– Понимаю. Сочувствую. Я пожала плечами:
– Ничего страшного, мистер Чолонгаи. Я же не чахну от тоски.
– Вас не назовешь эгоисткой: насколько мне известно, вы жертвуете значительные суммы на благородные начинания.
В «Бизнесе» подобные высказывания – не редкость: издавна существующее требование финансовой прозрачности ведет к тому, что никто не может тайно кичиться своей благотворительностью. Если кто-то заинтересуется твоими личными делами, ему не составит труда определить, каким силам ты сочувствуешь, какую систему чеков и компенсаций для себя выбираешь, чтобы примирить совесть и должностные обязанности.
– Тем не менее я – порядочная эгоистка, – пришлось мне ему возразить. – Отдаю деньги на благотворительные цели только для того, чтобы спокойно спать по ночам. По моим прикидкам, за душевный покой я должна выкладывать примерно десять процентов своего дохода. Так сказать, десятину. – Опять спасительный кофе. – Почти как религиозный обряд, на большее я не способна.
Чолонгаи улыбнулся.
– Жертвовать на благотворительность весьма похвально. Вы правы, всем от этого хорошо.
– Не все так думают. – Мне вспомнились некоторые из руководителей – в основном обосновавшиеся в Штатах, – которые презирали тех, кто жертвует свои деньги на что бы то ни было, за исключением, может быть, Национальной стрелковой ассоциации.
– Вполне вероятно, они… потакают себе каким-то другим способом.
– Вполне вероятно. Мистер Чолонгаи…
– Прошу вас, называйте меня Томми.
– Хорошо, Томми.
– А я, если можно, буду называть вас Катрин.
– Почту за честь. Итак, Томми, мне бы хотелось выяснить, какое это имеет отношение к делу.
Он поерзал на стуле. На короткое время сняв очки, потер уголок глаза суставом согнутого пальца.
– Мы можем побеседовать на условиях конфиденциальности, Катрин?
– Я думала, эта беседа с самого начала была конфиденциальной. Но в общем, да. Конечно, можем.
– Это имеет отношение к Тулану.
– К Тулану? – Такого оборота я не ожидала.
– Именно. Мы хотим вас просить переориентироваться на другое дело.
Я не ослышалась? Наверно, он хотел сказать «на другое тело» – хотя это могло означать то же самое.
– В каком смысле?
– В смысле вашей работы.
Меня обдало холодом, как будто я окунулась в кофе со льдом. Где я дала маху? Что меня ждет? Собравшись с духом, я заметила:
– Мне казалось, я справляюсь со своими обязанностями.
– Безусловно. Поэтому нам нелегко обращаться к вам с такой просьбой.
Охвативший меня ужас отступил, но я все еще была уверена, что не услышу ничего хорошего. Сердце колотилось, как бешеное. Мне вдруг пришло в голову, что тонкая шелковая блуза и жакет без подкладки неуместны во время учащенного сердцебиения: посторонние могут увидеть, как трепещет легкая ткань. По-видимому, от этого особенно страдают женщины и полные мужчины: у них особая частота настройки, которая увеличивает амплитуду колебания груди. Расслабься, подруга. Я кашлянула.
– Что именно вы хотите мне поручить, Томми?
– Стать в некотором роде нашим послом в Тулане.
– Послом?
– И даже более того. (Более того? Куда уж более?!) Прежде всего мы попросим вас отправиться в эту страну и составить отчет. Осмотреться на месте, определить, по возможности, направление развития, выявить тенденции – социальные тенденции, если угодно, – иными словами, сделать прогнозы точно так же, как вы делаете в области развития науки и техники. Улавливаете связь?
– Кажется, да. Но почему это вдруг потребовалось?
– Потому, что наше положение весьма щекотливо. Стоит нам обосноваться в Тулане – и тайное станет явным. Мы будем так уязвимы, как не были с пятнадцатого века.
Само собой, он намекал на Швейцарию: в конце пятнадцатого века она стала практически независимой, и «Бизнес», который всегда тяготел к островкам стабильности, хотя бы относительной, начал пускать там корни. Чолонгаи, между прочим, упустил из виду еще один непростой момент, вторжение наполеоновских армий в 1798 году, но это к делу не относится.
– А разве у нас нет специально подготовленных людей? – спросила я.
Несомненно, такие люди у нас были, а если нет, то мы могли бы нанять самых видных специалистов. В таких случаях экономить не стоит, лучше привлечь университетских профессоров и толпы аспирантов. Социологов хлебом не корми – только пусти их в такое место, как Тулан.
– Не тот уровень, Катрин. Нам требуется человек, которому можно доверять. Это значит, что нас устроит только сотрудник «Бизнеса», безраздельно преданный нашим интересам. Конечно, такому критерию отвечают сотни людей. Но у нас есть и другие требования. Нам нужен человек, который умеет смотреть на вещи извне, без оглядки на свою принадлежность к корпорации, человек, который сочувствует жителям Тулана. Человек, способный разделить их взгляды и дать нам рекомендации по поводу того, как наилучшим образом совместить их интересы и потребности с нашими.
Чолонгаи подался вперед и сцепил руки на белой пластиковой столешнице. У нас под ногами вибрировала палуба, а рядом вибрировали стеклянные щиты – судно, набирая обороты, неслось к берегу.
– Тулан – это вам не Фенуа-Уа. Население Тулана приближается к миллиону. Было бы затруднительно всех до единого выселить или обеспечить квартирами в Майами. Похоже, люди там не строптивые, преданные венценосной династии, но чтобы сделать ставку на эту страну, что как раз и входит в наши планы, мы должны получить прогнозы относительно чаяний ее народа и сделать определенные шаги навстречу этим чаяниям.
– То есть, скажем, не захочет ли народ в будущем перейти на демократический путь развития?
– Примерно так.
– Иными словами, я должна переквалифицироваться на шпионаж?
– Нет-нет, – у Чолонгаи вырвался легкий смешок. – Разве что мы будем называть шпионажем вашу нынешнюю работу с компаниями, в которые мы собираемся вложить средства. Предположительно, вы будете трудиться в равной степени на благо туланского народа и на благо нашей корпорации.
– Что для этого потребуется?
– Для этого потребуется, чтобы вы переехали в Тулан. Вероятно, на первых порах вы сможете по совместительству выполнять и свои нынешние функции, но со временем делать и то и другое на должном уровне будет невозможно.
– Вы хотите сказать, мне придется постоянно жить в Тулане?
Чолонгаи кивнул:
– Именно так.
Тулан. На меня нахлынули воспоминания о нескольких днях, проведенных в этой стране. Тулан (или, во всяком случае, его столица, Тун, ибо других мест я, по сути, не видела) – это горы. Сплошные горы. И дожди. Горы такие, что даже на высоте двух-трех миль над уровнем моря приходится задирать голову, чтобы увидеть (если не помешают плотные облака) заснеженные вершины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91