Я услышал позади их голоса и обернулся. Я сразу узнал их, хотя в переулке было темновато, и выхватил из-под пиджака свой кольт 38-го калибра. Но они заметили меня первыми, и, пока я разворачивался, Лэш успел выстрелить.
Пуля прошла через мягкие ткани плеча и не задела кость. Но Лэш стрелял из пистолета «магнум», а если его десятиграммовая пуля, летящая со скоростью 1400 футов в секунду, даже слегка вас заденет, она неминуемо сшибет вас с ног.
Меня она и сшибла.
Я упал на правый бок. Пуля пробила мне левое плечо, но правой рукой я сумел удержать пистолет. Я перекатился на спину и разрядил кольт, целясь в смутно видимые фигуры, которые находились от меня не более чем в десяти футах.
Я не сразу понял, что Лэш выстрелил еще два раза, а Кейси – один. Видно, долго вытаскивал оружие. Все три пули пролетели мимо меня. Я попал Кейси в голову, в сердце и задел правую берцовую кость. Не слишком метко, каюсь. Но мне еще повезло: все-таки я попал в него и не отстрелил себе ноги. Да, очень повезло.
Потому что в Кейси мне удалось всадить три пули из трех. А вот в Лэша я один раз промахнулся, зато две следующие пули угодили Эдди в живот и на три месяца испортили ему пищеварение. Кейси отправили в морг, Лэша – в больницу. Я тоже попал в больницу, но только утром.
Потом было следствие. Никого не отправили в тюрьму и даже не предъявили обвинение. Лэш упорно держался версии, что просто прогуливался с приятелем, когда я открыл по ним стрельбу. Почему по переулку? А почему бы и нет?
По крайней мере, в тюрьму я не угодил. А Лэш три месяца провалялся в больнице. До меня дошли слухи, что он поклялся разделаться со мной при первой же встрече. Но с тех пор я этого негодяя не видел.
До настоящего момента.
Конечно, это был шок – неожиданно столкнуться с ним лицом к лицу. Вернее, двойной шок. Потому что, когда я вышел из палаты Гидеона Чейма, Лэш уже протягивал правую руку к ручке двери.
Эдди Лэш? Пришел проведать Гидеона Чейма? Который не знаком ни с какими бандитами?
– Привет, Эдди, – сказал я.
Он не ответил. Мы стояли друг против друга на расстоянии всего какого-то шага. Лэш был футов шести с лишком, чуть ниже меня, но весом я превосходил его фунтов на пятьдесят, а то и больше.
– Ну что же ты стоишь тут? – весело спросил я. – Доложить мистеру Чейму, что к нему пожаловал Эдвард Лэш? – Я взглянул в его жуткие бледно-голубые глаза: – Ты пришел по делу? Хочешь застрелить его?
Лэш так и не произнес ни единого слова. Он никогда не был разговорчив и сейчас только смотрел на меня в упор. Вид у него был пренеприятный. А когда Эдди Лэш вот так, не моргая, пялится с выражением величайшей злобы на физиономии, даже у меня начинают бегать по спине мурашки.
Этот тип был не просто дрянью, а самой отъявленной дрянью среди себе подобных. Мерзавец из мерзавцев, закоренелый наркоман, извращенец. Он был похож на покойника, которого неудачно забальзамировали, на страдающий смертельной болезнью призрак. Высокий, тощий как скелет, с торчащими костями, холодный снаружи и изнутри. Выглядел он больным. В бледном лице ни кровинки, и даже глаза, налившиеся кровью, казались белыми.
– Эдди, похоже, ты окоченел. Может, тебе напиться крови, лечь в свой гроб и отдохнуть до следующего новолуния?
Лэш по-прежнему молчал. Только смотрел на меня.
Пялился он не дольше десяти секунд. Но какими долгими они мне показались! Глаза у него были будто заморожены, такие они были холодные. Казалось, их не растопило бы и летнее полуденное солнце. Глубоко запавшие, тусклые, бледного голубого цвета, на бескровном лице они походили на крошечные отрытые могилы.
– Ну, рад был повидаться. Приятно было снова поболтать с тобой, Эдди. Но мне пора.
Я стал обходить его и только тут заметил, что он, как обычно, пришел с Виком. Виктор Пайн стоял поодаль, прислонившись к стене, и следил за нами. Вернее, за мной. Это была одна из его обязанностей – не спускать глаз с того, кто общается с Лэшем.
Собрат и приятель Эдди, второй человек в банде, он уже добрый десяток лет исполнял обязанности охранника и убийцы. Преступник, гангстер-телохранитель с накачанными мускулами, такой же жестокий и опасный головорез, как и сам Эдди Лэш. Разве только Эдди был башковитее.
Я слегка вздрогнул, увидев Вика Пайна, и почувствовал, как по спине пробежал холодок. Во-первых, я мило поговорил с Эдди, а во-вторых, вспомнил, что Виктор Пайн и Уоррен Барр – приятели. Близкие приятели. Друзья-собутыльники. Барр... и Вик Пайн.
Но времени поразмышлять над этим у меня не оказалось.
Эдди Лэш схватил меня за руку своими костлявыми, но на удивление сильными пальцами и повернул к себе лицом. Не совсем лицом к лицу, потому что не так просто меня повернуть, если мне этого не хочется.
Но все же он довольно сильно рванул меня за руку и наконец хоть что-то изрек:
– Ты что здесь рыщешь, легавый?
Я стоял не шелохнувшись:
– Эдди, запомни раз и навсегда. Держи свои лапы подальше от меня. А сейчас немедленно убери свои клещи и никогда больше ко мне не прикасайся.
Его глаза не отогрелись ни на йоту, не ослабил он и свою хватку. Пожалуй, даже крепче вцепился в мою руку. Каждый из нас в той или иной степени чего-то не переносит.
Я, например, терпеть не могу, когда меня трогают, даже по-дружески. Например, если в подвыпившей компании кто-то в порыве чувств бросается мне на шею и начнет пускать в ухо слюни. Но когда такой тип, как Эдди Лэш, вызывающий у меня физическое отвращение, злобно хватает меня за руку, нервы мои тем более не выдерживают.
Я ухватил его за мизинец и стал отгибать его назад, пока Эдди не отпустил мою руку. Честно признаться, я, видно, переусердствовал, потому что его бледное лицо исказилось от боли.
– Ах ты, падла безмозглая! – прошипел он, стиснув зубы и прищурив глаза. – Псих проклятый!
– Кончай, Эдди. С меня на сегодня хватит. Больше я не намерен терпеть твою брань. Так что заткнись и давай разойдемся.
Однако он не обратил ни малейшего внимания на мои слова. Лицо его утратило привычную бледность и приобрело синюшный оттенок, как будто внутри билась гангренозная кровь.
– Ты кому это говоришь, форсун безмозглый? Мне никто не смеет приказывать!
Я повернулся к нему лицом.
Позади меня тут же возник Вик, но с этим я ничего поделать не мог. Я понимал, что из соображений безопасности нельзя оставлять у себя за спиной Вика, но я был так поглощен Эдди Лэшем, что соображения безопасности отошли на второй план. Хотя я ни на минуту не забывал, что Вик Пайн стоит позади.
Эдди Лэш, однако, оказался еще неосмотрительнее меня. Он не мог не понимать, что я уже наслушался от него столько, сколько не простил бы хорошенькой девчонке, и что коридор больницы – удобное место, чтобы утихомирить его. Но он, то ли по беспечности, то ли утратив бдительность, продолжал выкрикивать ругательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54