Будьте любезны, Шелдон Скотт собственной персоной и его адрес. У меня противно засосало под ложечкой. Второй офицер посветил через мое плечо. Я пригляделся к приборной доске и сиденьям. Машина новая, но все равно на ней остаются метки хозяина: прожженный коврик на полу — недели две тому назад я уронил на него сигарету; маленькая зазубринка на рулевом колесе, темное пятно на шкале амперметра. Нашарив в кармане ключи, я открыл багажник. Почти ничего не соображая, осмотрел инструменты, свое электронное оборудование, рацию и все остальное. Сомнений нет — машина моя.
— Ладно. «Кадиллак» точно мой, — сказал я Таннеру. — Но все это подстроено за последние полчаса. И я, кажется, начинаю понимать...
Подъехала еще одна радиофицированная полицейская машина. К нам подошли двое. Один, в гражданском, оказался лейтенантом Роулингом из местного управления. Мой старый приятель из отдела по расследованию убийств.
Таннер что-то ему сказал и отдал мой кольт. Они отошли на несколько шагов и с минуту переговаривались. Потом Роулинг подошел ко мне и поздоровался.
— Привет, Билл. Видимо, ты уже в курсе дела.
— Да вроде бы.
— Я только что пытался объяснить ребятам, что мой «кадиллак» побили за последние полчаса. Уверен, меня решили подставить, но у них ничего не выйдет. Кто-то помял радиатор, вымазал все кровью и вызвал полицию. — Я замолчал. — А твои парни почему здесь?
— Наезд и бегство с места преступления, Шелл.
— Черт возьми, да, может, никакого наезда в помине нет! Просто какой-то недоумок...
— Нет, наезд был. На Двадцать первой улице, примерно в десять тридцать.
— В городе мог произойти не один, а десяток наездов; но это при чем?
— Это еще не все, Скотт. На этот раз дело посерьезней, чем просто наезд.
— Посерьезней? Что ты имеешь в виду?
— Убийство. Об этом мы поговорим в управлении.
— Ты что, спятил? Какой дурак...
— Надо во всем тщательно разобраться, Шелл. Не усложняй и без того хреновую ситуацию.
Глубоко вздохнув, я попытался выдавить улыбку.
— Ну ладно, я сдаюсь, офицер.
Роулинг и не подумал улыбнуться в ответ. Он открыл заднюю дверцу своей машины и, подождав, пока я протиснусь внутрь, захлопнул ее за мной. Щелкнуло зловеще. Сам он уселся впереди, второй полицейский вел машину.
— Билл, со мной была блондинка, — уныло проговорил я. — Не знаю, что с ней и куда она подевалась, но я весь вечер провел с ней. Причем не в Лос-Анджелесе.
— Мы все проверим, Скотт.
Глава 12
Где-то после часа ночи мы вошли в дежурное помещение отдела по расследованию убийств. И только здесь я вспомнил об обещанном убийцами звонке, о котором почему-то ни словом не обмолвился.
Первым, кого я увидел в отделе, был мой друг Фил Сэмсон. Выглядел Фил крайне усталым. Он сидел, зажав в зубах одну из своих неизменных больших черных сигар. Как всегда, не зажженную. Мы поздоровались, и Фил сугубо казенным тоном предложил мне еще раз изложить всю историю. Как правило, начальник отдела редко принимает участие в допросах, но сейчас случай был лично для Фила из ряда вон выходящий. Ему давно уже полагалось находиться дома, в постели. Как, впрочем, и мне.
Кроме Сэмсона, в дежурке присутствовали Роулинг и еще трое сотрудников отдела. Я был не простым арестованным, и допрос проводили не в специальной камере, а в комнате, где я бывал сотни раз; мне даже принесли картонный стаканчик горячего кофе. Но несмотря на это, атмосфера оставалась напряженной, какой-то неестественной. Несколько раз, опуская незначительные мелочи, я пересказывал свою историю. Полицейские слушали молча.
То напряжение, которое с самого начала сосредоточилось в области моего солнечного сплетения, начало постепенно сжимать все тело. И пока в комнате царила гнетущая тишина, я почувствовал, что тяжесть придавливает меня все сильнее. Наконец я не выдержал:
— Ну и чего мы тут сидим? Чего дожидаемся?
Никто не отозвался. Немного погодя Фил вынул изо рта сигару, внимательно осмотрел ее и сказал:
— Ждем заключения баллистической экспертизы.
— Баллистической экспертизы? А какое отношение имеет эта чертова баллистическая экспертиза к наезду и... — Не договорив, я повернулся к пристроившемуся на краю стола Роулингу. — Билл, кажется, ты упоминал об... об убийстве? Кого-то застрелили?
— Да, застрелили.
— А я тут при чем? — Я по очереди окинул взглядом их мрачные лица. — Ничего не понимаю.
Они продолжали молчать.
— Послушайте, — взорвался я, — сколько мне еще изображать паиньку, сколько можно играть в молчанку и держать меня в неведении?! Мое терпение может лопнуть. Давайте выкладывайте.
Сэмсон перестал разглядывать свою сигару, сунул ее обратно в рот и выудил из кармана коробок спичек, но, встряхнув его, рассеянно сунул обратно. Роулинг с плохо скрытым недоумением смотрел на меня.
Почувствовав, что мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки, я с усилием распрямил их и, стараясь ронять слова как можно спокойнее, заговорил:
— Послушайте. Я сообщил вам, где провел весь вечер. И вы отлично знаете, что не в моей натуре увертываться — гореть мне в аду, если говорю неправду. Но допустим, я все-таки был на Двадцать первой. Допустим, я сбил кого-то машиной. Неужели вы считаете, что я мог сбежать? Неужели сомневаетесь, что я остановился бы, сделал все, что в моих силах, и, разумеется, сам вызвал бы вас на место происшествия?
Молчание. Все то же тяжелое, тягостное молчание. А я не унимался:
— Ни один из тех, кто знает меня, и в мыслях не допустит, что я способен на подобную подлость. Вы ведь меня хорошо знаете. — Я посмотрел на Фила. — Особенно ты, Фил. Да и ты, Билл. — Я взглянул на Роулинга.
Тот прикурил сигарету и посмотрел на Сэмсона.
— Может, я расскажу ему обо всем?
Но Фил взял инициативу в свои руки.
— В десять двадцать семь вечера — плюс-минус минута — было получено сообщение о том, что на Двадцать первой стреляли. Убили человека. Когда на место прибыла первая машина, он еще истекал кровью. Подозреваемый бросился к своей машине и на бешеной скорости помчался по Двадцать первой. В двух кварталах от места убийства он сбил женщину и скрылся. Женщина умерла на месте. Случилось это почти в десять тридцать. Мы забрали дело у местной полиции... — Фил справился в бумагах на столе. — В восемь минут первого поступил звонок, объявился свидетель наезда. Он сообщил, что женщина попала под колеса голубого «кадиллака» с опущенным верхом. Свидетелю удалось рассмотреть и водителя: по его словам, это был крупный, светловолосый парень. Кроме того, он успел заметить номер.
Который, конечно, оказался моим.
— СРТ-210. Твой номер.
— Неубедительно.
Все промолчали, а я спросил:
— Звонил кто — мужчина или женщина? Ты говорил все время о «свидетеле».
— Мужчина.
— Все равно неубедительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Ладно. «Кадиллак» точно мой, — сказал я Таннеру. — Но все это подстроено за последние полчаса. И я, кажется, начинаю понимать...
Подъехала еще одна радиофицированная полицейская машина. К нам подошли двое. Один, в гражданском, оказался лейтенантом Роулингом из местного управления. Мой старый приятель из отдела по расследованию убийств.
Таннер что-то ему сказал и отдал мой кольт. Они отошли на несколько шагов и с минуту переговаривались. Потом Роулинг подошел ко мне и поздоровался.
— Привет, Билл. Видимо, ты уже в курсе дела.
— Да вроде бы.
— Я только что пытался объяснить ребятам, что мой «кадиллак» побили за последние полчаса. Уверен, меня решили подставить, но у них ничего не выйдет. Кто-то помял радиатор, вымазал все кровью и вызвал полицию. — Я замолчал. — А твои парни почему здесь?
— Наезд и бегство с места преступления, Шелл.
— Черт возьми, да, может, никакого наезда в помине нет! Просто какой-то недоумок...
— Нет, наезд был. На Двадцать первой улице, примерно в десять тридцать.
— В городе мог произойти не один, а десяток наездов; но это при чем?
— Это еще не все, Скотт. На этот раз дело посерьезней, чем просто наезд.
— Посерьезней? Что ты имеешь в виду?
— Убийство. Об этом мы поговорим в управлении.
— Ты что, спятил? Какой дурак...
— Надо во всем тщательно разобраться, Шелл. Не усложняй и без того хреновую ситуацию.
Глубоко вздохнув, я попытался выдавить улыбку.
— Ну ладно, я сдаюсь, офицер.
Роулинг и не подумал улыбнуться в ответ. Он открыл заднюю дверцу своей машины и, подождав, пока я протиснусь внутрь, захлопнул ее за мной. Щелкнуло зловеще. Сам он уселся впереди, второй полицейский вел машину.
— Билл, со мной была блондинка, — уныло проговорил я. — Не знаю, что с ней и куда она подевалась, но я весь вечер провел с ней. Причем не в Лос-Анджелесе.
— Мы все проверим, Скотт.
Глава 12
Где-то после часа ночи мы вошли в дежурное помещение отдела по расследованию убийств. И только здесь я вспомнил об обещанном убийцами звонке, о котором почему-то ни словом не обмолвился.
Первым, кого я увидел в отделе, был мой друг Фил Сэмсон. Выглядел Фил крайне усталым. Он сидел, зажав в зубах одну из своих неизменных больших черных сигар. Как всегда, не зажженную. Мы поздоровались, и Фил сугубо казенным тоном предложил мне еще раз изложить всю историю. Как правило, начальник отдела редко принимает участие в допросах, но сейчас случай был лично для Фила из ряда вон выходящий. Ему давно уже полагалось находиться дома, в постели. Как, впрочем, и мне.
Кроме Сэмсона, в дежурке присутствовали Роулинг и еще трое сотрудников отдела. Я был не простым арестованным, и допрос проводили не в специальной камере, а в комнате, где я бывал сотни раз; мне даже принесли картонный стаканчик горячего кофе. Но несмотря на это, атмосфера оставалась напряженной, какой-то неестественной. Несколько раз, опуская незначительные мелочи, я пересказывал свою историю. Полицейские слушали молча.
То напряжение, которое с самого начала сосредоточилось в области моего солнечного сплетения, начало постепенно сжимать все тело. И пока в комнате царила гнетущая тишина, я почувствовал, что тяжесть придавливает меня все сильнее. Наконец я не выдержал:
— Ну и чего мы тут сидим? Чего дожидаемся?
Никто не отозвался. Немного погодя Фил вынул изо рта сигару, внимательно осмотрел ее и сказал:
— Ждем заключения баллистической экспертизы.
— Баллистической экспертизы? А какое отношение имеет эта чертова баллистическая экспертиза к наезду и... — Не договорив, я повернулся к пристроившемуся на краю стола Роулингу. — Билл, кажется, ты упоминал об... об убийстве? Кого-то застрелили?
— Да, застрелили.
— А я тут при чем? — Я по очереди окинул взглядом их мрачные лица. — Ничего не понимаю.
Они продолжали молчать.
— Послушайте, — взорвался я, — сколько мне еще изображать паиньку, сколько можно играть в молчанку и держать меня в неведении?! Мое терпение может лопнуть. Давайте выкладывайте.
Сэмсон перестал разглядывать свою сигару, сунул ее обратно в рот и выудил из кармана коробок спичек, но, встряхнув его, рассеянно сунул обратно. Роулинг с плохо скрытым недоумением смотрел на меня.
Почувствовав, что мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки, я с усилием распрямил их и, стараясь ронять слова как можно спокойнее, заговорил:
— Послушайте. Я сообщил вам, где провел весь вечер. И вы отлично знаете, что не в моей натуре увертываться — гореть мне в аду, если говорю неправду. Но допустим, я все-таки был на Двадцать первой. Допустим, я сбил кого-то машиной. Неужели вы считаете, что я мог сбежать? Неужели сомневаетесь, что я остановился бы, сделал все, что в моих силах, и, разумеется, сам вызвал бы вас на место происшествия?
Молчание. Все то же тяжелое, тягостное молчание. А я не унимался:
— Ни один из тех, кто знает меня, и в мыслях не допустит, что я способен на подобную подлость. Вы ведь меня хорошо знаете. — Я посмотрел на Фила. — Особенно ты, Фил. Да и ты, Билл. — Я взглянул на Роулинга.
Тот прикурил сигарету и посмотрел на Сэмсона.
— Может, я расскажу ему обо всем?
Но Фил взял инициативу в свои руки.
— В десять двадцать семь вечера — плюс-минус минута — было получено сообщение о том, что на Двадцать первой стреляли. Убили человека. Когда на место прибыла первая машина, он еще истекал кровью. Подозреваемый бросился к своей машине и на бешеной скорости помчался по Двадцать первой. В двух кварталах от места убийства он сбил женщину и скрылся. Женщина умерла на месте. Случилось это почти в десять тридцать. Мы забрали дело у местной полиции... — Фил справился в бумагах на столе. — В восемь минут первого поступил звонок, объявился свидетель наезда. Он сообщил, что женщина попала под колеса голубого «кадиллака» с опущенным верхом. Свидетелю удалось рассмотреть и водителя: по его словам, это был крупный, светловолосый парень. Кроме того, он успел заметить номер.
Который, конечно, оказался моим.
— СРТ-210. Твой номер.
— Неубедительно.
Все промолчали, а я спросил:
— Звонил кто — мужчина или женщина? Ты говорил все время о «свидетеле».
— Мужчина.
— Все равно неубедительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44