Экипаж насчитывал 633 человека.
В тот день морского сражения под Порт-Артуром не состоялось. Произошло иное. В 9 часов 43 минуты у правого борта русского флагманского корабля раздался хорошо слышимый над морем взрыв. Над броненосцем мгновенно вырос громадный, раза в два превышающий его высоту столб черно-бурого дыма и пламени, который совершенно окутал корабль. Затем раздался другой взрыв — под мостиком и более сильный. Из сердцевины «Петропавловска» вылетела масса огня с желто-зеленым и бурым дымом. Силой взрыва были сорваны носовая башня, фок-мачта, мостик, трубы, часть кожуха. Мачта всей тяжестью обрушилась на развороченный мостик, где находился Макаров. Один из сигнальщиков — Бочков пытался спасти командующего, лежащего ничком в крови на мостике. Но корабль шел на дно, и матроса смыло.
Эскадренный броненосец после второго взрыва резко накренился на правый борт, затем его корма приподнялась, обнажив работающий в воздухе винт, который крошил падающих в воду людей. Когда купол дыма и пламени несколько поднялся вверх и развеялся, корпус броненосного корабля наполовину своей длины уже был под водой и высоко поднятая, вся объятая пламенем корма быстро уходила в воду, усеянную плавающими обломками и тонущими людьми.
Вся эта трагедия произошла на глазах порт-артурской эскадры и артиллеристов крепостных береговых батарей в течение всего двух минут. Когда некоторое время спустя водолазы обследуют погибший эскадренный броненосец, то они увидят, что мощный взрыв разорвал «Петропавловск» на две части.
Кроме командующего флотом Тихого океана, на флагманском броненосце погибли начальник штаба флота контр-адмирал М.П. Молас, 27 офицеров и 630 матросов, а также знаменитый русский художник-баталист Василий Верещагин. Спасти удалось лишь немногих — 73 матроса, 5 младших офицеров, контуженого командира «Петропавловска» капитана 1-го ранга В. Яковлева и великого князя Кирилла Владимировича, представлявшего династию Романовых на театре Русско-японской войны.
По заключению морского технического комитета броненосец коснулся мины (или минной банки — по другим предположениям). После ее взрыва под носовыми минными аппаратами и погребами «Петропавловска» произошли взрывы от детонации пироксилина в судовых минах (в носовой части броненосца хранилось до 50 мин заграждения) и 12-дюймовых снарядов, воспламенение и взрыв пороховых и патронных погребов и взрыв цилиндрических котлов. Спустя некоторое время возле того самого места, где погиб «Петропавловск», водолазы обнаружили «минный букет» — целую связку японских мин.
Гибель выдающегося русского флотоводца потрясла Россию и вызвала широкий отклик за рубежом. Макаров командовал флотом Тихого океана всего 36 дней, но и за это короткое время сумел сделать очень многое для обороны Порт-Артура, оставив глубокий след в сердцах защитников русской крепости. С гибелью командующего Тихоокеанский флот остался без действительно боевого руководителя. Макаров оказался единственным флотоводцем, который был способен изменить ход войны на море в пользу России.
Как в России, так и за границей, в том числе и в Японии, порт-артурской трагедии 13 апреля было уделено большое внимание. Причем и в печати, и в официальных военных кругах почти единогласно признавалось, что главной потерей для России была гибель флотоводца, а не сильнейшего в составе Тихоокеанской эскадры эскадренного броненосца «Петропавловск». Так, английская газета «Таймс» писала:
«Россия лишилась прекрасного корабля, но еще более потеряла в лице человека, которому предстояло, вероятно, сделать русский флот важным фактором в войне. Его потеря и род гибели наносят тяжелый удар русскому флоту, не говоря об исчезновении доблестного и вдохновляющего начальника, влияние которого, внося новый элемент в войну, признавалось и японцами. Суждение неприятеля — лучшее доказательство того, что Макаров, с признанным обладанием им в совершенстве морской науки, соединял качества великого моряка…
Нисколько не желая сомневаться в наличии умственных сил России, мы можем сказать, что с кончиной адмирала Макарова Россия теряет вождя, которого трудно будет заместить».
Была ли гибель флагманского броненосца с командующим на борту случайной? Думается, что нет. Много прямых и косвенных фактов свидетельствует о том, что мина (или минная банка — и это точнее всего) появилась на обычном пути эскадренного броненосца отнюдь не в результате обычной минной ловушки, устроенной японцами у входа в военно-морскую базу противника.
Японское командование не могло не оценить роли нового командующего русским флотом Тихого океана в обороне Порт-Артурской крепости и объективно служившего серьезной помехой в осуществлении далеко идущих планов Страны восходящего солнца в войне с Россией. Ведь положение дел на Дальнем Востоке прямо зависело от положения дел на море. Японское командование на сей счет не строило никаких иллюзий.
За короткое время командования вице-адмирала Макарова (чуть больше месяца) порт-артурская эскадра выходила в Желтое море в поисках встречи с японским броненосным Соединенным флотом шесть раз. За все остальное время Русско-японской войны — всего три раза: один раз при вице-адмирале О.В. Старке и два раза — при В.К. Витгефте. Тут, как говорится, комментарии совершенно излишни.
Высшее японское командование и флотоводец Того, в частности, понимали, что сухопутную крепость можно обойти, а военно-морскую базу можно блокировать. Но что делать с русским флотом, командующий которым признает только активные действия против неприятеля? А все кратчайшие и удобные пути-дороги на поля Южной Маньчжурии вели только через Желтое море.
Чтобы свести на нет боевую активность еще достаточно мощной порт-артурской эскадры, японцам надо было сделать следующее. Или разгромить, уничтожить ее в морском сражении, или с помощью минных постановок и брандеров надежно запереть во внутренней гавани. Первое сделать они просто не могли и не решались, а второе У них не получилось даже после нескольких попыток. Остался третий путь в чисто самурайском духе, который к тому же не требовал большого напряжения сил и средств. Было решено убрать командующего русским флотом и тем самым достичь конечной цели.
Совершить, скажем, покушение на флотоводца на берегу не представляло японской разведке никакой трудности — в Порт-Артуре было более чем достаточно вражеских шпионов. Но Макаров почти все время находился на кораблях и на берегу бывал лишь в исключительных случаях, поэтому удобный момент для покушения на него мог представиться не скоро.
Оставался последний путь — уничтожить командующего русским флотом вместе с флагманским кораблем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
В тот день морского сражения под Порт-Артуром не состоялось. Произошло иное. В 9 часов 43 минуты у правого борта русского флагманского корабля раздался хорошо слышимый над морем взрыв. Над броненосцем мгновенно вырос громадный, раза в два превышающий его высоту столб черно-бурого дыма и пламени, который совершенно окутал корабль. Затем раздался другой взрыв — под мостиком и более сильный. Из сердцевины «Петропавловска» вылетела масса огня с желто-зеленым и бурым дымом. Силой взрыва были сорваны носовая башня, фок-мачта, мостик, трубы, часть кожуха. Мачта всей тяжестью обрушилась на развороченный мостик, где находился Макаров. Один из сигнальщиков — Бочков пытался спасти командующего, лежащего ничком в крови на мостике. Но корабль шел на дно, и матроса смыло.
Эскадренный броненосец после второго взрыва резко накренился на правый борт, затем его корма приподнялась, обнажив работающий в воздухе винт, который крошил падающих в воду людей. Когда купол дыма и пламени несколько поднялся вверх и развеялся, корпус броненосного корабля наполовину своей длины уже был под водой и высоко поднятая, вся объятая пламенем корма быстро уходила в воду, усеянную плавающими обломками и тонущими людьми.
Вся эта трагедия произошла на глазах порт-артурской эскадры и артиллеристов крепостных береговых батарей в течение всего двух минут. Когда некоторое время спустя водолазы обследуют погибший эскадренный броненосец, то они увидят, что мощный взрыв разорвал «Петропавловск» на две части.
Кроме командующего флотом Тихого океана, на флагманском броненосце погибли начальник штаба флота контр-адмирал М.П. Молас, 27 офицеров и 630 матросов, а также знаменитый русский художник-баталист Василий Верещагин. Спасти удалось лишь немногих — 73 матроса, 5 младших офицеров, контуженого командира «Петропавловска» капитана 1-го ранга В. Яковлева и великого князя Кирилла Владимировича, представлявшего династию Романовых на театре Русско-японской войны.
По заключению морского технического комитета броненосец коснулся мины (или минной банки — по другим предположениям). После ее взрыва под носовыми минными аппаратами и погребами «Петропавловска» произошли взрывы от детонации пироксилина в судовых минах (в носовой части броненосца хранилось до 50 мин заграждения) и 12-дюймовых снарядов, воспламенение и взрыв пороховых и патронных погребов и взрыв цилиндрических котлов. Спустя некоторое время возле того самого места, где погиб «Петропавловск», водолазы обнаружили «минный букет» — целую связку японских мин.
Гибель выдающегося русского флотоводца потрясла Россию и вызвала широкий отклик за рубежом. Макаров командовал флотом Тихого океана всего 36 дней, но и за это короткое время сумел сделать очень многое для обороны Порт-Артура, оставив глубокий след в сердцах защитников русской крепости. С гибелью командующего Тихоокеанский флот остался без действительно боевого руководителя. Макаров оказался единственным флотоводцем, который был способен изменить ход войны на море в пользу России.
Как в России, так и за границей, в том числе и в Японии, порт-артурской трагедии 13 апреля было уделено большое внимание. Причем и в печати, и в официальных военных кругах почти единогласно признавалось, что главной потерей для России была гибель флотоводца, а не сильнейшего в составе Тихоокеанской эскадры эскадренного броненосца «Петропавловск». Так, английская газета «Таймс» писала:
«Россия лишилась прекрасного корабля, но еще более потеряла в лице человека, которому предстояло, вероятно, сделать русский флот важным фактором в войне. Его потеря и род гибели наносят тяжелый удар русскому флоту, не говоря об исчезновении доблестного и вдохновляющего начальника, влияние которого, внося новый элемент в войну, признавалось и японцами. Суждение неприятеля — лучшее доказательство того, что Макаров, с признанным обладанием им в совершенстве морской науки, соединял качества великого моряка…
Нисколько не желая сомневаться в наличии умственных сил России, мы можем сказать, что с кончиной адмирала Макарова Россия теряет вождя, которого трудно будет заместить».
Была ли гибель флагманского броненосца с командующим на борту случайной? Думается, что нет. Много прямых и косвенных фактов свидетельствует о том, что мина (или минная банка — и это точнее всего) появилась на обычном пути эскадренного броненосца отнюдь не в результате обычной минной ловушки, устроенной японцами у входа в военно-морскую базу противника.
Японское командование не могло не оценить роли нового командующего русским флотом Тихого океана в обороне Порт-Артурской крепости и объективно служившего серьезной помехой в осуществлении далеко идущих планов Страны восходящего солнца в войне с Россией. Ведь положение дел на Дальнем Востоке прямо зависело от положения дел на море. Японское командование на сей счет не строило никаких иллюзий.
За короткое время командования вице-адмирала Макарова (чуть больше месяца) порт-артурская эскадра выходила в Желтое море в поисках встречи с японским броненосным Соединенным флотом шесть раз. За все остальное время Русско-японской войны — всего три раза: один раз при вице-адмирале О.В. Старке и два раза — при В.К. Витгефте. Тут, как говорится, комментарии совершенно излишни.
Высшее японское командование и флотоводец Того, в частности, понимали, что сухопутную крепость можно обойти, а военно-морскую базу можно блокировать. Но что делать с русским флотом, командующий которым признает только активные действия против неприятеля? А все кратчайшие и удобные пути-дороги на поля Южной Маньчжурии вели только через Желтое море.
Чтобы свести на нет боевую активность еще достаточно мощной порт-артурской эскадры, японцам надо было сделать следующее. Или разгромить, уничтожить ее в морском сражении, или с помощью минных постановок и брандеров надежно запереть во внутренней гавани. Первое сделать они просто не могли и не решались, а второе У них не получилось даже после нескольких попыток. Остался третий путь в чисто самурайском духе, который к тому же не требовал большого напряжения сил и средств. Было решено убрать командующего русским флотом и тем самым достичь конечной цели.
Совершить, скажем, покушение на флотоводца на берегу не представляло японской разведке никакой трудности — в Порт-Артуре было более чем достаточно вражеских шпионов. Но Макаров почти все время находился на кораблях и на берегу бывал лишь в исключительных случаях, поэтому удобный момент для покушения на него мог представиться не скоро.
Оставался последний путь — уничтожить командующего русским флотом вместе с флагманским кораблем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153