Кочетов отработал полтора года. Может быть, работал бы и дальше, не вмешайся в дела агентства налоговая инспекция. Лариса с содроганием вспоминала ту осень, когда они с Михаилом разгребали проблемы, созданные исполнительным директором. Вязников бегал из угла в угол и едва-едва не заскакивал на стены.
— Ну, не могу я заниматься управлением, — ответил он на предложение самому заниматься организационными вопросами. — Хоть застрелись, не могу! Я должен творить. Украшать. Спасать, в конце концов, мир. Красотой, я имею в виду. А если я буду заниматься кадрами, вникать в бухгалтерию, то у меня не останется времени работать! Понимаете вы это? Я согласен платить. Я заплачу тому, кто освободит меня от этого груза. Столько, сколько надо. Но я должен свободно заниматься своим делом. Без страха за бизнес.
На следующее утро они узнали, что Кочетов на работу не вышел и дома его нет.
Разыскали его в деревне у тещи. С трудом разыскали.
Когда везли испуганного бывшего исполнительного директора в город, Игорь Морозов сидел рядом и крутил в руках неведомо откуда взявшуюся отвертку.
Значительно позже Лариса поинтересовалась у мужа странным поведением Игоря.
— Ты даже не представляешь, какие болезненные повреждения может нанести человеку доктор с помощью обычных бытовых предметов, — развел руками Полянский.
Кочетова судили.
— Мы платим налоги как раз затем, чтобы государство хотя бы иногда брало на себя обязанность решать наши проблемы, — резюмировал тогда Вязников, выходя из здания суда.
— Так вот, — продолжил Полянский, стаскивая с себя майку, — моя идея заключается в одном простом слове. Кстати, у Морозовых генеральный собирается на пенсию, так что они тоже без управленца.
— И что?
— Слово, которое всем нам должно помочь, это холдинг!
— Абстракция по выкачиванию денег?
— Ну, это в годы перестройки. Однако холдинг делается совсем не для этого. Он создается для управления дочерними фирмами.
— То есть клиникой, агентством мод… — поняла Лариса.
— Совершенно верно. Ну и управление прибылью, конечно… Ты должна лучше меня это все понимать.
— А Нинон Аграновская? — холодея внутри себя, спросила Лариса.
— Что?
— Которая любит шоколад и мартини.
— Не любит шоколад, а предпочитает мартини и гвоздики, — поправил ее Михаил.
— Ты уже выучил? — Лариса опустила глаза.
— Глупости какие. — Михаил направился в ванную.
— Постой, ты не ответил…
— Аграновская, старушка, работает в Смольном. Отдел предпринимательства, — донеслось уже из-за двери. — Без ее визы никуда.
«Старушка Нинон или нет, еще неизвестно, — подумала Полянская, закрывая лицо руками. — А я дура, точно».
Она посидела с минуту, затем встала и пошла за мужем.
— Представляешь, сегодня в Смольном с каким-то психом поругался… — заявил Миша из-за облаков пара. Он энергично намыливал голову. — Я ему случайно на ногу наступил. Извинился, конечно, потом, как человек… А он… разорался чего-то. Все настроение испортил. Каких только идиотов земля не носит.
— Ты извини меня, — тихо прошептала Лариса, прислоняясь к стене.
Полянский не услышал. Он был слишком поглощен завтрашними делами.
Санкт-Петербург.
Февраль. Тот же день
Дениса в Смольный занесло по делам. Здесь, в этом оставшемся с титанических времен дворце, работало и просто суетилось великое множество людей.
И где-то здесь находился человечек, который был действительно нужен Рогожину. Звали его Антон Михайлович.
К нему ходили на поклон и за советом едва ли не все бугры.
Пришел и Денис, но разговора не вышло.
И теперь Рогожина грызло злое глухое раздражение.
По всему выходило, что и в Питере было такое же дерьмо, как и в Е-бурге. Все поделено, бугры сидят на своих местах, и это положение устраивает всех.
— При ваших амбициях, Денис Ефимович, вам стоит поискать другой город для постоянной деятельности или сменить профиль, — вспомнились Рогожину слова Антона Михайловича. И мерзкая улыбочка, плавающая на его губах.
— Сука, — пробормотал Денис. — И тут все те же сволочи. Давить их надо.
Больше всего его бесило то, с каким видом старикашка делал свои поучения.
— Зря вы, Денис Ефимович, с цыганами связались. Это имиджу вредит. Нехорошо…
— Тварюга, доберусь я до тебя. — Рогожин сжал кулаки.
Однако рациональное зерно в беседе с Антоном Михайловичем все же было.
Скромно потупившись, старик-законник обмолвился:
— Наша корпорация не станет вмешиваться только в ваши личные дела, Денис Ефимович. Таков закон. Ваша обида или персональные разногласия с кем-то — это сугубо ваше, господин Рогожин, личное дело. К этому корпорация не будет иметь никаких касательств. Но относительно дел, связанных претензиями на чей-то бизнес, мы этого сказать не можем. Вы понимаете?
Рогожин понял. И когда ему навстречу выскочил запыхавшийся мужчина с бумагами в руках, Денис понял: вот она, судьба.
— Стоять, не вмешиваться, — успел только буркнуть он телохранителям. Потом молодой торопыга врезался в сибирского гостя, каблуком едва не раздробив тому лодыжку. Притворяться не пришлось. Боль была вполне натуральной.
— Узнать, кто такой, под кем сидит, что делает, — приказал Денис телохранителям, ошалевшим от увиденного. — Все подробности. Понятно?
Ребята пожали неуверенно плечами. Ясно, мол.
— И в баню теперь, — добавил Рогожин. Настроение улучшалось.
Дом Вязниковых.
Февраль
Он проснулся от шороха. В комнате царил утренний полумрак — визитная карточка севера. На часах — четверть восьмого. Вики рядом не было, она стояла у окна, облитая черно-синей водой зимнего утра. Саша услышал, как она тихо смеется.
— Что случилось? — Вязников повернулся на другой бок, чтобы лучше видеть жену.
— Вставала в туалет. Дети своим шуршанием разбудили. А теперь смотрю в окно, как они снег лопатами отгребают, — сказала она и усмехнулась.
— А что там смешного? — уже более заинтересованно спросил муж.
— Да Эрик маленькую Эллочку в снегу периодически валяет.
— А Катя где?
— Машину прогревает.
Машину по молчаливому согласию решили отдать старшей дочери. Эллочка не стала спорить, хотя водила не хуже сестры. Тем более что обычно она ездила вместе с Катей до Академии культуры, по дороге забрасывая брата в школу. Младшую хитрюгу вполне устраивала роль пассажира при личном шофере.
Александр поднялся с кровати, сгреб одеяло и, накинув его на плечи, подошел к окну.
Хмыкнул. Эрик на полусогнутых ногах попытался в очередной раз сунуть сестренку в наваленный сугроб.
Эллочка нырнула в сторону, и в снег полетел брат. Вовремя выехавшая из гаража машина послужила защитой для младшей сестры. Она тут же юркнула в теплый салон и показала брату язык. Тот с наигранной обидой отряхнулся, поднял брошенные рюкзаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78