— А ты всегда ведешь себя морально, да?
— Я всегда веду себя осторожно.
— Ну, и продолжай в том же духе, — сказала Марина и вышла в голом виде на балкон.
— А я разве разрешал тебе компрометировать меня перед соседями? — крикнул Артем ей вдогонку.
Но уездная порнозвезда уже беседовала с кем-то на улице — может быть, с безбородовским наблюдателем, а может, просто с прохожим, и не с одним.
Напевая: «Они любят стриптиз — они получат стриптиз», Артем улегся на диван так, чтобы видеть балкон (хотя вряд ли Марина рискнула бы прыгнуть с четвертого этажа), и стал ждать звонка Безбородова.
58
Казанову мучили дурные предчувствия. С каждым часом обещанные Крокодилом миллионы казались ему все более мифическими, и он опять ругал себя за то, что поддался уговорам Гены, поддался его таинственной силе, благодаря которой Крокодил умел подчинять себе людей.
Не видать им никаких миллионов, как своих ушей без зеркала! Пора смываться, и чем скорее — тем лучше.
Но чтобы смываться, тоже нужны деньги. А они на исходе. И если отсиживаться в Мариковом особняке, то не будет никаких новых поступлений.
Про выкуп лучше забыть. Пошел третий день с момента предъявления ультиматума — а о выкупе по телевизору ни слова. Седов — последний из тех, кто заявлял о своем намерении найти и заплатить эти деньги — сел со своей затеей в глубокую лужу.
Пусть Крокодил уговаривает себя, что еще не все потеряно. На самом деле потеряно все.
Хотя — пока на них не вышли, пока не знают их имен, кое-что еще можно успеть.
И Казанова отправился в город — добыть хоть немного денег. Когда настанет время смываться, можно будет грабануть какой-нибудь солидный магазин — оружие для этого есть, а терять все равно нечего. А пока надо только разведать обстановку и добыть немного денег честным трудом. Благо, ворота второго таксопарка всегда открыты для Эдика Костальского.
И он чуть было не дошел до этих ворот, где его уже ждали — но по пути от автобусной остановки наткнулся на хорошего знакомого и коллегу по таксистскому ремеслу. Тот ехал на своем таксомоторе и притормозил, завидев Казанову, чтобы сказать ему:
— Эдька, ты, похоже, круто влип. Менты второй день тебя домогаются. В парк ходить не советую.
Наши автомобилисты всегда сигнализируют друг другу фарами, если за поворотом притаился гаишник.
Казанова бегом помчался обратно на автобус, на электричку, за город, все в тот же порнорежиссерский особняк, и в мозгу его пульсировала только одна мысль: «Срочно сматываться! Куда угодно, как угодно — только подальше отсюда. И скорее, скорее, скорее!»
Но куда смываться? Без денег, без связей в криминальном мире, с засвеченными документами. Их портреты наверняка есть уже у каждого мента. И грим не поможет, потому что теперь, когда их вычислили, документы наверняка будут проверять у всех подряд.
По плану предполагалось, что некий знакомый Крокодила сделает им новые документы сразу после получения денег. Но раньше времени обращаться к нему Гена не хотел, чтобы не давать преследователям лишний след. Да и денег на это не было. А теперь вдруг Оказалось, что уже поздно и денег по-прежнему нет.
Черт, ведь они же считали, что после получения выкупа у них будет несколько месяцев, чтобы утрясти все дела и выехать за кордон. При этом они даже не собирались убивать пленницу. Просто предполагалось, что она ровным счетом ничего о похитителях не узнает. А потом, после эксцесса с Уклюжим, план изменился, и пленников решили оставить в подвале До тех пор, пока Крокодил и Казанова не покинут играну. Это тоже давало как минимум месяц.
И вдруг выясняется, что нет этого месяца, нет Даже недели и большой вопрос — есть ли хотя бы День? И что самое главное — нет никакого выкупа.
И Казанова хочет бежать — но не знает, куда. И вся его решимость, вся его воля к действию подавляются этим простым обстоятельством. Бежать некуда.
А Гена говорит:
— Безвыходных положений не бывает. Выход всегда есть! Рано начинаешь плакать — ты еще не в камере. Я знаю, что мы сделаем. Пусть они только придут сюда…
И Казанове ничего не остается, кроме как подчиниться Крокодилу в очередной раз. Хотя все прошлые попытки окончились плачевно, и шансов на успех с каждым часом все меньше.
Но бежать некуда.
Остается ждать.
59
— Значит так, друг Миша. Или ты через десять секунд говоришь мне, где студия, или через минуту я сдаю тебя ментам. Вообще-то они сейчас порнографию не шьют, но для тебя сделают исключение. Статья в кодексе есть, вещественные доказательства налицо — прелестный повод тебя засадить. Они ведь тоже эту студию ищут.
— С каких это пор? Что такого сделал Марик ужасного? Тем более, он за бугром. Он что, продал ЦРУ секрет привлекательности российских женщин?
— Про ЦРУ я не знаю, а вот со студией он прокололся. То ли ключи неправильно хранил, то ли плохих сторожей нанял… Короче, говори адрес. Я ведь совершенно не шучу.
— Странно. Я всегда думал, что Генка Крокодилин — хороший сторож. Почище ротвейлера. Если вцепится — ногу запросто отхватит.
— Вот именно. Я все еще жду ответа на прямо поставленный вопрос.
— Да, пожалуйста! Разве мне жалко? Марик мне де брат и даже не муж сестры. Крокодил тем более. Поселок Капитоновка, дом 13. Телефончик дать?
— Буду очень благодарен.
Миша Трубин написал телефон на спичечном коробке и протянул Ковалю с вопросом:
— Может, скажешь, в чем дело?
— Смотри сегодня вечером телевизор, — ответил Олег, пряча коробок в карман.
Он уже собрался уходить, но в прихожей задержался и спросил:
— А почему Марик Генку взял дом сторожить? Мне говорили — ты его адъютант.
— Вранье и инсинуации. И смею добавить, я не сторож, а вольный художник.
— А! Ну-ну.
После ухода гостя Миша подумал, не позвонить ли на всякий случай Крокодилу? Мало ли что — взорвут студию, а Мише потом с Мариком объясняться. Но тут же решил, что объясняться не придется — какое, в сущности, Мише дело до Мариковой студии, для которой хозяин сам нанял сторожей.
Перед отъездом порнорежиссера в Америку отношения с ним у Миши были прохладные, а с Крокодилом они такие были всегда. И на личной судьбе Михаила Трубина наезд на студию Марка Киллинга никак не скажется. Все равно он уже другой работой занят. Так что лучше посмотреть сегодня вечером телевизор — интереснее будет.
Вечер, между тем, приближался. И Мише Трубину не дали провести этот вечер спокойно. Ему снова позвонили, прервав на самом интересном месте созерцание полной версии «Истории О». Позвонили, правда, не в дверь, а по телефону, и говоривший изо всех сил старался казаться грозным и страшным, но у Него не очень получалось.
— Нам надо знать, где находится студия Марка Киллинга, и мы это узнаем, — сказал голос в трубке без предисловий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64