоими злоключениями.
– Верно, – признала Симона. – Но это и правда было не настолько ужасно.
– Что именно?
– Ну, как бы выразиться поделикатнее…
– Я чувствую, – Фиона прищурилась, – тебе удалось достичь новых вершин. Это будет в завтрашних газетах?
– Нет.
– Жаль.
Не обращая внимания на сарказм сестры, Симона доложила:
– Я позволила мужчине поцеловать меня.
– Почему?
Симона на мгновение задумалась, вспоминая случившееся. Первый поцелуй – тот, который Тристан подарил ей накануне вечером, когда они спасались из горящего особняка, можно было бы объяснить как следствие опасности.
А вот сегодня… На самом деле он ее не целовал в обычном понимании этого слова: это больше походило на покусывание.
Симона подняла руку и провела кончиками пальцев по шее.
– Наверное, я позволила ему это из-за тех чувств, которые он во мне вызывает.
– Ну что ж, – кивнула Фиона, – если у тебя хватило здравого смысла находиться при этом в каком-то уединенном месте, а он не из тех, кто начнет бегать по всему Лондону и трезвонить об этом событии, то я не вижу, почему несколько поцелуев должны вызывать чувство вины.
Симона кивнула. Фиона села прямее и тихо вздохнула, а потом сказала:
– А поскольку в поцелуе скандала нет, то тревожить тебя должно что-то еще.
«Пожалуй, из Фионы получился бы превосходный священник», – подумала Симона.
– В каком-то смысле это так и есть, – наконец ответила она. – Этот человек попросил меня встретиться с ним в саду сегодня в полночь.
Фиона быстро вскинула голову:
– Ты серьезно?
Симона потупилась.
– Кажется, тебя это ничуть не удивило…
– Отчасти удивило, – призналась Фиона. – Но ты всегда делала то, что тебе хотелось, нисколько не заботясь о мнении других. Почему тайная встреча с мужчиной должна стать исключением?
– И все-таки…
– И все-таки мне казалось, что тебя будет труднее приручить. – Фиона пожала плечами. – Ты начала выезжать всего неделю назад, да и то всеми силами пыталась избавиться от этой необходимости, а теперь готова сидеть у мужчины на коленях и мурлыкать.
Мурлыкать? Она что, домашняя кошечка, которая счастлива получить кусочек оставшейся от обеда рыбы?
– Я не мурлычу! – запротестовала Симона.
– Ну, не знаю, не знаю, – хладнокровно заявила Фиона. – Люди обычно не берут к себе в постель рычащих, огрызающихся и кусачих существ.
Возмущению Симоны не было предела:
– Я совсем ничего не говорила о постели!
– Правда? – Фиона фыркнула. – Так ты собираешься предложить ему партию в крокет?
Боже, и это когда-то молчаливая и застенчивая Фиона! Как все может измениться за шесть лет…
Покачав головой и отбросив притворство, Симона мрачно буркнула:
– Я не приняла решения относительно его приглашения.
– А в чем проблема?
– Не знаю, – призналась она. – Какая-то часть меня совершенно очарована, но другая отчаянно шепчет: «Нет, ни в коем случае!»
– Ты ведь знаешь, что всегда говорил Дрейтон: «Если сомневаешься, не делай».
– Да, знаю. – Симона вдруг почувствовала ужасную усталость. – Но тогда жизнь сразу станет скучной и унылой…
– Даже если ты не считаешь такую точку зрения полезной, обдумывая свой великий шаг, попробуй вспомнить старую поговорку: «Любопытство кошку сгубило».
Услышав поговорку, Фиона неожиданно взбодрилась.
– Во-первых, я не кошка, – возразила она, откладывая салфетку и вставая из-за стола. – А во-вторых, любопытство не всегда их губит, иначе мертвые кошки валялись бы на каждой крыше и свисали с веток всех деревьев.
Лицо Фионы вытянулось.
– Боже, иногда они остаются увечными и ходят без хвостов до конца жизни.
– Зато у некоторых все отлично получается. – Симона неожиданно подмигнула сестре, а потом, взяв из вазы яблоко, отошла от стола.
Фиона и не думала сдаваться:
– Тебя всегда ловят, Симона, и это на девять десятых твоя вина.
– А вот и нет. Меня не всегда ловят, иначе бы ты знала обо мне гораздо больше, чем сейчас.
Фиона нахмурилась:
– Тогда объясни, в чем же притягательность всего этого?
– Скука – ужасная вещь, разве этого недостаточный, повод, чтобы немного пошалить?
Однако Фиона явно не находила в признании сестры ничего забавного.
– Пожалуйста, не делай хотя бы то, что слишком надолго смутит Каролин и Дрейтона, ведь они так добры к нам.
– Не буду, – пообещала Симона. – Конечно, ты могла…
– Нет! – прервала Фиона, и локоны ее заколыхались, настолько энергично она замотала головой. – Я не стану тебе помогать.
Симона усмехнулась:
– До чего же ты предсказуемая.
– Я? Давай говорить честно, Симона: моя помощь ничего не изменит. Тебя опять поймают, и Дрейтон целый час будет рычать и угрожать, что отошлет тебя в замок Райленд в кандалах. Потом ты пожмешь плечами и уйдешь, а Каролин станет за тебя заступаться и наконец…
– И наконец Дрейтон смягчится, – беззаботно заключила Симона, поворачиваясь к дверям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66