С тех пор она ни разу не напоминала об условиях их обоюдного перемирия, выполняя тем не менее собственные обязательства. Поэтому честь обязывает его поставить подпись на этом документе и таким: образом сдержать данное слово. Так же, как Кэролайн сдержала свое.
Однако ему не хотелось этого делать. Казалось, где-то в глубине живота некое опасение, печаль и тревога перекручиваются вместе, свиваясь в единый холодный узел. Это сочетание эмоций было очень странным и совершенно необъяснимым. Ведь он прекрасно осознавал, что жизнь Кэролайн принадлежит лишь ей самой, что она имеет полное право распоряжаться собственной судьбой. Она заслуживала счастья, заслуживала абсолютной свободы выбора, и именно назначенное приданое может предоставить ей эту свободу. Он должен быть только рад тому, что ей не придется вступать в вынужденный брак ради того, чтобы избежать бедности. В брак без любви, в брак, в котором она, возможно, будет очень несчастна.
Дрейтон держал перед собой документ, уставившись в него невидящим взором.
Так почему же он испытывает такое желание швырнуть эти бумаги, которые сам же и велел составить, в огонь?
Так и не найдя ответа на мучивший его вопрос, Дрейтон помотал головой и отложил листы в сторону.
– Нет, пока есть сомнения, этого делать не стоит, – пробормотал он.
Наслаждаясь одиночеством, Кэролайн доела оставшееся печенье, запив его остывшим чаем, и поставила чашку с блюдцем на тележку. Затем, подавив зевок, поднялась с дивана и направилась к дверям.
О том, чтобы вздремнуть, нечего было и думать. Совершенно непозволительная роскошь. Миссис Гладдер сказала, что для двадцати гостей вполне хватит пятнадцати комнат. Так, если пятнадцать разделить на семь, это будет… это будет… О Боже, она до того замоталась, что не способна произвести простейшее арифметическое действие!
Прикрыв глаза, Кэролайн попыталась представить эти цифры на грифельной доске. Ага, получится два с небольшим остатком. Значит, где-то по две комнаты в день. Что ж, вполне реально. Если они будут работать и спать по очереди, если не произойдет ничего непредвиденного, то можно уложиться в срок. Однако если что-то случится… Нет, об этом лучше не думать.
– Чаепитие уже закончено? – раздался в этот момент голос Дрейтона.
Кэролайн открыла глаза: он стоял между дверями и чайной тележкой.
– Да, – подтвердила она с несколько вымученной улыбкой. – Уж лучше бы этого чаепития вообще не было.
– Рано или поздно оно должно было произойти, – сказал он, тоже улыбнувшись. – И ты показала себя истинной хозяйкой замка Райленд без прямых оскорблений и без кровопролития. В общем, я впечатлен.
– Ты тоже неплохо себя проявил, – заметила она.
– Честно говоря, я получил от происходившего немалое удовольствие, – признался Дрейтон и, пытаясь поймать взгляд Кэролайн, с некоторой печалью добавил: – Полагаю, сейчас ты намерена снова обдирать обои и срывать старые гардины?
– Да, – кивнула она. – А также сворачивать ковры, перестилать постели и организовывать работу других.
– За всей этой суетой у тебя находится хотя бы немного времени, чтобы подумать обо мне?
– Ни единой секунды.
– В самом деле? – Дрейтон приподнял бровь.
Кэролайн знала, что последует дальше, и здравый смысл подсказывал, что ей нужно немедленно отступить на безопасное расстояние или же вовсе броситься прочь из гостиной. Но она предпочла не прислушиваться к этим доводам и не убегать от того, что ей могли предложить объятия Дрейтона. И как только его ладони коснулись ее талии, она шагнула ему навстречу, обвила руками его шею и подставила губы для поцелуя.
Да, его объятия были такими же, как и прежде, – казалось, в них можно растаять подобно снегу. Где-то в глубине ее существа вспыхнула искра, от которой тотчас же разгорелось желание, мгновенно охватившее все ее тело, и когда он оторвался от ее губ, из груди едва не вырвался стон разочарования.
– Так ты думала обо мне? – прошептал Дрейтон.
– Постоянно, – призналась Кэролайн, чувствуя, как он целует ее закрытые глаза. – Причем самым неподобающим образом.
– А где сейчас Обри со своей матерью? – поинтересовался он, прокладывая губами горячую дорожку к ее уху.
– Гуляют в саду.
– А Дора?
– В крыле для гостей, – прерывисто дыша, сообщила Кэролайн, тело которой изнывало от томления.
– Я пообещал самому себе, – слегка отстранившись, сказал Дрейтон, – что не оставлю тебе ни малейшей возможности выбора, когда в очередной раз застану одну…
– Но тем не менее ты намерен это сделать, – проговорила Кэролайн, между тем как ее сознание чуть ли не кричало: «Я уже выбрала тебя!»
– Ну так где, в твоей постели или в моей?
Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.
– Прямо сейчас?
Его губы растянулись в улыбке, в глазах заплясали озорные огоньки.
– Хотя есть еще варианты… Мне это только что пришло в голову, и если ты не против, то я согласен… заняться этим здесь – на диване или даже на полу! А может, на чайной тележке?
– Только не здесь! – замотала головой Кэролайн. Нет, диван или пол не лучшее место… А тележка, так та вообще не будет стоять на месте. Идем наверх.
– Тогда решай: в твоей постели или в моей?
– Конечно, в твоей.
– Я спросил это просто ради соблюдения твоего права на выбор, – улыбнулся Дрейтон и отступил в сторону. – Иди. Я последую за тобой через минуту.
Кивнув, Кэролайн, направилась к дверям. Однако не успела она сделать и трех шагов навстречу ожидаемому блаженству, как в холле послышались знакомые и уже до отвращения надоевшие голоса. Охваченная отчаянием, она застыла на месте.
– Черт бы их побрал! – прошипел за ее спиной Дрейтон.
– Чтоб они провалились! – тихо добавила Кэролайн.
На ее глазах проступила влага, и сквозь эту пелену она увидела, две нечеткие фигуры, возникшие в дверном проеме. Не осмеливаясь взглянуть на Дрейтона, Кэролайн усилием воли отогнала подступившие слезы.
– Леди Кэролайн! – с ходу начала леди Обри. – Вам следует знать, что репутация женщины – самая большая ее ценность. Поэтому, будучи ответственной за ваше формальное представление высшему обществу во время предстоящего сезона, я категорически настаиваю: вы никогда не должны допускать того, чтобы вас видели наедине с мужчиной. – Затем, повернувшись к Дрейтону, продолжила: – При всем этом, ваша светлость, я ни в коей мере не подразумеваю, что ваше поведение является неподобающим.
– Да, конечно, – сухо отозвался за спиной Кэролайн Дрейтон. Наверняка учтиво склонив при этом голову.
– И еще, леди Кэролайн, я думаю, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы представить мне ваших сестер.
Кэролайн кивнула и, приподняв уголки губ в улыбке, покинула гостиную. Как видно, совершенно бесполезно пытаться противостоять этой леди Обри, думала она, шагая в сторону учебной комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Однако ему не хотелось этого делать. Казалось, где-то в глубине живота некое опасение, печаль и тревога перекручиваются вместе, свиваясь в единый холодный узел. Это сочетание эмоций было очень странным и совершенно необъяснимым. Ведь он прекрасно осознавал, что жизнь Кэролайн принадлежит лишь ей самой, что она имеет полное право распоряжаться собственной судьбой. Она заслуживала счастья, заслуживала абсолютной свободы выбора, и именно назначенное приданое может предоставить ей эту свободу. Он должен быть только рад тому, что ей не придется вступать в вынужденный брак ради того, чтобы избежать бедности. В брак без любви, в брак, в котором она, возможно, будет очень несчастна.
Дрейтон держал перед собой документ, уставившись в него невидящим взором.
Так почему же он испытывает такое желание швырнуть эти бумаги, которые сам же и велел составить, в огонь?
Так и не найдя ответа на мучивший его вопрос, Дрейтон помотал головой и отложил листы в сторону.
– Нет, пока есть сомнения, этого делать не стоит, – пробормотал он.
Наслаждаясь одиночеством, Кэролайн доела оставшееся печенье, запив его остывшим чаем, и поставила чашку с блюдцем на тележку. Затем, подавив зевок, поднялась с дивана и направилась к дверям.
О том, чтобы вздремнуть, нечего было и думать. Совершенно непозволительная роскошь. Миссис Гладдер сказала, что для двадцати гостей вполне хватит пятнадцати комнат. Так, если пятнадцать разделить на семь, это будет… это будет… О Боже, она до того замоталась, что не способна произвести простейшее арифметическое действие!
Прикрыв глаза, Кэролайн попыталась представить эти цифры на грифельной доске. Ага, получится два с небольшим остатком. Значит, где-то по две комнаты в день. Что ж, вполне реально. Если они будут работать и спать по очереди, если не произойдет ничего непредвиденного, то можно уложиться в срок. Однако если что-то случится… Нет, об этом лучше не думать.
– Чаепитие уже закончено? – раздался в этот момент голос Дрейтона.
Кэролайн открыла глаза: он стоял между дверями и чайной тележкой.
– Да, – подтвердила она с несколько вымученной улыбкой. – Уж лучше бы этого чаепития вообще не было.
– Рано или поздно оно должно было произойти, – сказал он, тоже улыбнувшись. – И ты показала себя истинной хозяйкой замка Райленд без прямых оскорблений и без кровопролития. В общем, я впечатлен.
– Ты тоже неплохо себя проявил, – заметила она.
– Честно говоря, я получил от происходившего немалое удовольствие, – признался Дрейтон и, пытаясь поймать взгляд Кэролайн, с некоторой печалью добавил: – Полагаю, сейчас ты намерена снова обдирать обои и срывать старые гардины?
– Да, – кивнула она. – А также сворачивать ковры, перестилать постели и организовывать работу других.
– За всей этой суетой у тебя находится хотя бы немного времени, чтобы подумать обо мне?
– Ни единой секунды.
– В самом деле? – Дрейтон приподнял бровь.
Кэролайн знала, что последует дальше, и здравый смысл подсказывал, что ей нужно немедленно отступить на безопасное расстояние или же вовсе броситься прочь из гостиной. Но она предпочла не прислушиваться к этим доводам и не убегать от того, что ей могли предложить объятия Дрейтона. И как только его ладони коснулись ее талии, она шагнула ему навстречу, обвила руками его шею и подставила губы для поцелуя.
Да, его объятия были такими же, как и прежде, – казалось, в них можно растаять подобно снегу. Где-то в глубине ее существа вспыхнула искра, от которой тотчас же разгорелось желание, мгновенно охватившее все ее тело, и когда он оторвался от ее губ, из груди едва не вырвался стон разочарования.
– Так ты думала обо мне? – прошептал Дрейтон.
– Постоянно, – призналась Кэролайн, чувствуя, как он целует ее закрытые глаза. – Причем самым неподобающим образом.
– А где сейчас Обри со своей матерью? – поинтересовался он, прокладывая губами горячую дорожку к ее уху.
– Гуляют в саду.
– А Дора?
– В крыле для гостей, – прерывисто дыша, сообщила Кэролайн, тело которой изнывало от томления.
– Я пообещал самому себе, – слегка отстранившись, сказал Дрейтон, – что не оставлю тебе ни малейшей возможности выбора, когда в очередной раз застану одну…
– Но тем не менее ты намерен это сделать, – проговорила Кэролайн, между тем как ее сознание чуть ли не кричало: «Я уже выбрала тебя!»
– Ну так где, в твоей постели или в моей?
Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.
– Прямо сейчас?
Его губы растянулись в улыбке, в глазах заплясали озорные огоньки.
– Хотя есть еще варианты… Мне это только что пришло в голову, и если ты не против, то я согласен… заняться этим здесь – на диване или даже на полу! А может, на чайной тележке?
– Только не здесь! – замотала головой Кэролайн. Нет, диван или пол не лучшее место… А тележка, так та вообще не будет стоять на месте. Идем наверх.
– Тогда решай: в твоей постели или в моей?
– Конечно, в твоей.
– Я спросил это просто ради соблюдения твоего права на выбор, – улыбнулся Дрейтон и отступил в сторону. – Иди. Я последую за тобой через минуту.
Кивнув, Кэролайн, направилась к дверям. Однако не успела она сделать и трех шагов навстречу ожидаемому блаженству, как в холле послышались знакомые и уже до отвращения надоевшие голоса. Охваченная отчаянием, она застыла на месте.
– Черт бы их побрал! – прошипел за ее спиной Дрейтон.
– Чтоб они провалились! – тихо добавила Кэролайн.
На ее глазах проступила влага, и сквозь эту пелену она увидела, две нечеткие фигуры, возникшие в дверном проеме. Не осмеливаясь взглянуть на Дрейтона, Кэролайн усилием воли отогнала подступившие слезы.
– Леди Кэролайн! – с ходу начала леди Обри. – Вам следует знать, что репутация женщины – самая большая ее ценность. Поэтому, будучи ответственной за ваше формальное представление высшему обществу во время предстоящего сезона, я категорически настаиваю: вы никогда не должны допускать того, чтобы вас видели наедине с мужчиной. – Затем, повернувшись к Дрейтону, продолжила: – При всем этом, ваша светлость, я ни в коей мере не подразумеваю, что ваше поведение является неподобающим.
– Да, конечно, – сухо отозвался за спиной Кэролайн Дрейтон. Наверняка учтиво склонив при этом голову.
– И еще, леди Кэролайн, я думаю, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы представить мне ваших сестер.
Кэролайн кивнула и, приподняв уголки губ в улыбке, покинула гостиную. Как видно, совершенно бесполезно пытаться противостоять этой леди Обри, думала она, шагая в сторону учебной комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80