Она мне нравилась. Вроде бы странно для сугубо городского жителя и тем не менее. Наверное, какие-то атавистические инстинкты.
Я разыскал Расса, и мы побеседовали с ним несколько минут. Он уже, собственно, слышал о побоище в салоне, и я рассказал ему, как все получилось, предложив оценить сумму нанесенного ущерба и включить ее в счета Фармера, Додо и Пита.
Он молча кивнул, а потом спросил:
– Что же здесь такое творится, Шелл?
– Я бы сам хотел это знать.
Разумеется, что-то здесь было, но что? Я увидел Хэла Кэлвина, направлявшегося к одному из длинных столов, накрытых для гостей. Он, по своему обыкновению, опять обманул меня, во всяком случае в том, что касалось Джинни Блэр, да и Эйприл тоже. Я никак не мог разобраться, чего он хотел. Впрочем, раньше у меня это тоже не получалось.
Однако постепенно и пока еще не имея на то доказательств, я пришел к заключению, что Хэл прибрал к рукам организацию Гарбена. Но это было еще не все, и я не мог не восхищаться им, хотя и осуждал его методы.
Ведь посмотрите. Всего полтора года назад, может немного больше, Хэролд Кэлвин был гангстером относительно мелкого масштаба, хотя он и являлся первым помощником Гарбена. А потом я увидел, как Гарбен выбросился из окна и как улыбается Кэлвин. Двумя месяцами позднее Хэл женился на Летти, вдове Жюля, унаследовавшей все его состояние. Девять месяцев спустя леди эта скончалась. И Хэл, согласно закону, унаследовал все ее имущество.
Таким образом "Красавчик" Хэл Кэлвин, именуемый также "Ублюдком" Хэлом, стал в буквальном и переносном смысле наследником Жюля Гарбена. Всего полтора года назад человек без средств, сейчас он – миллионер, глава преступного синдиката, пусть не из самых крупных, но все же собственник земли, домов, располагавший наличным капиталом по меньшей мере в два-три миллиона долларов.
Недурно. Но все это отнюдь не объясняет, почему был убита или случайно погибла Джинни Блэр. Не объясняет это и совершенно неожиданной агрессивности, проявленной в отношении меня. Я раздумывал обо всем этом, получая тарелку и приборы и стоя в очереди за великолепным бифштексом из вырезки. Получив мясо и приправы, я направился к столам.
Оглядываясь и разыскивая взглядом своих девушек, я услышал, как кто-то окликнул меня.
– Эй, Скотт.
Я увидел махавшего мне рукой Хэла. Подошел к нему, и он указал мне на пустовавшее рядом с ним место.
– Садись, подкрепляйся. Между делом расскажешь мне, что приключилось с Питом и Фармером...
– Уже знаешь?
– А как же. Особенно меня интересует Додо. Как тебе удалось разделаться с этим боровом?
– Просто повезло, я думаю. Но тебе, Хэл, в любом случае не следовало посылать этих образин, чтобы прикончить меня.
Он покачал головой.
– Тебе необходим длительный отдых, Скотт. Становишься нервным и подозрительным. Всех подозреваешь. Даже меня. Вот что получается, когда человек держится особняком, становится изгоем.
– Это ты обо мне?
– И вдобавок еще слишком честный. Только потому, что кто-то позволяет себе небольшие вольности с законом, его уже подозревают Бог знает в чем. Но я должен рассеять твои подозрения. Вовсе не я натравил на тебя этих психованных дикарей.
– Рад слышать это, Хэл. Ты снял у меня с души большой камень. Благодарю. Кстати, ты мне говорил, что познакомился с Джинни Блэр здесь, на ранчо. Разве ты не знал ее еще тогда, когда она встречалась с Гарбеном в Лос-Анджелесе?
Я ничуть не смутил его.
– Ну, конечно, Скотт. Ты же знаешь, что я лгун. Что здесь нового?
Ну, что ты будешь делать с таким человеком?
Он взглянул на мои красные разбитые суставы пальцев, потом посмотрел мне в лицо.
– Знаешь, Скотт, а ты оказался получше, чем я думал. Этот бифштекс у тебя хорошо прожарен или сырой?
– С кровью. Отличная штука. А ты что не ешь? – Перед ним стоял стакан, но еды не было.
– Я уже ел. Когда я ем, то не пьянею, – рассудительно ответил он, – а если я не поддам как следует, то что за удовольствие в танцах? Я должен себя чувствовать раскованным. А ты будешь танцевать?
– Попробую. Думаю, Фармер, Додо и Пит вряд ли явятся сюда.
Он усмехнулся.
– Они... отдыхают в своих камерах.
– Я все-таки хочу кое-что сказать тебе. В следующий раз, когда твои парни вздумают...
– Ради Бога, Скотт. Это вовсе не мои ребята. Я здесь просто отдыхаю. Я неплохо знал этих ребят, еще когда был жив Жюль. Поэтому, когда я встретил их здесь, мы, естественно, общались.
– Ясно. Но я все-таки хочу тебе сказать. Если в следующий раз кто-нибудь из этих подонков нападет на меня, бить я их больше не собираюсь, я и так себе все руки отбил, я их просто пристрелю.
– А вот это молодец. Таким ты мне нравишься...
– Да, кстати, у меня вопрос. Когда мы разговаривали с тобой около бассейна, с тобой были Грин и Пит. Но там был еще один тип. Он показался мне знакомым, но вспомнить, кто это, я не смог.
– Какой, ты говоришь, тип? А-а, такой седой?
– Да, с усами, в темных очках.
– Это Эверетт. Ты его не знаешь. Саймон Эверетт. Он с Востока. Бизнесмен.
– Ну, конечно. Такой же бизнесмен, как ты и Тей Грин.
– Нет, он в самом деле бизнесмен. У него фабрика в Пенсильвании.
– Что же на ней изготовляют?
– Гробы.
– Оно и видно.
Он рассмеялся.
– Нет, ты просто умора, Скотт. Если кто-нибудь зарежет свою жену столовым ножом, ты готов повесить продавца, который этот нож продал. Пойдем-ка лучше на танцы.
Пока шел этот разговор, я с аппетитом уплетал мой бифштекс. Оттолкнув от себя пустую тарелку, я встал.
– Именно это я и собираюсь сделать после небольшого отдыха, необходимого для переваривания пищи.
Кактусовый корраль представлял собой большущий обыкновенный амбар. Потолки были высокие, мебели почти никакой. В одном конце амбара три музыканта, которые раньше играли снаружи, стояли на небольшой платформе и "наяривали" вовсю. Первой скрипкой и распорядителем был старикан с бакенбардами лет ста, не меньше, и с совершенно неправдоподобным именем. Звали его Зеки Губер. Зеки, пристукивая ногой об пол, будто артрит ему нипочем, бешено пиликал на скрипке и кудахтал.
– До-си-до и фиддл-ди, выходи на серединку, раз-два-три, – или что-то столь же несусветное. Человек сорок топталось в середине огромного амбара, двигаясь в различных направлениях, отплясывая кто во что горазд, не слушая, что выкрикивает Зеки. Все это меня нисколько не удивляло. Суббота. Люди гуляли.
И тут высокая, стройная, но не худая блондинка с потрясающим декольте, быстро приблизившись ко мне, произнесла:
– Привет, Шелл, пойдем.
Если бы это не была Делиз, я бы с ней тоже поздоровался, но так как это была она, я лишь сказал:
– С ума сойти, – и мы пошли танцевать. Во время этого танца я несколько раз терял Делиз из виду, но потом все же находил. Возможно, я выглядел таким же идиотом, каким себя чувствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Я разыскал Расса, и мы побеседовали с ним несколько минут. Он уже, собственно, слышал о побоище в салоне, и я рассказал ему, как все получилось, предложив оценить сумму нанесенного ущерба и включить ее в счета Фармера, Додо и Пита.
Он молча кивнул, а потом спросил:
– Что же здесь такое творится, Шелл?
– Я бы сам хотел это знать.
Разумеется, что-то здесь было, но что? Я увидел Хэла Кэлвина, направлявшегося к одному из длинных столов, накрытых для гостей. Он, по своему обыкновению, опять обманул меня, во всяком случае в том, что касалось Джинни Блэр, да и Эйприл тоже. Я никак не мог разобраться, чего он хотел. Впрочем, раньше у меня это тоже не получалось.
Однако постепенно и пока еще не имея на то доказательств, я пришел к заключению, что Хэл прибрал к рукам организацию Гарбена. Но это было еще не все, и я не мог не восхищаться им, хотя и осуждал его методы.
Ведь посмотрите. Всего полтора года назад, может немного больше, Хэролд Кэлвин был гангстером относительно мелкого масштаба, хотя он и являлся первым помощником Гарбена. А потом я увидел, как Гарбен выбросился из окна и как улыбается Кэлвин. Двумя месяцами позднее Хэл женился на Летти, вдове Жюля, унаследовавшей все его состояние. Девять месяцев спустя леди эта скончалась. И Хэл, согласно закону, унаследовал все ее имущество.
Таким образом "Красавчик" Хэл Кэлвин, именуемый также "Ублюдком" Хэлом, стал в буквальном и переносном смысле наследником Жюля Гарбена. Всего полтора года назад человек без средств, сейчас он – миллионер, глава преступного синдиката, пусть не из самых крупных, но все же собственник земли, домов, располагавший наличным капиталом по меньшей мере в два-три миллиона долларов.
Недурно. Но все это отнюдь не объясняет, почему был убита или случайно погибла Джинни Блэр. Не объясняет это и совершенно неожиданной агрессивности, проявленной в отношении меня. Я раздумывал обо всем этом, получая тарелку и приборы и стоя в очереди за великолепным бифштексом из вырезки. Получив мясо и приправы, я направился к столам.
Оглядываясь и разыскивая взглядом своих девушек, я услышал, как кто-то окликнул меня.
– Эй, Скотт.
Я увидел махавшего мне рукой Хэла. Подошел к нему, и он указал мне на пустовавшее рядом с ним место.
– Садись, подкрепляйся. Между делом расскажешь мне, что приключилось с Питом и Фармером...
– Уже знаешь?
– А как же. Особенно меня интересует Додо. Как тебе удалось разделаться с этим боровом?
– Просто повезло, я думаю. Но тебе, Хэл, в любом случае не следовало посылать этих образин, чтобы прикончить меня.
Он покачал головой.
– Тебе необходим длительный отдых, Скотт. Становишься нервным и подозрительным. Всех подозреваешь. Даже меня. Вот что получается, когда человек держится особняком, становится изгоем.
– Это ты обо мне?
– И вдобавок еще слишком честный. Только потому, что кто-то позволяет себе небольшие вольности с законом, его уже подозревают Бог знает в чем. Но я должен рассеять твои подозрения. Вовсе не я натравил на тебя этих психованных дикарей.
– Рад слышать это, Хэл. Ты снял у меня с души большой камень. Благодарю. Кстати, ты мне говорил, что познакомился с Джинни Блэр здесь, на ранчо. Разве ты не знал ее еще тогда, когда она встречалась с Гарбеном в Лос-Анджелесе?
Я ничуть не смутил его.
– Ну, конечно, Скотт. Ты же знаешь, что я лгун. Что здесь нового?
Ну, что ты будешь делать с таким человеком?
Он взглянул на мои красные разбитые суставы пальцев, потом посмотрел мне в лицо.
– Знаешь, Скотт, а ты оказался получше, чем я думал. Этот бифштекс у тебя хорошо прожарен или сырой?
– С кровью. Отличная штука. А ты что не ешь? – Перед ним стоял стакан, но еды не было.
– Я уже ел. Когда я ем, то не пьянею, – рассудительно ответил он, – а если я не поддам как следует, то что за удовольствие в танцах? Я должен себя чувствовать раскованным. А ты будешь танцевать?
– Попробую. Думаю, Фармер, Додо и Пит вряд ли явятся сюда.
Он усмехнулся.
– Они... отдыхают в своих камерах.
– Я все-таки хочу кое-что сказать тебе. В следующий раз, когда твои парни вздумают...
– Ради Бога, Скотт. Это вовсе не мои ребята. Я здесь просто отдыхаю. Я неплохо знал этих ребят, еще когда был жив Жюль. Поэтому, когда я встретил их здесь, мы, естественно, общались.
– Ясно. Но я все-таки хочу тебе сказать. Если в следующий раз кто-нибудь из этих подонков нападет на меня, бить я их больше не собираюсь, я и так себе все руки отбил, я их просто пристрелю.
– А вот это молодец. Таким ты мне нравишься...
– Да, кстати, у меня вопрос. Когда мы разговаривали с тобой около бассейна, с тобой были Грин и Пит. Но там был еще один тип. Он показался мне знакомым, но вспомнить, кто это, я не смог.
– Какой, ты говоришь, тип? А-а, такой седой?
– Да, с усами, в темных очках.
– Это Эверетт. Ты его не знаешь. Саймон Эверетт. Он с Востока. Бизнесмен.
– Ну, конечно. Такой же бизнесмен, как ты и Тей Грин.
– Нет, он в самом деле бизнесмен. У него фабрика в Пенсильвании.
– Что же на ней изготовляют?
– Гробы.
– Оно и видно.
Он рассмеялся.
– Нет, ты просто умора, Скотт. Если кто-нибудь зарежет свою жену столовым ножом, ты готов повесить продавца, который этот нож продал. Пойдем-ка лучше на танцы.
Пока шел этот разговор, я с аппетитом уплетал мой бифштекс. Оттолкнув от себя пустую тарелку, я встал.
– Именно это я и собираюсь сделать после небольшого отдыха, необходимого для переваривания пищи.
Кактусовый корраль представлял собой большущий обыкновенный амбар. Потолки были высокие, мебели почти никакой. В одном конце амбара три музыканта, которые раньше играли снаружи, стояли на небольшой платформе и "наяривали" вовсю. Первой скрипкой и распорядителем был старикан с бакенбардами лет ста, не меньше, и с совершенно неправдоподобным именем. Звали его Зеки Губер. Зеки, пристукивая ногой об пол, будто артрит ему нипочем, бешено пиликал на скрипке и кудахтал.
– До-си-до и фиддл-ди, выходи на серединку, раз-два-три, – или что-то столь же несусветное. Человек сорок топталось в середине огромного амбара, двигаясь в различных направлениях, отплясывая кто во что горазд, не слушая, что выкрикивает Зеки. Все это меня нисколько не удивляло. Суббота. Люди гуляли.
И тут высокая, стройная, но не худая блондинка с потрясающим декольте, быстро приблизившись ко мне, произнесла:
– Привет, Шелл, пойдем.
Если бы это не была Делиз, я бы с ней тоже поздоровался, но так как это была она, я лишь сказал:
– С ума сойти, – и мы пошли танцевать. Во время этого танца я несколько раз терял Делиз из виду, но потом все же находил. Возможно, я выглядел таким же идиотом, каким себя чувствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44