До сих пор работы этого художника продавала галерея, расположенная неподалеку от его дома. Это была небольшая уютная галерея, в которой было представлено самое разное искусство. Когда Бен впервые увидел картины молодого художника, почтя погребенные среди прочих, получше и похуже, он сразу понял, что художник получает за свое творчество смехотворно мало. Сто семьдесят долларов – таков был его потолок. Бен бы с ходу поднял цену до двух тысяч и знал, что художник будет в восторге.
И тот действительно пришел в восторг.
– Господи! Мне надо порадовать Мари! – Художник широко улыбнулся и потряс руку Бена. – О Боже... Кажется, мы для разнообразия сможем позволить себе приличный обед.
Бен довольно рассмеялся, и оба медленно пошли к выходу. Просторная студия художника занимала половину бывшего амбара. Теперь старое здание со всех сторон обступили дома в псевдовикторианском стиле, но место все равно было приятное и очень подходящее для работы. По дороге молодой человек спросил:
– Между прочим, что сталось с той художницей, с которой вы имели дело прошлым летом? С Дюра?
«Имел дело». Интересный подбор слов. Но ведь он не знал правды, как и все остальные.
– Мы больше не выставляем ее работы, – сказал Бен очень спокойно.
Он произносил эту фразу уже сотни раз.
– Я знаю, но, может быть, вы подскажете, где она выставляется?
– Нигде. Она отошла от дел.
Бен знал свою речь назубок. Но молодой человек с сомнением покачал головой:
– Вы уверены? По-моему, это не так.
– Я уверен. Она сама мне об этом сказала, когда забирала свои работы из нашей галереи. – Однако что-то во взгляде художника насторожило Бена. – А что?
– Готов поклясться, что позавчера я видел ее картину в галерее «Чайка» – вы знаете это место, там выставлялись мои картины. Я не уверен на сто процентов, и у меня не было времени спросить, но мне показалось, что картина ее. Обнаженная натура, прекрасная работа. За нее просили какую-то совершенно смешную цену.
– Сколько?
– Вроде бы кто-то упомянул сто шестьдесят долларов. Давать такую цену за настоящий шедевр – просто преступление. Мне кажется, вам нужно взглянуть на картину, вы поймете, ее это работа или нет.
– Я так и сделаю.
Бен посмотрел на часы: была только половина двенадцатого. До ленча с Ким у него оставалось еще довольно много времени.
Мужчины снова пожали друг другу руки, затем последовал долгий обмен благодарностями и улыбками. Наконец Бен сел в машину и поехал – чуть быстрее, чем следовало ездить по такой узкой улочке. Хорошо зная, где находится галерея, он оставил машину на углу. Бен хотел просто зайти в галерею и оглядеться. Но ему не пришлось долго искать – картина Динны была выставлена у самого входа и сразу бросалась в глаза. Бен видел ее прямо с того места на тротуаре, на котором он застыл как вкопанный. Молодой художник не ошибся, это была действительно работа Динны.
Некоторое время Бен стоял в нерешительности, не зная, что предпринять, и раздумывая, войти ли внутрь. Он уже хотел было пройти мимо, но словно какая-то сила затянула его в галерею. Он должен был подойти ближе – и подошел. Бен видел, как создавалась эта картина – Динна рисовала ее у него на террасе, в начале июля. Он мысленно перенесся в прошлое лето.
– Сэр, вас что-нибудь интересует?
На Бена смотрела хорошенькая блондинка в форменной футболке, джинсах и босоножках. Ее волосы были собраны на макушке широкой кожаной лентой, в каждом ухе блестело по нескольку сережек.
– Я просто смотрел.
Бен кивнул на картину Динны.
– Это работа местного художника, стоит сто шестьдесят долларов.
– Местного? Наверное, вы хотели сказать, из Сан-Франциско?
– Нет, из Сосалито.
Девушка явно что-то путала, но спорить было бессмысленно.
– У вас еще есть ее картины?
Бен был уверен, что нет, но, к его изумлению, девушка кивнула:
– Да, кажется, есть еще две.
Как выяснилось, было еще три. Одна, выполненная тем же летом, и две более ранних, ни за одну не просили дороже двухсот долларов.
– Как они к вам попали?
У Бена возникло подозрение, что работы были украдены. Будь картина всего одна, можно было бы предположить, что кто-то купил ее раньше в его галерее, а теперь, срочно нуждаясь в деньгах, вынужден был продавать за гроши, но это казалось маловероятным. А поскольку в галерее было так много картин Динны, то это становилось и вовсе не реальным.
Вопрос Бена, казалось, удивил миниатюрную блондинку.
– Мы берем их у художницы на реализацию.
– Вы... что? – Теперь изумился уже Бен. – Но почему?
– Простите, не поняла...
– Я имею в виду, почему они продаются именно у вас?
– Это очень уважаемая галерея!
Девушка казалась обиженной вопросом Бена, и он попытался скрыть растерянность под улыбкой.
– Простите, я не хотел вас обидеть. Просто... просто я знаком с этой художницей и очень удивился, увидев у вас ее работы. Я думал, она уехала... за границу.
Бен не знал, что еще сказать. Вдруг ему пришла в голову одна мысль, он посмотрел на блондинку и улыбнулся:
– Не важно, я их покупаю.
– Какие?
Наверное, сумасшедший. Или обкурился.
– Все.
– Все четыре?
Нет, не обкурился, определенно сумасшедший.
– Да, все четыре.
– Но это будет почти восемьсот долларов.
– Отлично. Я выпишу чек.
Блондинка кивнула и удалилась. Менеджер получил в банке подтверждение, что чек действителен. Через десять минут Бен ушел, а Динна и галерея стали богаче почти на четыреста долларов каждый. Бен сложил картины в машину. Он сам не вполне понимал, зачем купил их, он знал только, что ему хочется иметь ее работы. Но цены были просто нелепыми, и этого Бен не мог понять. Он в своей галерее продал бы эти четыре картины гораздо дороже, и Динна получила бы за них гораздо больше. Как будто это имело для нее значение... Бен спросил себя: что он вообще пытается доказать?
Бен злился на самого себя. В таком настроении он и затормозил возле «Морского ежа», где должен был встретиться с Ким. Купить все четыре картины Динны было с его стороны серьезным поступком: если она узнает, то, наверное, страшно разозлится. Но во всей этой ситуации было нечто такое, что не давало Бену покоя. Почему в галерее сказали, что Динна – местная художница из Сосалито?
Ким ждала его за столиком возле окна и любовалась на город, раскинувшийся по ту сторону залива.
– Вы не возражаете, если я к вам подсяду?
Ким вздрогнула, обернулась и, увидев Бена, засмеялась:
– А я было подумала, что ко мне пристал какой-то ловелас-Ким усмехнулась, и Бен улыбнулся в ответ. Он выглядел так же представительно, как всегда: собранный, хорошо одетый, в брюках свободного покроя, рубашке в тонкую полоску и блейзере, однако Ким показалось, что сегодня в его взгляде сквозит тревога.
– Даже не надейтесь, мисс Хаутон, ловеласы перевелись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
И тот действительно пришел в восторг.
– Господи! Мне надо порадовать Мари! – Художник широко улыбнулся и потряс руку Бена. – О Боже... Кажется, мы для разнообразия сможем позволить себе приличный обед.
Бен довольно рассмеялся, и оба медленно пошли к выходу. Просторная студия художника занимала половину бывшего амбара. Теперь старое здание со всех сторон обступили дома в псевдовикторианском стиле, но место все равно было приятное и очень подходящее для работы. По дороге молодой человек спросил:
– Между прочим, что сталось с той художницей, с которой вы имели дело прошлым летом? С Дюра?
«Имел дело». Интересный подбор слов. Но ведь он не знал правды, как и все остальные.
– Мы больше не выставляем ее работы, – сказал Бен очень спокойно.
Он произносил эту фразу уже сотни раз.
– Я знаю, но, может быть, вы подскажете, где она выставляется?
– Нигде. Она отошла от дел.
Бен знал свою речь назубок. Но молодой человек с сомнением покачал головой:
– Вы уверены? По-моему, это не так.
– Я уверен. Она сама мне об этом сказала, когда забирала свои работы из нашей галереи. – Однако что-то во взгляде художника насторожило Бена. – А что?
– Готов поклясться, что позавчера я видел ее картину в галерее «Чайка» – вы знаете это место, там выставлялись мои картины. Я не уверен на сто процентов, и у меня не было времени спросить, но мне показалось, что картина ее. Обнаженная натура, прекрасная работа. За нее просили какую-то совершенно смешную цену.
– Сколько?
– Вроде бы кто-то упомянул сто шестьдесят долларов. Давать такую цену за настоящий шедевр – просто преступление. Мне кажется, вам нужно взглянуть на картину, вы поймете, ее это работа или нет.
– Я так и сделаю.
Бен посмотрел на часы: была только половина двенадцатого. До ленча с Ким у него оставалось еще довольно много времени.
Мужчины снова пожали друг другу руки, затем последовал долгий обмен благодарностями и улыбками. Наконец Бен сел в машину и поехал – чуть быстрее, чем следовало ездить по такой узкой улочке. Хорошо зная, где находится галерея, он оставил машину на углу. Бен хотел просто зайти в галерею и оглядеться. Но ему не пришлось долго искать – картина Динны была выставлена у самого входа и сразу бросалась в глаза. Бен видел ее прямо с того места на тротуаре, на котором он застыл как вкопанный. Молодой художник не ошибся, это была действительно работа Динны.
Некоторое время Бен стоял в нерешительности, не зная, что предпринять, и раздумывая, войти ли внутрь. Он уже хотел было пройти мимо, но словно какая-то сила затянула его в галерею. Он должен был подойти ближе – и подошел. Бен видел, как создавалась эта картина – Динна рисовала ее у него на террасе, в начале июля. Он мысленно перенесся в прошлое лето.
– Сэр, вас что-нибудь интересует?
На Бена смотрела хорошенькая блондинка в форменной футболке, джинсах и босоножках. Ее волосы были собраны на макушке широкой кожаной лентой, в каждом ухе блестело по нескольку сережек.
– Я просто смотрел.
Бен кивнул на картину Динны.
– Это работа местного художника, стоит сто шестьдесят долларов.
– Местного? Наверное, вы хотели сказать, из Сан-Франциско?
– Нет, из Сосалито.
Девушка явно что-то путала, но спорить было бессмысленно.
– У вас еще есть ее картины?
Бен был уверен, что нет, но, к его изумлению, девушка кивнула:
– Да, кажется, есть еще две.
Как выяснилось, было еще три. Одна, выполненная тем же летом, и две более ранних, ни за одну не просили дороже двухсот долларов.
– Как они к вам попали?
У Бена возникло подозрение, что работы были украдены. Будь картина всего одна, можно было бы предположить, что кто-то купил ее раньше в его галерее, а теперь, срочно нуждаясь в деньгах, вынужден был продавать за гроши, но это казалось маловероятным. А поскольку в галерее было так много картин Динны, то это становилось и вовсе не реальным.
Вопрос Бена, казалось, удивил миниатюрную блондинку.
– Мы берем их у художницы на реализацию.
– Вы... что? – Теперь изумился уже Бен. – Но почему?
– Простите, не поняла...
– Я имею в виду, почему они продаются именно у вас?
– Это очень уважаемая галерея!
Девушка казалась обиженной вопросом Бена, и он попытался скрыть растерянность под улыбкой.
– Простите, я не хотел вас обидеть. Просто... просто я знаком с этой художницей и очень удивился, увидев у вас ее работы. Я думал, она уехала... за границу.
Бен не знал, что еще сказать. Вдруг ему пришла в голову одна мысль, он посмотрел на блондинку и улыбнулся:
– Не важно, я их покупаю.
– Какие?
Наверное, сумасшедший. Или обкурился.
– Все.
– Все четыре?
Нет, не обкурился, определенно сумасшедший.
– Да, все четыре.
– Но это будет почти восемьсот долларов.
– Отлично. Я выпишу чек.
Блондинка кивнула и удалилась. Менеджер получил в банке подтверждение, что чек действителен. Через десять минут Бен ушел, а Динна и галерея стали богаче почти на четыреста долларов каждый. Бен сложил картины в машину. Он сам не вполне понимал, зачем купил их, он знал только, что ему хочется иметь ее работы. Но цены были просто нелепыми, и этого Бен не мог понять. Он в своей галерее продал бы эти четыре картины гораздо дороже, и Динна получила бы за них гораздо больше. Как будто это имело для нее значение... Бен спросил себя: что он вообще пытается доказать?
Бен злился на самого себя. В таком настроении он и затормозил возле «Морского ежа», где должен был встретиться с Ким. Купить все четыре картины Динны было с его стороны серьезным поступком: если она узнает, то, наверное, страшно разозлится. Но во всей этой ситуации было нечто такое, что не давало Бену покоя. Почему в галерее сказали, что Динна – местная художница из Сосалито?
Ким ждала его за столиком возле окна и любовалась на город, раскинувшийся по ту сторону залива.
– Вы не возражаете, если я к вам подсяду?
Ким вздрогнула, обернулась и, увидев Бена, засмеялась:
– А я было подумала, что ко мне пристал какой-то ловелас-Ким усмехнулась, и Бен улыбнулся в ответ. Он выглядел так же представительно, как всегда: собранный, хорошо одетый, в брюках свободного покроя, рубашке в тонкую полоску и блейзере, однако Ким показалось, что сегодня в его взгляде сквозит тревога.
– Даже не надейтесь, мисс Хаутон, ловеласы перевелись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85