Он был ее жизнью.
Дуглас приблизился и принялся расстегивать на ней одежду. Он пребывал в том же лихорадочном состоянии, что и Жанна. Их пальцы порхали, зарываясь в складки ткани, развязывая, расстегивая, снимая. Ее платье упало на пол, где уже лежала его рубашка. За ним последовали корсет и сорочка.
Внезапно Жанна оказалась на полу, и Дуглас склонился над ней. На этот раз не было ни вопросов, ни поддразнивания, только страсть.
Он приподнял ее, расположился между ее обнаженными бедрами, вошел в нее и стал двигаться.
Обвив руками его шею, Жанна закрыла глаза.
Наслаждение, зарождаясь в месте их соединения, омывало ее тело жаркими волнами. Сердце бешено колотилось, кровь стремительно неслась по жилам. Крепко обняв Дугласа, она устремлялась вслед за ним, когда он поднимался, и выгибалась навстречу, когда он погружался в нее.
Солнце освещало их сплетенные тела. Они любили друг друга со страстью, нетерпением и отчаянным желанием забыться. Когда все закончилось, ее дыхание успокоилось, а сердце замедлило свой безумный бег, Жанна почувствовала, что у нее на глазах выступили слезы. Восторг и печаль, радость и ощущение утраты слились воедино.
Глава 28
Дуглас поднялся и принялся собирать свою одежду, разбросанную по полу. Жанна осталась лежать, наблюдая за ним. У него была поистине великолепная фигура с длинными мускулистыми ногами, широкими плечами и мощной грудью.
Он посмотрел на нее, но не улыбнулся. Его серьезный взгляд, казалось, говорил, что их любовная интерлюдия лишь отложила неизбежное.
Жанна села и начала одеваться. Ей больше нельзя здесь оставаться. Иначе любой пустяк может заставить ее расплакаться, слезы приведут к признаниям, которые закончатся катастрофой. А завтра она покинет его навсегда.
Ее волосы растрепались, но вместо того, чтобы заправить их в пучок, Жанна заплела косу и спрятала ее под шляпку. Вполне приличная прическа, чтобы добраться до дома.
Одевшись, она схватила сумочку и направилась к двери.
— Куда ты? — спросил Дуглас.
— Я должна уехать, — сказала она. — Сейчас же. Пожалуйста, не пытайся задержать меня. И не задавай вопросов.
— Я велю кучеру доставить тебя домой, — натянуто отозвался он.
Домой? А ведь так оно и есть. Не отдавая себе в том отчета, Жанна привыкла к дому Дугласа, к его уюту и удобствам, к ощущению собственной принадлежности к его обитателям. Ей нравились слуги, даже Ласситер. Она чувствовала себя своей и на кухне, и в парадных помещениях. Но именно Дуглас и Маргарет заставляли ее чувствовать себя членом семьи.
Где взять силы, чтобы покинуть их?
Жанна торопливо вышла из комнаты, спустилась по лестнице и миновала наполненный диковинными ароматами склад. Дважды ей приходилось останавливаться, чтобы смахнуть слезы, застилавшие глаза.
Проходя мимо будки сторожа, она опустила голову и помахала Джиму рукой, стремясь как можно скорее добраться до кареты.
— Пожалуйста, отвезите меня домой, Стивене, — произнесла она, с трудом сдерживая слезы.
— Не могу, мисс. Я должен дождаться мистера Макрея.
— Все в порядке, Стивене, — раздался сзади голос Дугласа. — Отвези мисс дю Маршан домой.
Жанна резко обернулась, пораженная; что не слышала его шагов.
— Вернешься потом за нами.
Стивене кивнул.
Дуглас открыл дверцу кареты и отступил в сторону.
— Поговорим, когда я вернусь;
— Нет, — сказала Жанна. — Завтра. Прошу тебя.
Он не ответил.
Жанна забралась в карету и захлопнула за собой дверцу.
Высадив ее перед домом, кучер поспешил назад, в Лит.
Жанна медленно поднялась по ступенькам. Кивнув Ласситеру, добралась до своей комнаты и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной.
И тут дала волю слезам.
Ближе к вечеру Жанна вытащила свой саквояж и поставила на постель. Ей не хотелось уходить, но у нее не было выбора. Она поняла это, когда Дуглас спросил: «Что случилось с ребенком, Жанна?»
Бетти постучала в дверь.
— Мисс? — окликнула она, не дождавшись ответа.
Когда Жанна наконец открыла дверь, горничная воздержалась от замечаний по поводу ее заплаканного лица и покрасневших глаз, но в ее взгляде мелькнуло сочувствие.
— Мистер Дуглас хотел бы, чтобы вы пообедали с ним и мисс Маргарет.
После возвращения Маргарет в Эдинбург Жанна обедала в детской вместе с Бетти, которая затем возвращалась в комнату девочки, чтобы помочь ей раздеться, умыться и приготовиться ко сну. Жанна слышала, как Маргарет болтает о Гилмуре и других вещах, дорогих ее сердцу. Никто никогда не знал, что заинтересует любознательного ребенка. Вчера это была дождевая капля, позавчера — кваканье лягушки.
— Только не сегодня, — сказала Жанна, выдавив улыбку. — Пожалуйста, передай ему, что я предпочла бы поесть в своей комнате.
Бетти, нахмурившись, кивнула:
— Я скажу кухарке.
— Спасибо, — поблагодарила Жанна и тихо притворила дверь.
Она поела в одиночестве, сидя у окна и глядя в ночь, подсвеченную уличными фонарями и колеблющимися светильниками, подвешенными к передку карет. Глядя на силуэты, мелькавшие в освещенных окнах домов, выходивших на площадь, Жанна гадала, живут ли эти люди в радости и согласии или в молчаливом отчаянии. Любят ли они друг друга или страдают от одиночества?
Кто сказал, что поделиться горем — значит разделить его на двоих? Это не так. Никто не может взять на себя часть ее боли. Она всегда будете ней, до ее смертного часа.
Интересно, как бы сложилась ее жизнь, не встреться она с Дугласом? Возможно, она не испытала бы такого счастья, но и не пережила бы такого отчаяния. Она могла бы вести приятную жизнь, не догадываясь о том, что в ней чего-то не хватает. Порой она тосковала бы по приключениям, но едва ли чувствовала бы себя так, словно ее сердце разрывается на части.
Стук в смежную дверь возвестил о появлении Маргарет. Девочка приоткрыла дверь и заглянула в комнату:
— Можно войти, мисс дю Маршан?
Жанна кивнула.
Маргарет вошла, облаченная в серебристо-розовое платье, представлявшее собой уменьшенную версию очень модного женского наряда. Кружевная вставка на груди была украшена крохотными розочками, такими же кружевами были отделаны рукава.
— Я еще не показала вам, что привез мне Генри.
Она протянула руку, на которой лежала прелестная миниатюра, изображавшая Гилмур.
— Он взял рисунки тети Изабель, мисс дю Маршан, и попросил кого-то в Лондоне нарисовать картинку. Ну разве это не самая прелестная вещица?
Жанна прищурилась, вглядываясь в миниатюру. Даже в затейливой золоченой рамке она была не больше ладони Маргарет.
— Очень красиво, — сказала она. — Спасибо, что показала мне.
Маргарет подошла к двери в свою комнату, но помедлила, прежде чем выйти.
— Мисс дю Маршан? Вы плакали?
— Да, — призналась Жанна, неуверенная, что следует говорить правду ребенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Дуглас приблизился и принялся расстегивать на ней одежду. Он пребывал в том же лихорадочном состоянии, что и Жанна. Их пальцы порхали, зарываясь в складки ткани, развязывая, расстегивая, снимая. Ее платье упало на пол, где уже лежала его рубашка. За ним последовали корсет и сорочка.
Внезапно Жанна оказалась на полу, и Дуглас склонился над ней. На этот раз не было ни вопросов, ни поддразнивания, только страсть.
Он приподнял ее, расположился между ее обнаженными бедрами, вошел в нее и стал двигаться.
Обвив руками его шею, Жанна закрыла глаза.
Наслаждение, зарождаясь в месте их соединения, омывало ее тело жаркими волнами. Сердце бешено колотилось, кровь стремительно неслась по жилам. Крепко обняв Дугласа, она устремлялась вслед за ним, когда он поднимался, и выгибалась навстречу, когда он погружался в нее.
Солнце освещало их сплетенные тела. Они любили друг друга со страстью, нетерпением и отчаянным желанием забыться. Когда все закончилось, ее дыхание успокоилось, а сердце замедлило свой безумный бег, Жанна почувствовала, что у нее на глазах выступили слезы. Восторг и печаль, радость и ощущение утраты слились воедино.
Глава 28
Дуглас поднялся и принялся собирать свою одежду, разбросанную по полу. Жанна осталась лежать, наблюдая за ним. У него была поистине великолепная фигура с длинными мускулистыми ногами, широкими плечами и мощной грудью.
Он посмотрел на нее, но не улыбнулся. Его серьезный взгляд, казалось, говорил, что их любовная интерлюдия лишь отложила неизбежное.
Жанна села и начала одеваться. Ей больше нельзя здесь оставаться. Иначе любой пустяк может заставить ее расплакаться, слезы приведут к признаниям, которые закончатся катастрофой. А завтра она покинет его навсегда.
Ее волосы растрепались, но вместо того, чтобы заправить их в пучок, Жанна заплела косу и спрятала ее под шляпку. Вполне приличная прическа, чтобы добраться до дома.
Одевшись, она схватила сумочку и направилась к двери.
— Куда ты? — спросил Дуглас.
— Я должна уехать, — сказала она. — Сейчас же. Пожалуйста, не пытайся задержать меня. И не задавай вопросов.
— Я велю кучеру доставить тебя домой, — натянуто отозвался он.
Домой? А ведь так оно и есть. Не отдавая себе в том отчета, Жанна привыкла к дому Дугласа, к его уюту и удобствам, к ощущению собственной принадлежности к его обитателям. Ей нравились слуги, даже Ласситер. Она чувствовала себя своей и на кухне, и в парадных помещениях. Но именно Дуглас и Маргарет заставляли ее чувствовать себя членом семьи.
Где взять силы, чтобы покинуть их?
Жанна торопливо вышла из комнаты, спустилась по лестнице и миновала наполненный диковинными ароматами склад. Дважды ей приходилось останавливаться, чтобы смахнуть слезы, застилавшие глаза.
Проходя мимо будки сторожа, она опустила голову и помахала Джиму рукой, стремясь как можно скорее добраться до кареты.
— Пожалуйста, отвезите меня домой, Стивене, — произнесла она, с трудом сдерживая слезы.
— Не могу, мисс. Я должен дождаться мистера Макрея.
— Все в порядке, Стивене, — раздался сзади голос Дугласа. — Отвези мисс дю Маршан домой.
Жанна резко обернулась, пораженная; что не слышала его шагов.
— Вернешься потом за нами.
Стивене кивнул.
Дуглас открыл дверцу кареты и отступил в сторону.
— Поговорим, когда я вернусь;
— Нет, — сказала Жанна. — Завтра. Прошу тебя.
Он не ответил.
Жанна забралась в карету и захлопнула за собой дверцу.
Высадив ее перед домом, кучер поспешил назад, в Лит.
Жанна медленно поднялась по ступенькам. Кивнув Ласситеру, добралась до своей комнаты и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной.
И тут дала волю слезам.
Ближе к вечеру Жанна вытащила свой саквояж и поставила на постель. Ей не хотелось уходить, но у нее не было выбора. Она поняла это, когда Дуглас спросил: «Что случилось с ребенком, Жанна?»
Бетти постучала в дверь.
— Мисс? — окликнула она, не дождавшись ответа.
Когда Жанна наконец открыла дверь, горничная воздержалась от замечаний по поводу ее заплаканного лица и покрасневших глаз, но в ее взгляде мелькнуло сочувствие.
— Мистер Дуглас хотел бы, чтобы вы пообедали с ним и мисс Маргарет.
После возвращения Маргарет в Эдинбург Жанна обедала в детской вместе с Бетти, которая затем возвращалась в комнату девочки, чтобы помочь ей раздеться, умыться и приготовиться ко сну. Жанна слышала, как Маргарет болтает о Гилмуре и других вещах, дорогих ее сердцу. Никто никогда не знал, что заинтересует любознательного ребенка. Вчера это была дождевая капля, позавчера — кваканье лягушки.
— Только не сегодня, — сказала Жанна, выдавив улыбку. — Пожалуйста, передай ему, что я предпочла бы поесть в своей комнате.
Бетти, нахмурившись, кивнула:
— Я скажу кухарке.
— Спасибо, — поблагодарила Жанна и тихо притворила дверь.
Она поела в одиночестве, сидя у окна и глядя в ночь, подсвеченную уличными фонарями и колеблющимися светильниками, подвешенными к передку карет. Глядя на силуэты, мелькавшие в освещенных окнах домов, выходивших на площадь, Жанна гадала, живут ли эти люди в радости и согласии или в молчаливом отчаянии. Любят ли они друг друга или страдают от одиночества?
Кто сказал, что поделиться горем — значит разделить его на двоих? Это не так. Никто не может взять на себя часть ее боли. Она всегда будете ней, до ее смертного часа.
Интересно, как бы сложилась ее жизнь, не встреться она с Дугласом? Возможно, она не испытала бы такого счастья, но и не пережила бы такого отчаяния. Она могла бы вести приятную жизнь, не догадываясь о том, что в ней чего-то не хватает. Порой она тосковала бы по приключениям, но едва ли чувствовала бы себя так, словно ее сердце разрывается на части.
Стук в смежную дверь возвестил о появлении Маргарет. Девочка приоткрыла дверь и заглянула в комнату:
— Можно войти, мисс дю Маршан?
Жанна кивнула.
Маргарет вошла, облаченная в серебристо-розовое платье, представлявшее собой уменьшенную версию очень модного женского наряда. Кружевная вставка на груди была украшена крохотными розочками, такими же кружевами были отделаны рукава.
— Я еще не показала вам, что привез мне Генри.
Она протянула руку, на которой лежала прелестная миниатюра, изображавшая Гилмур.
— Он взял рисунки тети Изабель, мисс дю Маршан, и попросил кого-то в Лондоне нарисовать картинку. Ну разве это не самая прелестная вещица?
Жанна прищурилась, вглядываясь в миниатюру. Даже в затейливой золоченой рамке она была не больше ладони Маргарет.
— Очень красиво, — сказала она. — Спасибо, что показала мне.
Маргарет подошла к двери в свою комнату, но помедлила, прежде чем выйти.
— Мисс дю Маршан? Вы плакали?
— Да, — призналась Жанна, неуверенная, что следует говорить правду ребенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73