- Ты не спросила, что сказал мне доктор.
Ясные глаза Юны потеплели:
- Что он сказал? - Мисси вздохнула:
- Мое сердце работает как часы.
- Ты уверена?
Мисси точно знала, что Юна имеет в виду. Она улыбнулась:
- Нет, конечно, оно не совсем здорово, но это не из-за болезни.
- Но это еще хуже, чем болезнь.
- Доктор так не думает.
- Если ты так обожаешь Джона Смита, почему ты не покажешь ему это?
- Я?
- Ты, дорогая, ты! Твоя истинная беда в том, что, как и все люди в этом городе, ты была воспитана во мнении, будто, если ты не выглядишь и не поступаешь, как Алисия Маршалл, ни один мужчина не посмотрит на тебя. Но, моя дорогая, Алисия Маршалл не может поразить каждого мужчину, который ее видит. Остались и другие, с лучшим вкусом и интуицией, и я случайно знаю, что Джон Смит один из них! - она улыбнулась задорно. - Вообще-то, я думаю, что ты наилучшим образом подходишь Джону Смиту.
- Он женат?
- Он был женат, но сейчас он один. Жена умерла!
- Она была красивой? Юна задумалась.
- Да, во всяком случае, мне она нравилась - не знаю, как другим.
- А он любил ее?
- Сначала - да, я думаю, да. Но в конце не так сильно.
- Ах!
Юна пододвинула к себе счет и сказала, что не желает ничего слушать.
- Дорогая, твои старания сегодня остались без вознаграждения, тогда как я получила сто отличных фунтов чистыми. И сейчас я намереваюсь растратить их, как это делают любовницы королей. Обедом угощаю я.
Они ждали трамвая на углу, где располагался роскошный магазин одежды. К удивлению Мисси, Юна не проявила к нему ни малейшего интереса:
- Здесь за сто фунтов ты и половой тряпки не купишь, - объяснила она, - к тому же, дорогая, одежда здесь настолько плоха, насколько высоки цены. Только не красное платье! Магазин слишком, слишком респектабельный.
- Когда-нибудь я куплю себе алое платье с корсетом, - сказала Мисси. - Неважно, как это будет выглядеть со стороны.
Глава 8
- Итак, с сердцем у меня все в порядке, - известила Мисси свою мать и тетю. - Практически оно идеально.
Однако, когда Мисси вдруг упала от усталости на кровать, два усталых бледных лица испуганно повернулись к ней.
- О, неплохая новость, - сказала Октавия.
- А в чем тогда дело? - спросила Друсилла.
- Спинной нерв ущемлен в позвоночнике.
- Бог ты мой! Это что, неизлечимо?
- Почему? Доктор Паркинсон считает, что он меня уже вылечил. Он чуть не свернул мне шею, был жуткий хруст, но, видимо, по его мнению, с этого момента я здорова. Но, если у меня еще будут приступы, вам придется привязать к моим ногам по кирпичу, и я буду подтягиваться, стараясь достать подбородком до перекладины. - Она усмехнулась. - Все можно вылечить, стоит только потрудиться. - Тем временем она нагнулась, и на столе оказалась ее сумка.
- Смотрите, здесь кое-что более интересное!
Мисси извлекла четыре аккуратно завернутых цилиндра.
- Сто фунтов тебе, мама, и все золотом. Столько же тете Октавии, тете Корнелии и тете Джулии.
- Вот так чудеса! - удивилась Друсилла.
- Просто запоздалая справедливость, - возразила Мисси. - Теперь ты ведь купишь швейную машину?
В глазах Друсиллы отразилась борьба между благоразумием и искушением. Наконец она провозгласила:
- Я сказала, что подумаю. Я и подумаю.
Пришло время укладываться спать, но Мисси не хотелось, несмотря на приключения днем. Она лежала в темноте умиротворенная и думала о Джоне Смите. Значит, он был женат, а сейчас - вдовец. Наверное, у него нет детей, а если и есть, то они живут не с ним.
Это грустно, так же как и то, что, по словам Юны, в конце он так мало любил свою жену. Общество в Сиднее, решила Мисси, не благоприятствует счастливым бракам. Она подумала о Юне и Уоллесе, Джоне Смите и его умершей жене. Хотя, с другой стороны, его жене не пришлось страдать от позора бракоразводного процесса. И тут же, наверное, в первый раз в своей жизни, Мисси, снедаемая условностями, засомневалась в том, действительно ли позор развода хуже смертельного исхода.
К полуночи в ее мозгу созрел план.
Она сделает это и сделает это завтра.
В конце концов, что ей терять? Если ее попытки не принесут результата, она просто продолжит жизнь, которую вела до этого. Конечно, стоит попробовать.
Где-то в подсознании сформулировалось определение Джона Смита как безвинной жертвы. Порядочно ли это? Да, ответила она сама себе и заснула, перевернувшись на другой бок, во избежание дальнейших сомнений.
Друсиллу выбрали отвезти четыреста фунтов в Байрон. Она должна была отправиться одна на следующее утро, в девять. Но тяжелая сумка показалась ей перышком. Она была действительно счастлива, и не только за себя, а за своих сестер тоже. За последние несколько недель ей удалось больше, чем за сорок лет.. И уже зародилась надежда на то, что ее удача не иссякнет, не уйдет в песок.
- Но эта удача не только для меня, - размышляла Друсилла. - Я должна быть уверена, что она коснется всех нас.
Пока Октавия возилась на кухне, Мисси тихо упаковала свою скудную одежду в потертый саквояж, который служил всем дамам Миссалонги в тех редких случаях, когда нужна была большая сумка. На кровати она оставила записку для матери, потом тихо выскользнула в парадную дверь, прошла по тропинке к воротам и свернула налево, а не направо.
На этот раз она не была робкой женщиной, пытающейся приблизиться к Джону Смиту, она спускалась по склону решительно и целенаправленно, пытаясь при помощи массивной трости и саквояжа удержать равновесие на качающихся камнях дороги.
Ниже идти стало легче, потому что дорога вливалась в островки леса под скалами. Было не так холодно, как она думала, - скалы сдерживали порывы ветра, и внизу, в долине, было тихо и спокойно.
Она - прошла уже четыре мили, когда дорога начала идти почти по джунглям - появились заросли винограда, вьюнка, папоротника и даже какие-то пальмы. Вокруг летали птицы, она слышала, их нежные, серебряные голоса - колокольчики, но не могла их различить. Голоса были тонкие и чистые, больше похожие на голоса эльфов, чем птиц. Все это перемешалось с трескучими песнями сорок, радостными трелями крошечных fan-tails, которые вились всего в нескольких дюймах от ее лица, словно приглашая ее к себе в гости.
Третий час ее путешествия оказался самым тяжелым. Солнце едва проникало сквозь плотный полог листьев, дорога была скользкой от торфа, грязи и какой-то лесной гнили. Неожиданно ей в руку впилась пиявка, и первым порывом Мисси было желание закричать и побежать, пытаясь стряхнуть ее после того, как титанические усилия избавиться от нее другим способом оказались напрасными. Вместо этого она остановилась и, стоя абсолютно тихо, сказала себе:
- Если эти отвратительные твари живут в лесу Джона Смита, тебе придется смириться с ними, чтобы Джон Смит не считал тебя неженкой.
Пиявка напилась, потолстела, и, вместо этой одной, на руки и шею Мисси набросились еще десятки маленьких кровопийц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42