Порой ее беспокоила степень искаженное™ своего образа; она не сомневалась, что Саймон уличит ее в обмане, едва застанет в слезах над пошлым бульварным романом. В другие дни Милли убеждала себя, что образ этот не настолько и ложен. Пускай даже она не та утонченная женщина, которой ее считает Саймон, но она может ею стать. Надо всего-навсего выбросить старую одежду и носить только новые вещи; иногда вставлять умные замечания и благоразумно помалкивать остальное время.
Однажды, в начале их отношений, когда они лежали в огромной двуспальной кровати Саймона в Пиннакл-холле, он сказал ей, что сразу понял: она – особенная, ведь она никогда не спрашивала его об отце. «Почти все девушки,– с горечью констатировал он,– интересуются только тем, каково быть сыном Гарри Пиннакла; хотят, чтобы я помог им устроиться на работу в отцовской фирме. Но ты… ты даже ни разу не упомянула о нем». Саймон настороженно глядел на нее, а Милли нежно улыбнулась ему и что-то неразборчиво пробормотала сонным голосом. Она не нашла в себе сил признаться, что не упоминала о Гарри Пиннакле только потому, что в жизни о нем не слышала.
– Итак, сегодня вечером нас ждет ужин с Гарри Пиннаклом! Это должно быть очень интересно.
Голос матери прервал размышления Милли, и она подняла глаза.
– Да, наверное.
– У него все тот же замечательный повар-австриец?
– Не знаю.
Милли вдруг поймала себя на том, что переняла у Саймона его холодный тон, когда речь заходила о Гарри Пиннакле. Саймон по возможности старался избегать разговоров об отце; если собеседники были чересчур настойчивы, он резко менял тему. Он неоднократно разворачивался и уходил от своей будущей тещи, когда та настырно выспрашивала у него пикантные подробности и байки из жизни известного магната. Связи между этими явлениями она до сих пор не замечала.
– Гарри абсолютно не выделяется из остальных, это чертовски мило с его стороны, не находишь? – продолжала Оливия. Она по-семейному взяла Милли под руку, и они неторопливо двинулись по заснеженной улице.– Я так всем и говорю: глядя на Гарри, даже в голову не придет, что он знаменитый мультимиллионер, что именно он создал громадную национальную сеть предприятий. Встретившись с ним, всякий просто подумает – какой приятный человек! Саймон весь в него.
– Саймон – вовсе не мультимиллионер, он обыкновенный рекламный агент.
– Далеко не обыкновенный, милочка!
– Мама, прошу тебя…
– Знаю, тебе не нравится, когда я так говорю. Но в один прекрасный день Саймон сказочно разбогатеет, это факт.– Оливия легонько сжала руку дочери.– И ты вместе с ним.
– Возможно.– Милли равнодушно пожала плечами.
– А когда это произойдет, твоя жизнь изменится.
– Не изменится.
– Богатые живут по-другому.
– Минуту назад ты восхищалась простотой Гарри. Он ведь не живет по-другому, правда?
– Все относительно, солнышко.
Они приближались к небольшой галерее дорогих модных лавок. Перед мягко освещенной витриной первого магазинчика мать и дочь остановились. За стеклом был выставлен единственный манекен в изысканном платье из тяжелого белого бархата.
– Прелесть,– пробормотала Милли.
– У тебя лучше,– немедленно возразила Оливия.– Я не видела ни одного свадебного платья красивее, чем твое.
– Да,– задумчиво проговорила Милли.– Мое платье красивое.
– Девочка моя, оно изумительно!
Они еще немного постояли у витрины. Их взгляды притягивал теплый розовый свет за стеклом; облака шелка, атласа и кружев, которыми были задрапированы стены; букеты из засушенных цветов и крошечные туфельки с затейливой вышивкой, предназначавшиеся для подружек невесты.
Оливия вздохнула.
– Вся эта кутерьма с подготовкой к свадьбе доставляет столько удовольствия! Мне будет жаль, когда все закончится.
– Ммм,– промычала Милли.
– Не знаешь, Изабел сейчас с кем-нибудь встречается? – как бы невзначай спросила мать.
Милли вскинула голову.
– Мамочка, ты что, и ее хочешь выдать замуж?
– Нет, конечно! Так, простое любопытство. Она ведь ничего мне не рассказывает. Я поинтересовалась, не хочет ли она прийти на свадьбу с приятелем…
– И что она?
– Сказала, что нет,– с сожалением ответила Оливия.
– Вот видишь.
– Это ни о чем еще не говорит.
– Мамуля, если ты хочешь знать, есть ли у Изабел парень, почему бы тебе не спросить у нее самой?
– Пожалуй,– рассеянно произнесла Оливия, как будто потеряв интерес к этой теме.– Пожалуй, я так и сделаю.
Через час они вышли из кофейни «У Марио» и направились домой. К тому времени, когда они вернутся, кухню начнут заполнять постояльцы домашней гостиницы, насмотревшиеся достопримечательностей и стершие в кровь ноги. Дом Хэвиллов на Бертрам-стрит был одним из самых популярных полупансионов Бата: туристам нравился красивый городской особнячок, со вкусом обставленный в георгианском стиле и удобно расположенный недалеко от центра; их привлекало радушие очаровательной хозяйки, любившей посудачить и умевшей превратить обычный сбор незнакомых людей в уютную вечеринку.
Полдник был самым оживленным временем в доме. Оливия обожала собирать гостей вокруг стола, за которым подавались фирменные сдобные булочки и классический английский чай с бергамотом. Она представляла постояльцев друг другу, с интересом слушала, как они провели день, рекомендовала программу развлечений на вечер и делилась свежими сплетнями о людях, которых ее клиенты никогда не знали. Если гость изъявлял желание удалиться в свою комнату и вскипятить чай в дорожном чайнике, наутро его ждал неодобрительный взгляд и холодные тосты. Оливия Хэвилл презирала дорожные чайники и чай в пакетиках и держала их в доме только ради того, чтобы ее заведение соответствовало четырем звездочкам в справочнике по домашним гостиницам Бата. Точно так же она презирала – однако в силу необходимости предоставляла своим клиентам – кабельное телевидение, вегетарианские сосиски и набор брошюр с рекламой местных парков отдыха и аттракционов. К вящему ее удовольствию, пополнять запас этих брошюр ей почти не приходилось.
– Да, чуть не забыла,– сказала Оливия, когда они свернули на Бертрам-стрит.– Пока тебя не было, приехал фотограф. Совсем молоденький!
Она порылась в сумочке в поисках ключа.
– Я думала, он приезжает завтра.
Я тоже. У этих замечательных австралийцев умер кто-то из родственников, и, на наше счастье, они срочно уехали. Иначе у нас не хватило бы места. Кстати, об Австралии…– Оливия вставила ключ в замок и распахнула дверь.– Посмотри-ка!
– Цветы! – воскликнула Милли. В прихожей стоял огромный букет сливочно-белых цветов, перевязанный темно-зеленой шелковой лентой с бантом.– Это мне? От кого?
– Прочти, что написано на карточке,– посоветовала миссис Хэвилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Однажды, в начале их отношений, когда они лежали в огромной двуспальной кровати Саймона в Пиннакл-холле, он сказал ей, что сразу понял: она – особенная, ведь она никогда не спрашивала его об отце. «Почти все девушки,– с горечью констатировал он,– интересуются только тем, каково быть сыном Гарри Пиннакла; хотят, чтобы я помог им устроиться на работу в отцовской фирме. Но ты… ты даже ни разу не упомянула о нем». Саймон настороженно глядел на нее, а Милли нежно улыбнулась ему и что-то неразборчиво пробормотала сонным голосом. Она не нашла в себе сил признаться, что не упоминала о Гарри Пиннакле только потому, что в жизни о нем не слышала.
– Итак, сегодня вечером нас ждет ужин с Гарри Пиннаклом! Это должно быть очень интересно.
Голос матери прервал размышления Милли, и она подняла глаза.
– Да, наверное.
– У него все тот же замечательный повар-австриец?
– Не знаю.
Милли вдруг поймала себя на том, что переняла у Саймона его холодный тон, когда речь заходила о Гарри Пиннакле. Саймон по возможности старался избегать разговоров об отце; если собеседники были чересчур настойчивы, он резко менял тему. Он неоднократно разворачивался и уходил от своей будущей тещи, когда та настырно выспрашивала у него пикантные подробности и байки из жизни известного магната. Связи между этими явлениями она до сих пор не замечала.
– Гарри абсолютно не выделяется из остальных, это чертовски мило с его стороны, не находишь? – продолжала Оливия. Она по-семейному взяла Милли под руку, и они неторопливо двинулись по заснеженной улице.– Я так всем и говорю: глядя на Гарри, даже в голову не придет, что он знаменитый мультимиллионер, что именно он создал громадную национальную сеть предприятий. Встретившись с ним, всякий просто подумает – какой приятный человек! Саймон весь в него.
– Саймон – вовсе не мультимиллионер, он обыкновенный рекламный агент.
– Далеко не обыкновенный, милочка!
– Мама, прошу тебя…
– Знаю, тебе не нравится, когда я так говорю. Но в один прекрасный день Саймон сказочно разбогатеет, это факт.– Оливия легонько сжала руку дочери.– И ты вместе с ним.
– Возможно.– Милли равнодушно пожала плечами.
– А когда это произойдет, твоя жизнь изменится.
– Не изменится.
– Богатые живут по-другому.
– Минуту назад ты восхищалась простотой Гарри. Он ведь не живет по-другому, правда?
– Все относительно, солнышко.
Они приближались к небольшой галерее дорогих модных лавок. Перед мягко освещенной витриной первого магазинчика мать и дочь остановились. За стеклом был выставлен единственный манекен в изысканном платье из тяжелого белого бархата.
– Прелесть,– пробормотала Милли.
– У тебя лучше,– немедленно возразила Оливия.– Я не видела ни одного свадебного платья красивее, чем твое.
– Да,– задумчиво проговорила Милли.– Мое платье красивое.
– Девочка моя, оно изумительно!
Они еще немного постояли у витрины. Их взгляды притягивал теплый розовый свет за стеклом; облака шелка, атласа и кружев, которыми были задрапированы стены; букеты из засушенных цветов и крошечные туфельки с затейливой вышивкой, предназначавшиеся для подружек невесты.
Оливия вздохнула.
– Вся эта кутерьма с подготовкой к свадьбе доставляет столько удовольствия! Мне будет жаль, когда все закончится.
– Ммм,– промычала Милли.
– Не знаешь, Изабел сейчас с кем-нибудь встречается? – как бы невзначай спросила мать.
Милли вскинула голову.
– Мамочка, ты что, и ее хочешь выдать замуж?
– Нет, конечно! Так, простое любопытство. Она ведь ничего мне не рассказывает. Я поинтересовалась, не хочет ли она прийти на свадьбу с приятелем…
– И что она?
– Сказала, что нет,– с сожалением ответила Оливия.
– Вот видишь.
– Это ни о чем еще не говорит.
– Мамуля, если ты хочешь знать, есть ли у Изабел парень, почему бы тебе не спросить у нее самой?
– Пожалуй,– рассеянно произнесла Оливия, как будто потеряв интерес к этой теме.– Пожалуй, я так и сделаю.
Через час они вышли из кофейни «У Марио» и направились домой. К тому времени, когда они вернутся, кухню начнут заполнять постояльцы домашней гостиницы, насмотревшиеся достопримечательностей и стершие в кровь ноги. Дом Хэвиллов на Бертрам-стрит был одним из самых популярных полупансионов Бата: туристам нравился красивый городской особнячок, со вкусом обставленный в георгианском стиле и удобно расположенный недалеко от центра; их привлекало радушие очаровательной хозяйки, любившей посудачить и умевшей превратить обычный сбор незнакомых людей в уютную вечеринку.
Полдник был самым оживленным временем в доме. Оливия обожала собирать гостей вокруг стола, за которым подавались фирменные сдобные булочки и классический английский чай с бергамотом. Она представляла постояльцев друг другу, с интересом слушала, как они провели день, рекомендовала программу развлечений на вечер и делилась свежими сплетнями о людях, которых ее клиенты никогда не знали. Если гость изъявлял желание удалиться в свою комнату и вскипятить чай в дорожном чайнике, наутро его ждал неодобрительный взгляд и холодные тосты. Оливия Хэвилл презирала дорожные чайники и чай в пакетиках и держала их в доме только ради того, чтобы ее заведение соответствовало четырем звездочкам в справочнике по домашним гостиницам Бата. Точно так же она презирала – однако в силу необходимости предоставляла своим клиентам – кабельное телевидение, вегетарианские сосиски и набор брошюр с рекламой местных парков отдыха и аттракционов. К вящему ее удовольствию, пополнять запас этих брошюр ей почти не приходилось.
– Да, чуть не забыла,– сказала Оливия, когда они свернули на Бертрам-стрит.– Пока тебя не было, приехал фотограф. Совсем молоденький!
Она порылась в сумочке в поисках ключа.
– Я думала, он приезжает завтра.
Я тоже. У этих замечательных австралийцев умер кто-то из родственников, и, на наше счастье, они срочно уехали. Иначе у нас не хватило бы места. Кстати, об Австралии…– Оливия вставила ключ в замок и распахнула дверь.– Посмотри-ка!
– Цветы! – воскликнула Милли. В прихожей стоял огромный букет сливочно-белых цветов, перевязанный темно-зеленой шелковой лентой с бантом.– Это мне? От кого?
– Прочти, что написано на карточке,– посоветовала миссис Хэвилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69