Они атаковывались теперь с трех сторон, имея за спиной реку Халхин-Гол, и в результате оказались в полуокружении.
В районе горной вершины все три дня боев шли многочисленные воздушные схватки. Японская авиация в небе над Баян-Цаганом потеряла 45 самолетов, в том числе 20 пикировщиков. Последние безуспешно старались оказать поддержку с воздуха своим наземным войскам. С каждым налетом японским летчикам приходилось все труднее — противник встречал их без промедления и сразу же начинал теснить в сторону Маньчжоу-Го, к своим аэродромам.
К вечеру 4 июля японские войска удерживали только вершину Баян-Цагана — узкую полоску местности в пять километров длиной и два километра шириной. На этом участке сосредоточились все силы японцев, которые переправились на западный берег Халхин-Гола. Бои на Баян-Цагане не утихали весь вечер и всю ночь.
Под утро 5 июля японские войска дрогнули и, несмотря на категорические приказы своих командиров драться до последнего, начали отступать с горной вершины по крутым скатам к берегу реки. Тогда японское командование предприняло последнюю отчаянную попытку заставить своих солдат сражаться до последнего патрона на линии окопов: единственный понтонный мост через Халхин-Гол был взорван саперами.
Однако это не остановило начавшееся повальное отступление — бросая личное оружие и боевую технику, японцы пытались переправиться на противоположный речной берег кто как может. Все это происходило под огнем противника. Многие бежавшие с Баян-Цагана нашли свою гибель в быстрых водах Халхин-Гола, особенно раненые, которые оказались не в силах справиться с речным течением.
В результате неординарных боевых решений Жукова японские войска у горы Баян-Цаган оказались наголову разгромленными, и к утру 5 июля их сопротивление оказалось сломленным. На горных склонах погибли более 10 тысяч неприятельских солдат и офицеров. Остатки японских войск в беспорядке и панике бежали на противоположный берег реки. Они потеряли почти все танки и большую часть артиллерии.
Трехдневные бои на берегах Халхин-Гола вели японские войска под командованием «специалиста по Красной Армии» генерал-лейтенанта Камацубары. В свое время он был военным атташе посольства Страны восходящего солнца в Москве. О его «отъезде» с поля боя под Баян-Цаганом описывает в своем армейском дневнике старший унтер-офицер его штаба Отани:
«Тихо и осторожно движется машина генерала Камацубары. Луна освещает равнину, светло как днем. Ночь тиха и напряжена так же, как и мы. Халха освещена луной, и вней отражаются огни осветительных бомб, бросаемых противником. Картина ужасная. Наконец мы отыскали мост и благополучно закончили обратную переправу. Говорят, что наши части окружены большим количеством танков противника и стоят перед лицом полного уничтожения. Надо быть начеку».
Как позже отмечал Жуков, после сражения за высоту Баян-Цаган японские войска «больше не рискнули переправляться на западный берег реки Халхин-Гол». Все последующие действия пограничного конфликта проходили на восточном речном берегу.
В Генеральном штабе РККА был сделан обстоятельный (на основе боевых донесений с мест событий) разбор боев с 5 по 9 июля. В телеграмме Ворошилова и Шапошникова командующему 1-й армейской группой, среди прочего, подчеркивалось:
«…Первое. Японцы в бою действуют организованнее и тактически грамотнее, чем мы. Будучи потрепанными, понеся значительные потери, они, прикрывшись сильными заслонами, окопавшимися на удобных позициях, главные силы оттянули к границе для отдыха и приведения в порядок…
Японцы из кожи лезут, чтобы показать свою силу. Мы должны быть умнее их и спокойнее, поменьше нервничайте, не торопитесь «одним ударом» уничтожить врага, и мы разобьем противника с меньшей затратой своей крови».
Пролог необъявленной войны на Халхин-Голе сложился в пользу союзных советско-монгольских войск. В ходе июльских боев им удалось удержать свои позиции в восточной части Монголии. Однако японские войска продолжали оставаться на территории этого государства и готовились к новым операциям. Таким образом очаг военной напряженности на Халхин-Голе продолжал сохраняться. Чтобы ликвидировать пограничный конфликт и восстановить государственную границу Монголии, требовались кардинальные меры.
Жуков со свойственной ему решительностью приступил к подготовке операции, целью которой был полный разгром всей неприятельской группировки, находившейся на монгольской территории. Проведение такой наступательной операции стало возможным только благодаря мерам, которые приняло советское руководство по усилению группировки своих войск в МНР.
Действовавший в районе Халхин-Гола 57-й особый корпус был развернут в 1-ю армейскую (фронтовую) группу, а Жуков назначается ее командующим. В соответствии с постановлением Главного военного совета РККА учреждается Военный совет армейской группы из ее командующего, дивизионного комиссара М.С. Никишева и начальника штаба комбрига М.А. Богданова.
В восточную часть Монголии прибывают новые советские войска, в том числе 82-я стрелковая дивизия. Сформированная в спешке на Урале, она оказалась совершенно не подготовленной к ведению боевых действий. Многие ее солдаты никогда не держали в руках оружия. Красноармейцев пришлось в короткий срок обучать стрелять из винтовок, окапываться, бросать гранаты, ходить в атаку, действовать штыком.
В донесении от 16 июля 1939 года начальнику Политуправления РККА о морально-политическом состоянии личного состава 82-й стрелковой дивизии говорилось следующее:
«(В) прибывшей 82 сд отмечены случаи крайней недисциплинированности и преступности. Нет касок, шанцевого инструмента, без гранат, винтовочные патроны выданы без обойм, револьверы выданы без кобуры. Разведбатальон прибыл без положенных бронемашин и мотоциклов, экипажи на эти машины — 44 человека привезут с собой (так в тексте). Полковая школа дивизии не выслана и оставлена (на) зимних квартирах. Личный состав исключительно засорен и никем не изучен, особенно засоренным оказался авангардный полк, где был майор Степанов, военком полка Мусин. Оба сейчас убиты. Этот полк (в) первый день боя поддался провокационным действиям и позорно бросил огневые позиции, перед этим предательски пытались перестрелять комполитсостав бывшие бойцы этого полка Ошурков и Воронков. 12.7 демонстративно арестовали командира пулеметной роты Потапова и на глазах бойцов расстреляли, командир батальона этого полка Герман лично спровоцировал свой батальон на отступление, все они преданы расстрелу. Для прекращения паники были брошены все работники политуправления РККА, находившиеся в это время на КП.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
В районе горной вершины все три дня боев шли многочисленные воздушные схватки. Японская авиация в небе над Баян-Цаганом потеряла 45 самолетов, в том числе 20 пикировщиков. Последние безуспешно старались оказать поддержку с воздуха своим наземным войскам. С каждым налетом японским летчикам приходилось все труднее — противник встречал их без промедления и сразу же начинал теснить в сторону Маньчжоу-Го, к своим аэродромам.
К вечеру 4 июля японские войска удерживали только вершину Баян-Цагана — узкую полоску местности в пять километров длиной и два километра шириной. На этом участке сосредоточились все силы японцев, которые переправились на западный берег Халхин-Гола. Бои на Баян-Цагане не утихали весь вечер и всю ночь.
Под утро 5 июля японские войска дрогнули и, несмотря на категорические приказы своих командиров драться до последнего, начали отступать с горной вершины по крутым скатам к берегу реки. Тогда японское командование предприняло последнюю отчаянную попытку заставить своих солдат сражаться до последнего патрона на линии окопов: единственный понтонный мост через Халхин-Гол был взорван саперами.
Однако это не остановило начавшееся повальное отступление — бросая личное оружие и боевую технику, японцы пытались переправиться на противоположный речной берег кто как может. Все это происходило под огнем противника. Многие бежавшие с Баян-Цагана нашли свою гибель в быстрых водах Халхин-Гола, особенно раненые, которые оказались не в силах справиться с речным течением.
В результате неординарных боевых решений Жукова японские войска у горы Баян-Цаган оказались наголову разгромленными, и к утру 5 июля их сопротивление оказалось сломленным. На горных склонах погибли более 10 тысяч неприятельских солдат и офицеров. Остатки японских войск в беспорядке и панике бежали на противоположный берег реки. Они потеряли почти все танки и большую часть артиллерии.
Трехдневные бои на берегах Халхин-Гола вели японские войска под командованием «специалиста по Красной Армии» генерал-лейтенанта Камацубары. В свое время он был военным атташе посольства Страны восходящего солнца в Москве. О его «отъезде» с поля боя под Баян-Цаганом описывает в своем армейском дневнике старший унтер-офицер его штаба Отани:
«Тихо и осторожно движется машина генерала Камацубары. Луна освещает равнину, светло как днем. Ночь тиха и напряжена так же, как и мы. Халха освещена луной, и вней отражаются огни осветительных бомб, бросаемых противником. Картина ужасная. Наконец мы отыскали мост и благополучно закончили обратную переправу. Говорят, что наши части окружены большим количеством танков противника и стоят перед лицом полного уничтожения. Надо быть начеку».
Как позже отмечал Жуков, после сражения за высоту Баян-Цаган японские войска «больше не рискнули переправляться на западный берег реки Халхин-Гол». Все последующие действия пограничного конфликта проходили на восточном речном берегу.
В Генеральном штабе РККА был сделан обстоятельный (на основе боевых донесений с мест событий) разбор боев с 5 по 9 июля. В телеграмме Ворошилова и Шапошникова командующему 1-й армейской группой, среди прочего, подчеркивалось:
«…Первое. Японцы в бою действуют организованнее и тактически грамотнее, чем мы. Будучи потрепанными, понеся значительные потери, они, прикрывшись сильными заслонами, окопавшимися на удобных позициях, главные силы оттянули к границе для отдыха и приведения в порядок…
Японцы из кожи лезут, чтобы показать свою силу. Мы должны быть умнее их и спокойнее, поменьше нервничайте, не торопитесь «одним ударом» уничтожить врага, и мы разобьем противника с меньшей затратой своей крови».
Пролог необъявленной войны на Халхин-Голе сложился в пользу союзных советско-монгольских войск. В ходе июльских боев им удалось удержать свои позиции в восточной части Монголии. Однако японские войска продолжали оставаться на территории этого государства и готовились к новым операциям. Таким образом очаг военной напряженности на Халхин-Голе продолжал сохраняться. Чтобы ликвидировать пограничный конфликт и восстановить государственную границу Монголии, требовались кардинальные меры.
Жуков со свойственной ему решительностью приступил к подготовке операции, целью которой был полный разгром всей неприятельской группировки, находившейся на монгольской территории. Проведение такой наступательной операции стало возможным только благодаря мерам, которые приняло советское руководство по усилению группировки своих войск в МНР.
Действовавший в районе Халхин-Гола 57-й особый корпус был развернут в 1-ю армейскую (фронтовую) группу, а Жуков назначается ее командующим. В соответствии с постановлением Главного военного совета РККА учреждается Военный совет армейской группы из ее командующего, дивизионного комиссара М.С. Никишева и начальника штаба комбрига М.А. Богданова.
В восточную часть Монголии прибывают новые советские войска, в том числе 82-я стрелковая дивизия. Сформированная в спешке на Урале, она оказалась совершенно не подготовленной к ведению боевых действий. Многие ее солдаты никогда не держали в руках оружия. Красноармейцев пришлось в короткий срок обучать стрелять из винтовок, окапываться, бросать гранаты, ходить в атаку, действовать штыком.
В донесении от 16 июля 1939 года начальнику Политуправления РККА о морально-политическом состоянии личного состава 82-й стрелковой дивизии говорилось следующее:
«(В) прибывшей 82 сд отмечены случаи крайней недисциплинированности и преступности. Нет касок, шанцевого инструмента, без гранат, винтовочные патроны выданы без обойм, револьверы выданы без кобуры. Разведбатальон прибыл без положенных бронемашин и мотоциклов, экипажи на эти машины — 44 человека привезут с собой (так в тексте). Полковая школа дивизии не выслана и оставлена (на) зимних квартирах. Личный состав исключительно засорен и никем не изучен, особенно засоренным оказался авангардный полк, где был майор Степанов, военком полка Мусин. Оба сейчас убиты. Этот полк (в) первый день боя поддался провокационным действиям и позорно бросил огневые позиции, перед этим предательски пытались перестрелять комполитсостав бывшие бойцы этого полка Ошурков и Воронков. 12.7 демонстративно арестовали командира пулеметной роты Потапова и на глазах бойцов расстреляли, командир батальона этого полка Герман лично спровоцировал свой батальон на отступление, все они преданы расстрелу. Для прекращения паники были брошены все работники политуправления РККА, находившиеся в это время на КП.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153