Почти все остальные либо сидели в салоне, где работал кондиционер, либо пришли сюда, в тень. Впрочем, из-за высокой влажности даже в тени было жарко, при том что яхта, взявшая курс вдоль берега на Карачи, производила легкий ветерок.
– Он приезжал по делу, – ответила я, прихлебывая «Маргариту».
– Как я понимаю, с подарком.
Он держал в руках чашку кофе со льдом.
– Да, – подтвердила я, физически ощущая вес диска в кармане жакета.
– Вероятно, от мистера Хейзлтона – такой вывод напрашивается сам собой, – глубокомысленно кивнул Чолонгаи. Потом он улыбнулся. – Надеюсь, вы извините мое чрезмерное любопытство.
– Все в порядке. Мистер Пуденхаут привез мне кое-что для просмотра – по мнению мистера Хейзлтона, мне следовало с этим ознакомиться. Как я понимаю, вы не посвящены в курс дела.
– По правде говоря, нет. Прибытие мистера Пуденхаута удивило меня не меньше, чем вас. – Он взглянул на меня. – Ведь вас это удивило, не так ли?
– Удивило.
– Я так и подумал. – Он опять стал смотреть на берег. Последние рваные очертания разрушенных судов скрылись из виду несколько минут назад. Теперь вместо желто-коричневого песка перед нами тонкой темной линией тянулись мангровые деревья.
– Конечно, учитывая то, что я вам сегодня рассказал, и учитывая, что все представители Первого уровня об этом знают, неизбежно, что… как бы это сказать? Что для достижения цели будут использоваться самые разные средства.
– Кажется, Томми, это я уже начинаю понимать.
– Мы простоим в гавани Карачи день-два. Сегодня вечером я устраиваю прием для разных достойных, но скучных промышленников; вы, разумеется, приглашены, но боюсь, вам будет скучно. Однако что бы вы ни решили, я буду очень рад, если вы согласитесь утром со мной позавтракать.
– Если я успею кое-что купить, когда сойдем на берег, с радостью приду и вечером, и утром. Мне не привыкать к обществу скучных промышленников, Томми.
Чолонгаи заметно обрадовался.
– Будет быстрее, если вы полетите прямо сейчас на вертолете, – сказал он, взглянув на часы.
– Да-да, – отозвалась я, – хорошо.
Так вот, Мо Меридалавах встретил меня в аэропорту, минуя океан нищеты по имени Карачи, доставил к архипелагу магазинов, где можно было потратить немалые деньги, и я успела купить новое платье, спутниковый телефон и DVD-плеер.
– Алло?
– Мистер Хейзлтон?
– Да. Кто говорит?
– Это Катрин Тэлман.
– А, добрый день. У тебя сменился номер, Катрин?
– Вы заметили? Купила спутниковый телефон. Решила испробовать. Это мой первый звонок.
– О, я очень горд, что ты позвонила именно мне.
– Вчера наш разговор оборвался довольно неожиданно.
– Серьезно? Прошу прощения.
– Мистер Хейзлтон, почему вы захотели, чтобы я это увидела?
– Что именно? Свидание в отеле? Ну, я подумал: мало ли, пригодится.
– Мистер Хейзлтон, такая информация обычно используется для шантажа.
– Наверное, годится и для шантажа. Об этом я как-то не думал. Ты ведь не собираешься это использовать с такой целью, правда же?
– А зачем мне вообще это использовать, мистер Хейзлтон?
– Это твое личное дело, Катрин. Я просто решил предоставить тебе этот материал. А уж как его использовать – дело твое.
– Но с чем это связано, мистер Хейзлтон? Зачем вы мне его предоставили?
– Ну, Катрин, это, по-моему, очевидно. Чтобы ты чувствовала себя мне обязанной, чтобы прониклась ко мне расположением. Это подарок; я не прошу взамен ничего конкретного. Но я знаю, какую цель тебе обрисовали Томми и Жебет, а это задание чрезвычайно важно для компании. Оно сделает тебя очень важной персоной. В каком-то смысле, уже сделало, даже если решение тобою еще не принято. Кстати, принято или нет?
– Пока нет. Я все еще раздумываю.
– Это резонно. Такой важный шаг. Я, как и все остальные, хочу, чтобы ты этот шаг совершила, но считаю, ты права: нельзя принимать такое решение, не обдумав его самым тщательным образом. Извини, если из-за меня твои мысли будут заняты еще и чем-то другим.
– Вы это подстроили, да, мистер Хейзлтон? Установили камеру?
– Я ничего не подстраивал. Можно сказать, эта информация случайно попала ко мне в руки.
– А с чего вы взяли, что лично мне это может быть интересно?
– Ну, Катрин, об этом, конечно, не все знают, но я-то, кажется, понимаю, как ты относишься к мистеру Бузецки.
– Неужели?
– Да. Мне он тоже нравится. Я восхищаюсь его принципиальностью, его убеждениями. Но ведь жаль будет, если окажется, что эти убеждения основаны как бы на ложных предпосылках, ты согласна? Вот я и подумал: раз уж есть такой фильм, он может тебе пригодиться. Правда может быть жестокой, Катрин, но ведь она все равно лучше, чем ложь, как ты считаешь?
– Мистер Хейзлтон, позвольте спросить, у вас и против меня имеются подобного рода улики?
– Господи, Катрин, конечно нет. Я, как правило, не принимаю участия в таких делах – никогда такого не поощрял. Как я уже сказал, фильм оказался у меня совершенно случайно.
– А что конкретно наводит вас на мысль, что я испытываю какие-то чувства к Стивену Бузецки?
– Я не слеп, Катрин, и ничто человеческое мне не чуждо. То же можно сказать и о людях которые на меня работают. Они понимают чувства других, умеют сопереживать. Конечно же, они стараются узнать, кто и как у нас в компании относится к коллегам, просто чтобы не получилось, что двое людей, которые друг друга ненавидят, должны работать вместе. На самом деле это обычная, проверенная практика, дающая массу преимуществ заинтересованным лицам. Ты – я в этом уверен – сознаешь, что в таких обстоятельствах и не надо как-то специально вызнавать, кто к кому привязан, как-то между делом это выяснять. Это просто само выясняется.
– Да, согласна.
– Ну конечно. Так вот, этот фильм, или видеодиск, или как там это называется – я не силен в технических новшествах, – переходит в твое распоряжение. Что с ним делать – решать тебе лично, хотя я вполне понимаю, что тебе, возможно, не захочется использовать его, так сказать, по прямому назначению. Может, ты сочтешь, что Стивену лучше узнать о происходящем не от тебя; в таком случае нетрудно будет донести до него эту информацию без твоего участия. Просто скажи мне – и все.
– В ваших устах все это звучит весьма продуманно, мистер Хейзлтон.
– Вот и хорошо. Я рад.
Стивен, помоги. Что такое?
Передо мной стоит дилемма. Кстати, ты где? Дома, а ты?
В Карачи, в Пакистане. У тебя там все в порядке? Отлично. А ты, я смотрю, по всему шарику мотаешься. Итак, чем могу быть вам полезен, мадам?
Мне предложили новую работу.
Новую работу? Какую, к черту, новую работу?
Во-первых, это строго между нами.
Само собой.
Во-вторых, в Тулане.
Шутишь. Нет, вернее, подшутили над тобой. Тот самый клочок земли в Гималаях?
Именно.
Объясни. Сгораю от нетерпения. Это, надеюсь, не понижение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Он приезжал по делу, – ответила я, прихлебывая «Маргариту».
– Как я понимаю, с подарком.
Он держал в руках чашку кофе со льдом.
– Да, – подтвердила я, физически ощущая вес диска в кармане жакета.
– Вероятно, от мистера Хейзлтона – такой вывод напрашивается сам собой, – глубокомысленно кивнул Чолонгаи. Потом он улыбнулся. – Надеюсь, вы извините мое чрезмерное любопытство.
– Все в порядке. Мистер Пуденхаут привез мне кое-что для просмотра – по мнению мистера Хейзлтона, мне следовало с этим ознакомиться. Как я понимаю, вы не посвящены в курс дела.
– По правде говоря, нет. Прибытие мистера Пуденхаута удивило меня не меньше, чем вас. – Он взглянул на меня. – Ведь вас это удивило, не так ли?
– Удивило.
– Я так и подумал. – Он опять стал смотреть на берег. Последние рваные очертания разрушенных судов скрылись из виду несколько минут назад. Теперь вместо желто-коричневого песка перед нами тонкой темной линией тянулись мангровые деревья.
– Конечно, учитывая то, что я вам сегодня рассказал, и учитывая, что все представители Первого уровня об этом знают, неизбежно, что… как бы это сказать? Что для достижения цели будут использоваться самые разные средства.
– Кажется, Томми, это я уже начинаю понимать.
– Мы простоим в гавани Карачи день-два. Сегодня вечером я устраиваю прием для разных достойных, но скучных промышленников; вы, разумеется, приглашены, но боюсь, вам будет скучно. Однако что бы вы ни решили, я буду очень рад, если вы согласитесь утром со мной позавтракать.
– Если я успею кое-что купить, когда сойдем на берег, с радостью приду и вечером, и утром. Мне не привыкать к обществу скучных промышленников, Томми.
Чолонгаи заметно обрадовался.
– Будет быстрее, если вы полетите прямо сейчас на вертолете, – сказал он, взглянув на часы.
– Да-да, – отозвалась я, – хорошо.
Так вот, Мо Меридалавах встретил меня в аэропорту, минуя океан нищеты по имени Карачи, доставил к архипелагу магазинов, где можно было потратить немалые деньги, и я успела купить новое платье, спутниковый телефон и DVD-плеер.
– Алло?
– Мистер Хейзлтон?
– Да. Кто говорит?
– Это Катрин Тэлман.
– А, добрый день. У тебя сменился номер, Катрин?
– Вы заметили? Купила спутниковый телефон. Решила испробовать. Это мой первый звонок.
– О, я очень горд, что ты позвонила именно мне.
– Вчера наш разговор оборвался довольно неожиданно.
– Серьезно? Прошу прощения.
– Мистер Хейзлтон, почему вы захотели, чтобы я это увидела?
– Что именно? Свидание в отеле? Ну, я подумал: мало ли, пригодится.
– Мистер Хейзлтон, такая информация обычно используется для шантажа.
– Наверное, годится и для шантажа. Об этом я как-то не думал. Ты ведь не собираешься это использовать с такой целью, правда же?
– А зачем мне вообще это использовать, мистер Хейзлтон?
– Это твое личное дело, Катрин. Я просто решил предоставить тебе этот материал. А уж как его использовать – дело твое.
– Но с чем это связано, мистер Хейзлтон? Зачем вы мне его предоставили?
– Ну, Катрин, это, по-моему, очевидно. Чтобы ты чувствовала себя мне обязанной, чтобы прониклась ко мне расположением. Это подарок; я не прошу взамен ничего конкретного. Но я знаю, какую цель тебе обрисовали Томми и Жебет, а это задание чрезвычайно важно для компании. Оно сделает тебя очень важной персоной. В каком-то смысле, уже сделало, даже если решение тобою еще не принято. Кстати, принято или нет?
– Пока нет. Я все еще раздумываю.
– Это резонно. Такой важный шаг. Я, как и все остальные, хочу, чтобы ты этот шаг совершила, но считаю, ты права: нельзя принимать такое решение, не обдумав его самым тщательным образом. Извини, если из-за меня твои мысли будут заняты еще и чем-то другим.
– Вы это подстроили, да, мистер Хейзлтон? Установили камеру?
– Я ничего не подстраивал. Можно сказать, эта информация случайно попала ко мне в руки.
– А с чего вы взяли, что лично мне это может быть интересно?
– Ну, Катрин, об этом, конечно, не все знают, но я-то, кажется, понимаю, как ты относишься к мистеру Бузецки.
– Неужели?
– Да. Мне он тоже нравится. Я восхищаюсь его принципиальностью, его убеждениями. Но ведь жаль будет, если окажется, что эти убеждения основаны как бы на ложных предпосылках, ты согласна? Вот я и подумал: раз уж есть такой фильм, он может тебе пригодиться. Правда может быть жестокой, Катрин, но ведь она все равно лучше, чем ложь, как ты считаешь?
– Мистер Хейзлтон, позвольте спросить, у вас и против меня имеются подобного рода улики?
– Господи, Катрин, конечно нет. Я, как правило, не принимаю участия в таких делах – никогда такого не поощрял. Как я уже сказал, фильм оказался у меня совершенно случайно.
– А что конкретно наводит вас на мысль, что я испытываю какие-то чувства к Стивену Бузецки?
– Я не слеп, Катрин, и ничто человеческое мне не чуждо. То же можно сказать и о людях которые на меня работают. Они понимают чувства других, умеют сопереживать. Конечно же, они стараются узнать, кто и как у нас в компании относится к коллегам, просто чтобы не получилось, что двое людей, которые друг друга ненавидят, должны работать вместе. На самом деле это обычная, проверенная практика, дающая массу преимуществ заинтересованным лицам. Ты – я в этом уверен – сознаешь, что в таких обстоятельствах и не надо как-то специально вызнавать, кто к кому привязан, как-то между делом это выяснять. Это просто само выясняется.
– Да, согласна.
– Ну конечно. Так вот, этот фильм, или видеодиск, или как там это называется – я не силен в технических новшествах, – переходит в твое распоряжение. Что с ним делать – решать тебе лично, хотя я вполне понимаю, что тебе, возможно, не захочется использовать его, так сказать, по прямому назначению. Может, ты сочтешь, что Стивену лучше узнать о происходящем не от тебя; в таком случае нетрудно будет донести до него эту информацию без твоего участия. Просто скажи мне – и все.
– В ваших устах все это звучит весьма продуманно, мистер Хейзлтон.
– Вот и хорошо. Я рад.
Стивен, помоги. Что такое?
Передо мной стоит дилемма. Кстати, ты где? Дома, а ты?
В Карачи, в Пакистане. У тебя там все в порядке? Отлично. А ты, я смотрю, по всему шарику мотаешься. Итак, чем могу быть вам полезен, мадам?
Мне предложили новую работу.
Новую работу? Какую, к черту, новую работу?
Во-первых, это строго между нами.
Само собой.
Во-вторых, в Тулане.
Шутишь. Нет, вернее, подшутили над тобой. Тот самый клочок земли в Гималаях?
Именно.
Объясни. Сгораю от нетерпения. Это, надеюсь, не понижение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91