Йон Шэнноу открыл глаза и поглядел на звезды.
— Ты был хорошим человеком, Варей, — сказал он.
— Утверждают, что беседы с самим собой — верный симптом безумия, — сказал Джейк. — И надеюсь, вы не выстрелите из этого пистолета.
Шэнноу спустил затвор и убрал пистолет в кобуру. При первом же шорохе он плавным движением выхватил пистолет и взвел затвор. Несмотря на молниеносность своей реакции, бесшумное приближение старика его рассердило.
— Подходить вот так к ночлегу — значит напрашиваться на пулю.
— Верно, малый, но я расчел, что ты не из тех, кто стреляет, не поглядев. — Джейк остановился напротив Шэнноу и сел. — Холодный ночлег. Ждешь неприятностей?
— Неприятности обычно случаются, когда их не ждут, — сказал Шэнноу.
— Вот уж правда! — Борода старика блестела серебром в лунном свете. Сбросив овчинную куртку, он негромко свистнул, и мул рысцой подбежал к нему. Джейк быстро снял с него седло и одеяло-скатку, а потом похлопал его по крупу. Мул направился к коню Шэнноу и встал рядом с ним. — Такая послушная девочка, — сказал Джейк с нежностью.
— Как вы меня нашли?
— А я и не искал. Она, наверное, почуяла твоего жеребца. В Доманго путь держишь? Шэнноу молча кивнул.
— Последние дни там большое шевеление. Всадники съезжаются со всех сторон. Крутые ребята, судя по виду. Ты слыхал про Иакова Муна?
— Нет.
— Иерусалимский Конник. Убил четырнадцать человек, как я слышал. Догадайся, о ком он расспрашивает?
— Кто вы, Джейк? — ответил Шэнноу вопросом на вопрос.
— Просто старая развалина, сынок. Ничего особенного. А Мун, значит, тебя не интересует?
— Сейчас меня больше интересуете вы. Откуда вы? Джейк засмеялся:
— И оттуда, и отсюда. Больше оттуда. Побывал за горами, и не раз. А ты думаешь, я на тебя охочусь?
— Может быть. — Шэнноу покачал головой. — А может быть, и нет. Но охотиться вы охотитесь, Джейк.
— Пусть тебя это не тревожит, сынок. — Развернув одеяло, Джейк закутался в него и растянулся на земле. — Да, кстати. Странники, которым ты помог… Так они в До-манго направились. Вот ты с ними и свидишься.
— Да, старче, на месте вы не сидите, — сказал Шэнноу.
Шэнноу проснулся с рассветом и увидел, что старик и его мул исчезли. Он сел и потянулся. Ему еще не встречался никто, способный двигаться так бесшумно, как Джейк. Оседлав коня, он выехал на широкую равнину. Слева виднелись развалины — огромные каменные столпы, разбитые, поваленные, — и копыта коня застучали по остаткам широкой мощеной дороги. Город тут был, наверное, очень большой, решил Шэнноу, и тянулся к западу на несколько миль.
В своих скитаниях он видел много таких холодных каменных эпитафий славе того, что некогда было Атлантидой.
И его посетило еще одно воспоминание: человек с золотистой бородой и глазами цвета ясного летнего неба.
Пендаррик. Царь…
И он с удивительной четкостью вспомнил день, когда Меч Божий прорвал завесу времени. Остановив коня, он обвел развалины совсем другим взглядом.
— Я тебя уничтожил, — сказал он вслух.
Пендаррик, правитель Атлантиды, открыл порталы времени, а Шэнноу закрыл их, послав ядерную ракету сквозь Врата. Мир опрокинулся, по континенту прокатились ревущие валы неимоверной высоты. Из скрытых глубин до него донеслись слова Амазиги Арчер:
» Вы больше не Взыскующий Иерусалима, Шэнноу. Вы — Обретший Армагеддон!«
Шэнноу повернулся спиной к древнему городу и направил коня на юго-запад. Вскоре он увидел дом Хонкина. Труп перед ним не валялся, но в пыли двора виднелись пятна свежей крови. Когда он подъехал ближе, на крыльцо вышел высокий мужчина с рыжей бородой. В руках он держал ружье.
— Чего тебе тут надо? — спросил он.
— Да ничего, друг. Я еду в Доманго и подумал, что заверну сюда лошадь напоить, если вас это не обеспокоит, — ответил Шэнноу. Второго человека у окна он не видел, но у края занавески поблескивал ружейный ствол.
— Ладно, но побыстрее. Мы тут бродяг не жалуем.
— Вот как? Когда я в последний раз заезжал сюда, тут жил мужчина с двумя детьми. Он что — переехал? Рыжий сощурил глаза.
— Угу, — сказал он наконец, — он переехал.
— Так дом теперь ваш?
— Нет. Я тут просто сторож. А теперь кончай свое дело и проваливай.
Шэнноу спешился и повел коня к колоде у колодца. Распустив подпругу, он неторопливо вернулся туда, где стоял рыжий.
— Чудесное место! — сказал он. — Тут человек может вырастить детей, так и не устав любоваться горами.
Рыжий стрелок отхаркнулся и сплюнул.
— Место как место. Все они на один лад.
— Так куда же он переехал… мой друг с детьми? — спросил Шэнноу.
— А я почем знаю? — ответил стрелок, все больше настораживаясь.
Шэнноу поглядел на землю и испещрявшие ее пятна.
— Свинью кололи, — быстро сказал рыжий. Из дома вышел его товарищ, могучий детина с бычьей шеей и массивными плечами.
— Кто он, черт дери, Бен? — спросил детина, чья рука покоилась на рукоятке пистолета в кобуре. — Да едет в Доманго. Лошадь напоить остановился.
— А она уже напилась, — сказал детина, глядя на Шэнноу. — Так что езжай дальше.
Шэнноу помолчал, сдерживая гнев. В доме было тихо: видимо, охранять ферму оставили только этих двоих. Всю свою жизнь он постоянно встречал таких людей — безжалостных, жестоких убийц, вообще не знающих любви и сострадания.
— Вы участвовали в убийстве оба или один из вас? — спросил он негромко.
— Чего? — буркнул стрелок, и глаза у него полезли на лоб. Детина попятился и попытался выхватить пистолет. Шэнноу выстрелил ему в голову. Секунду он стоял, раскрыв глаза от изумления, потом пошатнулся и рухнул на землю, усеянную пятнами крови. Пистолет Иерусалимца описал дугу, замерев перед лицом рыжего стрелка.
— Господи! — охнул тот, выронил ружье и поднял руки.
— Отвечай! — сказал Шэнноу. — Ты участвовал в убийстве менхира Хонкина?
— Нет… Я в него не стрелял. Богом клянусь! Это они!
— Кто был главный?
— Джек Диллон. Только Хонкин… У него же не было бумаги о Клятве, и никто не выступил его поручителем. А это закон. Его ведь предупредили, чтобы он уехал. Послушай он, так ничего бы этого не было. Понимаете?
— А этот Диллон теперь предъявил права на ферму?
— Нет. Ее охраняют для Иакова Муна. Богом прошу, не убивайте меня, а? — Он рухнул на колени и зарыдал.
— Менхир Хонкин плакал и просил пощады? — спросил Шэнноу. Он знал, что должен убить этого человека. Более того, он знал, что прежний Йон ни на секунду не задумался бы. Убрав пистолет в кобуру, он направился к своему коню.
— Сволочь поганая! — завизжал рыжий, и, обернувшись, Шэнноу увидел, что тот схватил ружье и уже целится в него. — Сука! Думаешь, ты такой крутой? Думаешь, можно заявиться сюда и делать что хочешь? Посмотрим, каким крутым ты будешь с пулей в кишках!
Шэнноу плавно отступил вправо, одновременно выхватывая пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86