– Думаешь, мне легко? – говорил Макс, с опаской приближаясь к трупу. – У ратников это как-то естественно получается. Раз – и готово. В горячке схватки. В конце концов, это всего лишь Игра. Мы же не убиваем его по-настоящему. Просто изгоняем из Игры.
Я отвернулся. Макс громко хекнул, что-то хрустнуло.
– Все, – сказал он. – Иди помоги мне.
Стараясь смотреть в сторону (хреново это у меня получалось, надо сказать), я помог оружейнику закидать обезглавленное тело ветками. Макс еще задержался. Он вспомнил, что надо снять с Мертвого серьги и выдернуть ножи. Странно я себя чувствовал, наблюдая за этим. С одной стороны, мне было почти радостно оттого, что я побывал в настоящем бою и даже вроде бы победил. А с другой… «Долго мне придется к этому привыкать, – думал я, пока Макс гадливо чертыхался над трупом. – А вот Хан, он бы, наверное, возиться не стал. Просто отрубил бы уши вместе с серьгами – и все дела…»
– Как ни крути, а Создатели – мудры, – проговорил вдруг оружейник. – Золотые Драконы и Мертвые – идеальные противники; это значит, шансов на компромисс нет. Кланы противоположны друг другу по сути. Золотой Дракон – вечная жизнь; Мертвый Дом – вечная смерть. И вечное их противостояние. Если бы тебе не повезло стать Мертвым новообращенным, твое испытание было бы совсем другим.
Он многозначительно замолчал. Мне вовсе не хотелось уточнять, каким образом Мертвый Дом посвящает в самое себя новых членов, но Макс продолжил:
– После того, как новообращенный самостоятельно входит в Поле, он должен вступить в бой с сильнейшим воином Дома.
– И победить? – удивился я.
– И проиграть. Затем павшего инициируют. Сцеживают кровь и пронзают плоть серебром. Видал серьги? В следующий раз новообращенный входит в Поле уже Мертвым – бесстрашным воином, искренне преданным своему клану, не чувствующим боли и сострадания, безразличным к ужасу смерти. Чего бояться, если ты уже мертв?..
– Получается, Мертвые сильнее вас… нас?
– Пошли отсюда, – сказал Макс, выпрямляясь. – Водопад уже близко.
Мы не разговаривали минут десять – пока впереди между деревьями не заблестела неширокая, но очень быстрая лесная речка. Я все переваривал столкновение с оборотной стороной героических приключений. В книгах все не так. Гадов-противников в честном бою поражают точным ударом в грудь. Они скрежещут зубами, бормочут длинные проклятия и умирают пачками, раскинувшись на поле брани в картинных позах. Положительный воитель, раненный в левое плечо (почему всегда в левое плечо, а?!) перевязывается и ублажается златокудрой девой, чтобы на восходе выйти с ней в цветущую, освобожденную от зла долину, откуда чудесным образом исчезли многочисленные окровавленные трупы врагов… «И они рука об руку зашагали навстречу новому солнцу и новой жизни…»
Завидев речку, Макс пробормотал:
– Вышли на финишную прямую, – и без всякого перехода продолжил: – Чувства гуманности и филантропические стремления распространяются все более и более. В Лейпциге образовалось общество, поставившее себе задачей из сострадания к печальной кончине старых лошадей… есть их.
Я даже приостановился. Я не понял и половины.
– Это ты чего сказал? – спросил я.
– Это не я сказал, – ответил оружейник довольно мрачно. – Это Кьеркегор.
ГЛАВА 4
Речные мутные воды несли с собой черные, сверкающие, как бы лакированные коряги, ветви, листья и прочий лесной мусор. Река шагов в десять шириной бурлила в обрамлении крупных валунов – будто кто-то специально выложил ими берега: так, чтобы сложно было подступиться к воде. Шум реки сливался с грохотом близкого уже, но пока не видимого из-за деревьев водопада.
Пробежав немного вдоль валунов, Макс остановился. В его руках снова появились ножи.
– Две новости! – выкрикнул он. – Одна плохая, вторая еще хуже.
Я быстро огляделся. Вроде никого.
– Водопад метрах в двадцати! – Он тронул свой знак Дракона. – А наших поблизости нет. Мы пришли первыми! И вторая новость… Вон там, кажется, что-то… Ай, черт!
До того, как с его губ сорвалось последнее восклицание, я успел посмотреть туда, куда смотрел он. Заросли кустарников рухнули, скошенные под корень, и к реке, отрезая нам путь к отступлению, бросился воин в сверкающей кирасе. Белые, как снег, длинные волосы, скрученные на затылке синей бечевкой, летели за ним диковинным хвостом. Широкий и, должно быть, очень тяжелый меч он держал у груди обеими руками.
Макс, пригибаясь, метнул в него один за другим два ножа. Воин на бегу дважды отпрыгнул – вправо-влево, – и ножи пролетели мимо.
В ушах Мертвого неслышно звякали сразу четыре кольца. По два в каждом ухе. Он уже не бежал, он приближался странным танцующим шагом, как-то вполоборота, левую руку, защищенную на плече и предплечье двумя длинными пластинами, выставив вперед, а правую – с мечом – отведя назад для удара.
– Никита!
Обернувшись, я заметил, что Макс уже вскарабкался на валун. За его спиной бурлила река.
– Скорее! Скорее! Давай сюда, чего встал!
Чтоб я сдох, если я именно хотел вступить в единоборство с Мертвым. Оторопел и упустил драгоценные секунды – вот как было. Когда Макс снова заорал:
– Сюда лезь! – и он, и я понимали, что уже поздно.
Мертвый теперь не бежал, а шел на меня спокойно. Он даже не улыбался, он недовольно щурился. Наверное, разглядел, что на руках моих нет колец – что с меня даже маломальского трофея снять нельзя будет и воспринимал меня как досадное препятствие на пути. Сейчас вот быстренько покончит с придурком, неумело держащим в руках меч, и ринется дальше.
Ждать смертельного удара было попросту невыносимо. Я завопил что есть сил и что есть сил ударил мечом, метя в белое невыразительное лицо. Мертвый легко отбил удар, крутнул свой меч, превращая оборону в атаку, и обратным движением точно раскроил бы мне череп, если бы я удержался на ногах.
Но меня занесло вперед. Я покатился мимо противника кубарем по траве вдоль валунов, стараясь не выпустить из рук меч; я вскочил на ноги шагах в пяти от врага и с удивлением заметил, что, пока катился, умудрился не распороть себе брюхо собственным оружием.
Мертвый прыгнул ко мне, попутно закованной в железо рукой отбив брошенный Максом нож – будто отмахнулся от мухи. На этот раз времени у меня было мало. Я едва успел подставить клинок под удар широкого меча. Удар был так силен, что меня отбросило на два шага назад, а ладонь руки, сжимающей меч, обожгло как кипятком. Еще удар – отточенное лезвие летит мне в глаза". Я шарахнулся в сторону. Лезвие свистнуло у лица, и я опять не удержался на ногах и упал. Мертвый шагнул, одновременно замахиваясь… и вдруг вскрикнул, дернувшись всем телом.
Задыхаясь, я поднялся. Мертвый, не сводя с меня побелевших глаз, зубами вытаскивал метательный нож из левого предплечья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86