Про опасные подарки в том числе. Что здорово укорачивают жизнь.
— Я знаю о таком, — отвечает. Спокойно и невозмутимо.
— Ну, и… Или хочешь сказать, что этот малек совершенно безопасен?
— Тени все опасны. А он подходит к перелому .
— Так какого ты его в комнату пустил?
— Он твой подарок. И его принесли.
— Один хрен! Этот подарочек мог глотку мне перерезать. Моим же ножиком. Или нет, скажешь?
— Мог.
— Ну, так?…
— Я был рядом и оберегал тебя.
— Из-за двери?!
— Да, нутер.
— А если б не успел?
— Такого не может быть.
— Ну да, не может. Отошел, там, по надобности, а меня в это время…
— Я знал, что у тебя омлакс .
— Кто?!
Оказалось, грелка. Одноразовая. Грелки тут разные бывают. Есть и живые. Не только для обогрева хозяина или его постели, но и для интимных услуг. Если у хозяина есть настроение. Живыми грелками рождаются и становятся. Одноразовыми — только становятся. С помощью крутого колдуна. Пошептал он и устроил кое-кому небольшую амнезию. В грелку во весь рост превратил. А попользовались грелкой по полной программе, память и вернулась. И пока омлакс своего хозяина не обидел, до смерти, с ним разбираются. Самым радикальным образом. Ножом по горлу и в колодец… Один из вариантов.
Такие вот правила и нравы.
А я, за каким-то хреном, эту одноразовую бомбу замедленного действия в слуги взял.
Плохо быть дураком. А пьяный дурак вообще опасное сочетание.
Малек ест — имя теперь у пацана такое, а я с Марлой разговариваю. Рядом Крант стоит-молчит. Надежный, как железобетонная стена. Что от ветра и пули защитит. И заботливый… как эта же самая… железобетонная. Чихнешь, и будь здоров от него не дождешься. Или пей, Леха, ралмуси , хоть залейся!… И ни словом про его побочные эффекты. Если бы ни Марла, я б так и считал, что обычным вином набрался. До розовых ежиков.
Пацан жует так, будто неделю жратвы не видел. Марла глянула на него и спрашивает. У меня.
— Ты приказал ему раздеться? Или он так, без покровов, к тебе и пришел?
Пришлось объяснять.
Малек под мои объяснения половину жратвы умял.
— Ты купил омлакс, чтобы сделать из него слугу?!
— Я его вообще не покупал!
То, что мне подложили пацана, это ей по фигу, а когда я его в слуги взял, — не специально, так уж получилось, — вот этому Марла удивляется. Странные бабы существа. В любых мирах.
— Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?
— Да пьяный я был, пьяный! Не сообразил, что к чему.
— Ты не бываешь пьяным.
Вообще-то, бываю. Но мне и количество больше надо, и до состояния бревно упиться не получалось. Нет здесь водки Буратино, чтоб выпил и почувствовал себя дровами…
И вдруг такой конфуз.
Каким-то слабеньким винцом —и до полной потери соображения.
Первый раз со мной такое.
А Малек жевать перестал. Уставился на стол и катает недогрызеную лепешку. Пока о нем самом болтали, вроде как, по фигу было, а обо мне заговорили — у пацана ушки на макушке.
Марла первая заметила перемены.
— Прикажи своему слуге говорить, — сказала. Мне.
Ну, приказал.
Малек из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами стал.
Телохранитель… Как же, как же!
— Миной ралмуси пил.
— Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может…
Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.
— Чего могу?
Сказала чего.
Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде, нашей Виагры.
Н-да, попадалово…
Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.
— Кто был с тобой в комнате?
Я сказал.
— А почему ты его не…
Не думал, что лапушка такие слова знает, и что русский — не самый великий и могучий.
— Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.
— Спал?! После ралмуси?
Крант тоже удивился, но промолчал.
— Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.
Ну, Малек и ответил.
— Миной не нашел меня.
— Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…
Они что меня за дурака держат? Слепого, к тому же?
— Да не было никого на кровати! Я б заметил.
— Если ты не отличаешь мужа от жены, когда на них нет покровов…
— Стоп, лапушка. Во-первых, до мужа этому еще расти и расти…
— Он родился мужем.
Малек одернул короткий плащ.
— А во-вторых, на нем была… были какие-то покровы. И совсем не мало, к тому же.
Пацан открыл рот и тут же закрыл его. С лязгом.
— Пусть говорит, — предложила Марла.
— Пусть.
После аукциона Мальку приказали раздеться и танцевать. Так уже было. И ни один раз. Потом его отпускали. Всегда. Но в этот раз он упал. Во время танца. Запутался в чем-то. И не увидел. Хотел подняться, освободиться, но только сильнее запутывался. Даже двигаться больно было. Потом еще и темно стало. А голос какой-то все говорил и говорил…
Крант схватил пацана за горло, поднял на вытянутой руке. Их глаза оказались на одном уровне.
— Убей и принеси… — захрипел Малек. — Убей и принеси…
Он стал бледнее нортора.
— Что принести тебе велели?
Не приятный все-таки голос у моего телохранителя. Царапает, как щетка для железа.
Пацан не ответил. И освободиться не пытался. Висел, как дохлая крыса, и не трепыхался.
— Он не помнит, — сообщил Крант.
— Ничего?
Это Марла такая любопытная.
— Его последний танец видели трое: прежний хозяин, кто-то с закрытым лицом и миной. С ним нутер был на аукционе.
Не знаю, Марле Крант отвечал или мне рассказывал.
— Мне убить его?
— Кого? — вырвалось у меня.
Крант тряхнул мальца. Молча. И тот не издал ни звука.
— Зачем?
— Он опасен?
Мы с Марлой спросили одновременно.
— Тени все опасны.
И опять непонятно, кому ответили.
— Тень может стать хорошим слугой.
Это уже Марла. Мне.
— Отпусти Малька, Крант. Он мой слуга.
— Он твой слуга, нутер.
И разжал пальцы.
Типа, брось кису, детка. И детка бросает. С размаху. И об стенку.
Пацан упал на четыре кости. Миг — и поднялся. Будто за нитки его кто потянул. Лицо, как у живого. В глазах настороженность. Чего это вы со мной делали?, типа.
А меня другое зацепило: кто нас подставить хотел?
— Нас?
Оказывается, я вслух думаю.
— Нас, Малек. Тебя и меня. На фига ты мне в подарочном варианте? Да еще под ралмуси? Я в такие игры не играю. Подстава была. В натуре, подстава!
— Потому миной и не стал искать меня?
Марла хмыкнула.
— Твой миной не знал, что ты в комнате. А то б обязательно нашел. Меня вот он всегда находил. Даже под лежанкой.
— Ла-апушка, не надо интимных подробностей. Я стесняюсь.
Умеет Марла смеяться так, что ставни ходуном ходят.
Малек посмотрел на нее. Снизу вверх. Потом на меня. Тоже снизу. И запахнулся в плащ. Не жарко все-таки в комнате. Хоть и солнце взошло. Латуа . То есть — Первое.
— Как ты на полу оказался? Крант говорит, тебя на кровать ложили.
— Я сполз, миной.
— Как это?…
В пакете все-таки был.
— Как змея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Я знаю о таком, — отвечает. Спокойно и невозмутимо.
— Ну, и… Или хочешь сказать, что этот малек совершенно безопасен?
— Тени все опасны. А он подходит к перелому .
— Так какого ты его в комнату пустил?
— Он твой подарок. И его принесли.
— Один хрен! Этот подарочек мог глотку мне перерезать. Моим же ножиком. Или нет, скажешь?
— Мог.
— Ну, так?…
— Я был рядом и оберегал тебя.
— Из-за двери?!
— Да, нутер.
— А если б не успел?
— Такого не может быть.
— Ну да, не может. Отошел, там, по надобности, а меня в это время…
— Я знал, что у тебя омлакс .
— Кто?!
Оказалось, грелка. Одноразовая. Грелки тут разные бывают. Есть и живые. Не только для обогрева хозяина или его постели, но и для интимных услуг. Если у хозяина есть настроение. Живыми грелками рождаются и становятся. Одноразовыми — только становятся. С помощью крутого колдуна. Пошептал он и устроил кое-кому небольшую амнезию. В грелку во весь рост превратил. А попользовались грелкой по полной программе, память и вернулась. И пока омлакс своего хозяина не обидел, до смерти, с ним разбираются. Самым радикальным образом. Ножом по горлу и в колодец… Один из вариантов.
Такие вот правила и нравы.
А я, за каким-то хреном, эту одноразовую бомбу замедленного действия в слуги взял.
Плохо быть дураком. А пьяный дурак вообще опасное сочетание.
Малек ест — имя теперь у пацана такое, а я с Марлой разговариваю. Рядом Крант стоит-молчит. Надежный, как железобетонная стена. Что от ветра и пули защитит. И заботливый… как эта же самая… железобетонная. Чихнешь, и будь здоров от него не дождешься. Или пей, Леха, ралмуси , хоть залейся!… И ни словом про его побочные эффекты. Если бы ни Марла, я б так и считал, что обычным вином набрался. До розовых ежиков.
Пацан жует так, будто неделю жратвы не видел. Марла глянула на него и спрашивает. У меня.
— Ты приказал ему раздеться? Или он так, без покровов, к тебе и пришел?
Пришлось объяснять.
Малек под мои объяснения половину жратвы умял.
— Ты купил омлакс, чтобы сделать из него слугу?!
— Я его вообще не покупал!
То, что мне подложили пацана, это ей по фигу, а когда я его в слуги взял, — не специально, так уж получилось, — вот этому Марла удивляется. Странные бабы существа. В любых мирах.
— Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?
— Да пьяный я был, пьяный! Не сообразил, что к чему.
— Ты не бываешь пьяным.
Вообще-то, бываю. Но мне и количество больше надо, и до состояния бревно упиться не получалось. Нет здесь водки Буратино, чтоб выпил и почувствовал себя дровами…
И вдруг такой конфуз.
Каким-то слабеньким винцом —и до полной потери соображения.
Первый раз со мной такое.
А Малек жевать перестал. Уставился на стол и катает недогрызеную лепешку. Пока о нем самом болтали, вроде как, по фигу было, а обо мне заговорили — у пацана ушки на макушке.
Марла первая заметила перемены.
— Прикажи своему слуге говорить, — сказала. Мне.
Ну, приказал.
Малек из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами стал.
Телохранитель… Как же, как же!
— Миной ралмуси пил.
— Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может…
Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.
— Чего могу?
Сказала чего.
Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде, нашей Виагры.
Н-да, попадалово…
Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.
— Кто был с тобой в комнате?
Я сказал.
— А почему ты его не…
Не думал, что лапушка такие слова знает, и что русский — не самый великий и могучий.
— Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.
— Спал?! После ралмуси?
Крант тоже удивился, но промолчал.
— Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.
Ну, Малек и ответил.
— Миной не нашел меня.
— Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…
Они что меня за дурака держат? Слепого, к тому же?
— Да не было никого на кровати! Я б заметил.
— Если ты не отличаешь мужа от жены, когда на них нет покровов…
— Стоп, лапушка. Во-первых, до мужа этому еще расти и расти…
— Он родился мужем.
Малек одернул короткий плащ.
— А во-вторых, на нем была… были какие-то покровы. И совсем не мало, к тому же.
Пацан открыл рот и тут же закрыл его. С лязгом.
— Пусть говорит, — предложила Марла.
— Пусть.
После аукциона Мальку приказали раздеться и танцевать. Так уже было. И ни один раз. Потом его отпускали. Всегда. Но в этот раз он упал. Во время танца. Запутался в чем-то. И не увидел. Хотел подняться, освободиться, но только сильнее запутывался. Даже двигаться больно было. Потом еще и темно стало. А голос какой-то все говорил и говорил…
Крант схватил пацана за горло, поднял на вытянутой руке. Их глаза оказались на одном уровне.
— Убей и принеси… — захрипел Малек. — Убей и принеси…
Он стал бледнее нортора.
— Что принести тебе велели?
Не приятный все-таки голос у моего телохранителя. Царапает, как щетка для железа.
Пацан не ответил. И освободиться не пытался. Висел, как дохлая крыса, и не трепыхался.
— Он не помнит, — сообщил Крант.
— Ничего?
Это Марла такая любопытная.
— Его последний танец видели трое: прежний хозяин, кто-то с закрытым лицом и миной. С ним нутер был на аукционе.
Не знаю, Марле Крант отвечал или мне рассказывал.
— Мне убить его?
— Кого? — вырвалось у меня.
Крант тряхнул мальца. Молча. И тот не издал ни звука.
— Зачем?
— Он опасен?
Мы с Марлой спросили одновременно.
— Тени все опасны.
И опять непонятно, кому ответили.
— Тень может стать хорошим слугой.
Это уже Марла. Мне.
— Отпусти Малька, Крант. Он мой слуга.
— Он твой слуга, нутер.
И разжал пальцы.
Типа, брось кису, детка. И детка бросает. С размаху. И об стенку.
Пацан упал на четыре кости. Миг — и поднялся. Будто за нитки его кто потянул. Лицо, как у живого. В глазах настороженность. Чего это вы со мной делали?, типа.
А меня другое зацепило: кто нас подставить хотел?
— Нас?
Оказывается, я вслух думаю.
— Нас, Малек. Тебя и меня. На фига ты мне в подарочном варианте? Да еще под ралмуси? Я в такие игры не играю. Подстава была. В натуре, подстава!
— Потому миной и не стал искать меня?
Марла хмыкнула.
— Твой миной не знал, что ты в комнате. А то б обязательно нашел. Меня вот он всегда находил. Даже под лежанкой.
— Ла-апушка, не надо интимных подробностей. Я стесняюсь.
Умеет Марла смеяться так, что ставни ходуном ходят.
Малек посмотрел на нее. Снизу вверх. Потом на меня. Тоже снизу. И запахнулся в плащ. Не жарко все-таки в комнате. Хоть и солнце взошло. Латуа . То есть — Первое.
— Как ты на полу оказался? Крант говорит, тебя на кровать ложили.
— Я сполз, миной.
— Как это?…
В пакете все-таки был.
— Как змея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58