Лиана поняла, что он имеет в виду, и покачала головой.
— Я больше не связана с этим.
Действительно, внутренние, эмоциональные связи Лианы с жизнью большого бизнеса оборвались задолго до смерти Гаррисона Крокетта.
— Но вы — часть этого, Лиана. — Ник вспомнил, что Лиана — единственная наследница своего отца. В отличие от Хиллари, обожавшей щеголять в дорогих нарядах, мехах и драгоценностях, Лиана казалась удивительно скромной. Человек, не знавший ее девичьей фамилии, никогда бы не догадался, что она — одна из богатейших женщин Америки, — На вас тоже лежит ответственность.
— Перед кем? — удивленно спросила Лиана.
— Когда начнется война, именно ваши суда будут перевозить войска. Люди поедут воевать, умирать.
— Но остановить это не в наших силах. Ник грустно улыбнулся:
— К сожалению, вы правы. Я часто думаю о том, что люди покупают мою сталь и делают из нее оружие, танки, самолеты. Но разве я могу это изменить? Практически нет. Это невозможно.
— Но вы торгуете с немцами? Он помолчал немного.
— Да. Через три недели я буду в Берлине. Но я торгую и с Италией, Бельгией, Англией, Францией. Это большой бизнес, Лиана. У бизнеса нет сердца.
— Но у людей есть. — Она смотрела на него, как бы ожидая чего-то.
— Не все так просто.
— То же самое говорит Арман.
— Он прав.
Лиана ничего не ответила. Ник напомнил ей то, о чем она давно не думала. В самом деле, она ведь тоже несет ответственность за пароходство отца. Она клала дивиденды пароходства в банк, получала чеки и не задумывалась о том, что и куда перевозят ее корабли. И она не может спросить об этом у дяди Джорджа — тот сочтет это посягательством на свои права. Будь жив отец, она бы, конечно, знала больше.
— Вы когда-нибудь встречались с моим отцом, Ник?
— Нет. В то время мы работали на Западном побережье с кем-то другим. Я тогда не вылезал с Уолл-стрит.
— Мой отец был необыкновенный человек. Глядя на Лиану, Ник легко в это поверил. Повинуясь внутреннему порыву, он взял ее за руку.
— Вы тоже необыкновенная.
— Вовсе нет.
Она не отняла руки; его пальцы оказались сильными, крепкими, так не похожими на длинные, аристократические пальцы Армана.
— Вы даже не понимаете, насколько вы необыкновенны. Не знаете, какая вы сильная и чуткая. Вы так помогли мне сегодня. Я постоял здесь с вами, и жизнь мне перестала казаться такой уж скверной.
— Она и в самом деле не такая плохая. Когда-нибудь у вас все изменится к лучшему.
— Почему вы так думаете? Он все еще держал ее за руку, и она улыбнулась ему. Ей было тяжело думать, что столь красивый мужчина тратит свои лучшие годы на такую женщину, как его жена.
— Просто я верю в справедливость.
— В справедливость? — удивленно переспросил он.
— Я уверена, что трудности посылаются человеку для того, чтобы он стал сильнее, но в конце концов хороший человек получит то, что заслужил: рядом с ним появятся добрые люди, и вообще все у него станет хорошо.
— Вы действительно верите в это? — Ник, казалось, искренне удивился.
— Да.
— Я куда циничнее вас.
Вероятно, и Арман, да и вообще большинство мужчин считают себя циниками; Лиана же продолжала верить, что жизнь чаще всего справедлива. Конечно, с точки зрения справедливости трудно объяснить смерть и страдания детей, и все-таки она верила, что жизнь всем воздает по заслугам: Хиллари получит свое, а Ник — свое.
— Я бы очень хотел надеяться, что вы правы, друг мой. — Лиане было приятно слышать, как он называет ее, она чувствовала, что они действительно стали друзьями. — Надеюсь, мы будем иногда встречаться в Париже, если вас с Арманом не поглотит полностью дипломатическая жизнь.
— А вас — ваши контракты. — Она улыбнулась и наконец отняла свою руку. — Говорят, на пароходе очень быстро возникает и дружба, и влюбленность, но стоит только людям сойти на берег, как они обо всем забывают.
Ник покачал головой:
— Я не забуду вас. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, позвоните. Мой номер есть в парижском телефонном справочнике.
Лиана с удовольствием поддержала мысль о продолжении знакомства в Париже, но не верила в возможность подобного звонка. Ее жизнь с Арманом давала ей все. Скорее они понадобятся Нику.
Они постояли еще немного, молча глядя на море, наконец Лиана со вздохом взглянула на часы.
— Боюсь, муж сегодня будет работать допоздна. Я хотела его дождаться, но, видимо, мне пора ложиться. Завтра последний день, придется укладывать вещи. — Вещей действительно было много — ведь Лиане приходилось каждый день переодеваться несколько раз: перед ленчем, потом перед вечерним чаем, не считая балов, обедов у капитана и спектаклей. Мужчинам было проще — вечером они выходили в галстуке и белом фраке. — Удивительно, мы пробыли на корабле пять дней, а кажется, прошло пять недель.
Он улыбнулся:
— У меня тоже такое чувство.
Но теперь Нику хотелось поскорее попасть в Париж. Он был рад, что осталось плыть всего один день. Он взглянул на Лиану и подумал, что они могли бы завтра еще раз встретиться на корте.
— Могу я пригласить вас завтра еще раз сыграть в теннис?
— С удовольствием, но только если Арман будет занят. — Лиана все же надеялась, что завтра Арман освободится. Ник был ей очень симпатичен, но жизнь без Армана становилась просто невыносимой.
— Конечно. Я найду вас завтра утром, и мы договоримся.
— Спасибо, Ник. — Она дружески коснулась его руки. — Все будет хорошо, вот увидите. Он улыбнулся в ответ и помахал ей:
— Спокойной ночи.
Лиана ушла к себе, а Ник все еще стоял на палубе, думая о ней. Как жаль, что он не встретил эту необыкновенную женщину лет десять-двенадцать назад. Но тогда ему было всего двадцать шесть, и он едва ли вызвал бы у нее интерес. Впрочем, она тоже не заинтересовала бы его. Десять лет назад его привлекали женщины, от которых захватывает дух, с которыми можно танцевать всю ночь напролет. Лиана же была совсем другой — спокойной, рассудительной, уравновешенной. И в то же время в ней ощущалось что-то волнующее. Ник представлял ее бегущей в лунном свете через сад… или плещущейся в бассейне, или лежащей с распущенными волосами на золотистом песке пляжа… Эти видения наполнили его ощущением спокойной, светлой красоты. Он вернулся в свою новую каюту, впервые за долгое время чувствуя себя умиротворенным.
Глава девятая
— Где ты был ночью?
— Хиллари смотрела на мужа сквозь дымку, стоящую в глазах после выпитого накануне шампанского. Она не особенно обрадовалась, когда он вошел из коридора в каюту и, ни слова не говоря, налил себе кофе.
— В своей каюте.
— И где же это?
— Тут, неподалеку.
— Очень мило. Я видела, как ты уносил вещи.
— И, наверное, проплакала ночь напролет? — сказал он с долей ядовитой иронии, заглядывая в корабельную газету и намазывая маслом круассан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Я больше не связана с этим.
Действительно, внутренние, эмоциональные связи Лианы с жизнью большого бизнеса оборвались задолго до смерти Гаррисона Крокетта.
— Но вы — часть этого, Лиана. — Ник вспомнил, что Лиана — единственная наследница своего отца. В отличие от Хиллари, обожавшей щеголять в дорогих нарядах, мехах и драгоценностях, Лиана казалась удивительно скромной. Человек, не знавший ее девичьей фамилии, никогда бы не догадался, что она — одна из богатейших женщин Америки, — На вас тоже лежит ответственность.
— Перед кем? — удивленно спросила Лиана.
— Когда начнется война, именно ваши суда будут перевозить войска. Люди поедут воевать, умирать.
— Но остановить это не в наших силах. Ник грустно улыбнулся:
— К сожалению, вы правы. Я часто думаю о том, что люди покупают мою сталь и делают из нее оружие, танки, самолеты. Но разве я могу это изменить? Практически нет. Это невозможно.
— Но вы торгуете с немцами? Он помолчал немного.
— Да. Через три недели я буду в Берлине. Но я торгую и с Италией, Бельгией, Англией, Францией. Это большой бизнес, Лиана. У бизнеса нет сердца.
— Но у людей есть. — Она смотрела на него, как бы ожидая чего-то.
— Не все так просто.
— То же самое говорит Арман.
— Он прав.
Лиана ничего не ответила. Ник напомнил ей то, о чем она давно не думала. В самом деле, она ведь тоже несет ответственность за пароходство отца. Она клала дивиденды пароходства в банк, получала чеки и не задумывалась о том, что и куда перевозят ее корабли. И она не может спросить об этом у дяди Джорджа — тот сочтет это посягательством на свои права. Будь жив отец, она бы, конечно, знала больше.
— Вы когда-нибудь встречались с моим отцом, Ник?
— Нет. В то время мы работали на Западном побережье с кем-то другим. Я тогда не вылезал с Уолл-стрит.
— Мой отец был необыкновенный человек. Глядя на Лиану, Ник легко в это поверил. Повинуясь внутреннему порыву, он взял ее за руку.
— Вы тоже необыкновенная.
— Вовсе нет.
Она не отняла руки; его пальцы оказались сильными, крепкими, так не похожими на длинные, аристократические пальцы Армана.
— Вы даже не понимаете, насколько вы необыкновенны. Не знаете, какая вы сильная и чуткая. Вы так помогли мне сегодня. Я постоял здесь с вами, и жизнь мне перестала казаться такой уж скверной.
— Она и в самом деле не такая плохая. Когда-нибудь у вас все изменится к лучшему.
— Почему вы так думаете? Он все еще держал ее за руку, и она улыбнулась ему. Ей было тяжело думать, что столь красивый мужчина тратит свои лучшие годы на такую женщину, как его жена.
— Просто я верю в справедливость.
— В справедливость? — удивленно переспросил он.
— Я уверена, что трудности посылаются человеку для того, чтобы он стал сильнее, но в конце концов хороший человек получит то, что заслужил: рядом с ним появятся добрые люди, и вообще все у него станет хорошо.
— Вы действительно верите в это? — Ник, казалось, искренне удивился.
— Да.
— Я куда циничнее вас.
Вероятно, и Арман, да и вообще большинство мужчин считают себя циниками; Лиана же продолжала верить, что жизнь чаще всего справедлива. Конечно, с точки зрения справедливости трудно объяснить смерть и страдания детей, и все-таки она верила, что жизнь всем воздает по заслугам: Хиллари получит свое, а Ник — свое.
— Я бы очень хотел надеяться, что вы правы, друг мой. — Лиане было приятно слышать, как он называет ее, она чувствовала, что они действительно стали друзьями. — Надеюсь, мы будем иногда встречаться в Париже, если вас с Арманом не поглотит полностью дипломатическая жизнь.
— А вас — ваши контракты. — Она улыбнулась и наконец отняла свою руку. — Говорят, на пароходе очень быстро возникает и дружба, и влюбленность, но стоит только людям сойти на берег, как они обо всем забывают.
Ник покачал головой:
— Я не забуду вас. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, позвоните. Мой номер есть в парижском телефонном справочнике.
Лиана с удовольствием поддержала мысль о продолжении знакомства в Париже, но не верила в возможность подобного звонка. Ее жизнь с Арманом давала ей все. Скорее они понадобятся Нику.
Они постояли еще немного, молча глядя на море, наконец Лиана со вздохом взглянула на часы.
— Боюсь, муж сегодня будет работать допоздна. Я хотела его дождаться, но, видимо, мне пора ложиться. Завтра последний день, придется укладывать вещи. — Вещей действительно было много — ведь Лиане приходилось каждый день переодеваться несколько раз: перед ленчем, потом перед вечерним чаем, не считая балов, обедов у капитана и спектаклей. Мужчинам было проще — вечером они выходили в галстуке и белом фраке. — Удивительно, мы пробыли на корабле пять дней, а кажется, прошло пять недель.
Он улыбнулся:
— У меня тоже такое чувство.
Но теперь Нику хотелось поскорее попасть в Париж. Он был рад, что осталось плыть всего один день. Он взглянул на Лиану и подумал, что они могли бы завтра еще раз встретиться на корте.
— Могу я пригласить вас завтра еще раз сыграть в теннис?
— С удовольствием, но только если Арман будет занят. — Лиана все же надеялась, что завтра Арман освободится. Ник был ей очень симпатичен, но жизнь без Армана становилась просто невыносимой.
— Конечно. Я найду вас завтра утром, и мы договоримся.
— Спасибо, Ник. — Она дружески коснулась его руки. — Все будет хорошо, вот увидите. Он улыбнулся в ответ и помахал ей:
— Спокойной ночи.
Лиана ушла к себе, а Ник все еще стоял на палубе, думая о ней. Как жаль, что он не встретил эту необыкновенную женщину лет десять-двенадцать назад. Но тогда ему было всего двадцать шесть, и он едва ли вызвал бы у нее интерес. Впрочем, она тоже не заинтересовала бы его. Десять лет назад его привлекали женщины, от которых захватывает дух, с которыми можно танцевать всю ночь напролет. Лиана же была совсем другой — спокойной, рассудительной, уравновешенной. И в то же время в ней ощущалось что-то волнующее. Ник представлял ее бегущей в лунном свете через сад… или плещущейся в бассейне, или лежащей с распущенными волосами на золотистом песке пляжа… Эти видения наполнили его ощущением спокойной, светлой красоты. Он вернулся в свою новую каюту, впервые за долгое время чувствуя себя умиротворенным.
Глава девятая
— Где ты был ночью?
— Хиллари смотрела на мужа сквозь дымку, стоящую в глазах после выпитого накануне шампанского. Она не особенно обрадовалась, когда он вошел из коридора в каюту и, ни слова не говоря, налил себе кофе.
— В своей каюте.
— И где же это?
— Тут, неподалеку.
— Очень мило. Я видела, как ты уносил вещи.
— И, наверное, проплакала ночь напролет? — сказал он с долей ядовитой иронии, заглядывая в корабельную газету и намазывая маслом круассан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108