О моей маленькой экскурсии не говорили, но то тут, то там возникали признаки того, что они знали все – они улыбались. После трапезы все ушли, только Альберт пошел со мной в бар гостиницы. Мы сидели на больших плетеных стульях за медным столиком. Я заказал пиво, а Альберт еще кофе, при людях он не пил спиртного.
– Я слышал, как прошел день, – сказал он, наконец.
– Это не было прогулкой, могу сказать твердо, – сказал я и закурил.
Он склонился вперед и кивнул в другую сторону бара. Несколько человек сидели за столиком, и, казалось, что углубились в беседу. – Знаете ли Вы, кто этот человек вон там?
– Большой мужчина с окладистой бородой кажется мне знакомым, но я не знаю, кто он.
– Хабаш, Джордж Хабаш из Народного фронта освобождения Палестины. Хотите, я представлю Вас ему?
Моей первой реакцией было с ходу ухватиться за такую возможность, но, противореча инстинкту, я ответил: – Нет, спасибо, я предпочел бы уйти отсюда.
– Почему?
– Если он здесь, существует большая вероятность, что за ним наблюдает кто-то из людей Моссад. Я во всех возможных местах видел бесчисленные фотографии участников ООП и других палестинских лидеров. Я не хочу, чтобы кто-то опознал меня на фотографии, снятой в Аммане. Не дожидаясь его реакции, я встал и покинул бар. Он проводил меня к лифту, и мы договорились о следующем дне. Он сказал, что следующим утром заберет меня примерно в восемь часов.
– Нет, я позвоню Вам. Мне трудно здесь заснуть и я хочу выспаться. Я позвоню Вам, когда проснусь.
Он кивнул и вернулся в бар. Я поднялся в номер и позвонил в отель в Вашингтоне. Они передали сообщение Белле, когда она позвонила, в любом случае, они так сказали. Я разделся и стоял бесконечно долго под горячим душем. Я устал и никак не мог прогнать из памяти солдата, выстрелившего человеку в затылок. Мне хотелось завыть, но я не мог. Я просто стоял и думал обо всем и ни о чем. Я только хотел, чтобы все закончилось, и в памяти было только одно воспоминание – никаких воспоминаний.
***
Два следующих дня мы создавали механизм безопасности для предотвращения проникновения «кротов». Он строился по образцу Моссад. Иорданцы хотели ввести регулярные проверки на «детекторе лжи» и проводить время от времени внезапные проверки в воинских подразделениях, в основном среди военных в низких званиях.
Затем должна была состояться систематическая проверка всего персонала, работающего в иорданских посольствах во всем мире, но, прежде всего в Европе. Почти все завербованные Моссад агенты – это люди, работающие в посольствах или обучающиеся за границей, прежде всего военные. Так как у Моссад не было времени двигать таланты в надежде, что они в один прекрасный день займут высокие должности, обеспечивающие им доступ к информации, он охотнее хватается за людей, которые уже заняли такие позиции. Поэтому можно легко идентифицировать группы людей, которые могут быть объектами вербовки.
Я не сомневался, что за короткое время все работающие на Моссад агенты могут быть легко выявлены, как только система заработает. Но перестройка системы займет многие месяцы. В это время сохранить тайну невозможно, так что у Моссад будет вполне достаточно времени, чтобы обезопасить своих агентов. Иорданцы должны долгое время не объявлять общественности, что они разоблачили таких агентов. Вместо этого, им нужно будет постараться перевербовать как можно больше агентов и через них снабжать Моссад дезинформацией. Те, кто не будут спасены Моссад и не будут перевербованы, кончат виселицей.
Я, как и Эфраим, был почти уверен, что иорданцы поделятся приобретенными у меня новыми знаниями со своими иракскими и сирийскими коллегами, которые тоже начнут у себя чистку. У сирийцев было бы много работы, а иракцы искали бы зря – у Моссад вряд ли там были агенты. Ирак считался самым тяжелым местом для работы и поэтому не стоял на верху списка приоритетов Моссад.
Два моих последних дня в Аммане мы провели за разработкой плана по вербовке израильтян, которые могли бы поставлять иорданцам много технологических и тактических сведений. Иорданцы хотели знать, что происходит во всех местах, где есть военные базы.
Кроме того, они хотели узнать, как в чрезвычайных случаях призываются резервисты и выведать распределение специальных разведывательно-диверсионных подразделений, когда они пересекают границу, особенно ситуацию с TRS.
Было решено, что я вернусь в США, а оттуда переселюсь в Канаду, как я и планировал в самом начале. Альберт внесет свой вклад в операцию в Мексике, и мы воспользуемся для операции многими солдатами спецназначения Фадлаля. Я назвал ее операцией «Йешуа», т.е. «Иисус», потому что мы планировали посылать шпионов из того же места и в том же направлении по стране, как шел Иисус, и я не сомневался, что и успех будет таким же.
Шпионы возвращались бы из страны, которая пожирает собственных жителей: казалось, что со времен Иисуса ничего не изменилось.
Последней своей ночью я слушал израильское радио и узнал, что Маргарет Тэтчер посетила Израиль, и что Рональд Рейган наложил вето на блокирование Конгрессом продажи вооружений, особенно боевых самолетов, Саудовской Аравии.
***
Вот теперь я знал, что то, чего хотел Эфраим, действительно функционирует. Мы сделали Иордании прививку против опасностей, исходящих от Моссад. Даже если мы долго еще не сможем провести реформы в самой организации, мы ей все же сможем подрезать когти.

Глава 21
Обратный полет в США прошел без осложнений. Мы приземлились в нью-йоркском «Аэропорту Джона Кеннеди» чуть позже семи часов вечера. Уже из зала VIP, где мы с Зухиром ждали перелета в Вашингтон, я позвонил Белле.
Разговор был краток. Она сказала мне, что хочет в ближайшие дни полететь в США и ничто в мире не сможет ее остановить. Это я всерьез и не пытался. Одна мысль – снова увидеть ее – весила больше, чем все мои надежды. Я не хотел показывать ей по телефону слишком много эмоций, так как Зухир видел меня. Я говорил кратко. Я смог ей только сказать, что я сейчас в Нью-Йорке, возвращаюсь на самолете в Вашингтон, и позвоню ей сам, как только доберусь до отеля. Когда я повесил трубку, меня охватила волна счастья. Я хотел прыгать от радости и целовать всех вокруг, включая Зухира.
Когда мы прибыли в Вашингтон, было уже позже 10 часов. Тут я выяснил, что мне придется подождать на день больше, пока смогу получить свои деньги, потому что был День Памяти Павших, и банки были закрыты. В принципе, мне было все равно, потому что у меня еще оставались деньги из тех, что мне, наконец-то, прислал Эфраим. Но я раздул из этого все же большое дело, чтобы Зухир не подумал, что у меня внезапно появились деньги, если до того я якобы был совсем «пустым». Я сказал Зухиру, что хочу сменить гостиницу следующим утром и позвоню ему, чтобы сказать, куда он должен доставить деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99