И я не позволю, чтобы меня опять надули. Ни Диакону, ни вам. Завтра я поеду домой. А вы можете отправляться к черту на рога!
Нестор лег и повернулся спиной к костру. Клем чувствовал себя старым и измученным и решил не продолжать. Утром они еще поговорят.
Люди вашего пошиба никогда не поймут!
Мальчик остер, тут не поспоришь. Мало-помалу Клем собрал шайку разбойников, и их налеты были дерзкими и блестящими. Такое волнующее время! Однако люди бывали убиты или покалечены. Клем все еще помнил первого — молодого охранника, сопровождавшего фургон с деньгами для уплаты на рудниках. Он, вопреки всем расчетам, отказался положить ружье. И выстрелил. Пуля, задев плечо Клема, убила человека позади него. Охранник упал под градом пуль. Одна была из пистолета Клема. И вот теперь этот молодой человек преследовал его — он ведь только исполнял свой долг, честно отрабатывал жалованье.
Люди вашего пошиба никогда не поймут!
Клем вздохнул.» Хочешь знать, малый, каков мой пошиб? Слабые духом люди, игрушки своих желаний, не обладающие силой воли, чтобы трудиться ради их исполнения «.
Когда они попали в засаду и пули начали косить его товарищей, Клем пришпорил коня и слетел с ним со стофутового обрыва в бушующий поток. Он остался жив, а все его товарищи погибли. Ему некуда было ехать, и он вернулся в Долину Паломника, где те, кто его еще помнил, помнили отважного молодого человека по имени Клем Стейнер, а не разбойника, который ездил под именем Лейтона Дьюка.» По какому праву ты читаешь проповеди этому мальчику? — спросил он себя. — Как можешь ты говорить, чтобы он жил так, как считает верным? Сам-то ты жил так, Клем?«
И что ему принесли краденые деньги? Красивый красный жилет и никелированный пистолет, несколько сотен безликих шлюх в десятках безымянных городков.» О да, Клем, ты достойный учитель!«
Набрав горсть прутиков, он наклонился к огню. Земля задрожала, из костра взметнулись искры. Стреноженные лошади испуганно заржали. Со склона над ними сорвался огромный камень и, подпрыгивая, покатился в долину. Нестор приподнялся на колени и попытался встать, но земля ходуном заходила у него под ногами, и он потерял равновесие. Яркий свет залил овражек. Клем взглянул вверх. В небе висели две луны: одна полная, а другая — узкий серп. Нестор их тоже увидел.
Поперек узкого склона зигзагами пробежала трещина, проглатывая деревья. Потом полная луна исчезла, и воцарилась жуткая тишина.
— Что происходит? — спросил Нестор. Клем откинулся, забыв про костер. Он был способен думать только о том, что один раз уже видел подобное и чувствовал содрогание земли под ногами — когда в их мир началось страшное вторжение воинов-ящеров… Нестор прыгнул к нему, ухватил за локоть.
— Что происходит? — повторил он.
— Кто-то только что отворил дверь, — негромко сказал Клем.
8
Два мудреца и дурак шли по лесу, и вдруг перед ними из кустов появился голодный лев. Первый мудрец определил длину атакующего льва примерно в восемь футов от носа до кончика хвоста. Второй мудрец заметил, что лев больше опирается на левую ногу, — значит, он хромает и, следовательно, людоедом его сделал голод. Когда зверь взвился в прыжке, дурак застрелил его. Ну да что взять с дурака?
Мудрость Диакона, глава XIV
Шэнноу проснулся рано и протянул руку за своей одеждой, но вместо нее обнаружил черные брюки из плотной материи и шерстяную кремовую рубашку. На полу рядом стояли его собственные сапоги. Быстро одевшись, он застегнул на бедрах пояс с пистолетами и вышел в большую комнату. Амазиги там не было, но экран включенной машины заполняло спокойное красивое лицо рыжеволосого Люкаса.
— Доброе утро, — сказало лицо. — Амазига поехала в город за покупками. Вернется не позже чем через час. Если желаете, есть кофе и овсянка.
Шэнноу подозрительно покосился на кофемолку и решил подождать.
— Не хотите ли послушать музыку? — спросил Люкас. — В моем распоряжении около четырех тысяч мелодий.
— Нет, благодарю, — сказал Шэнноу, садясь в широкое кожаное кресло. — Тут холодно, — заметил он.
— Сейчас настрою кондиционер, — сказал Люкас. Мягкое жужжание стихло, и через несколько минут в комнате заметно потеплело. — Я вас не стесняю? — спросил Люкас. — Если предпочитаете, я могу убрать изображение и оставить экран пустым. Мне это безразлично. Лицо создала Амазига и находит в нем утешение, однако я могу понять, как ошеломляюще это может подействовать на человека из иного времени.
— Да, — согласился Шэнноу, — немного ошеломляет. Вы призрак?
— Интересный вопрос. Человек, с которого скопированы мои воспоминания и умственные процессы, уже довольно давно умер. Поэтому я, если хотите, копия его внутренней сущности, причем меня можно видеть, но не прикасаться ко мне. Так что основания считать меня призраком достаточно весомы. Но поскольку мы сосуществовали при его жизни, то я скорее сиамский церебральный близнец.
Шэнноу улыбнулся.
— Люкас, если вы хотите, чтобы я вас понимал, вам придется говорить помедленнее. Скажите, вы довольны? — Я могу дать определение слову» доволен «, но из этого не следует, что я его понимаю. Я не знаю ощущения недовольства. Воспоминания Люкаса-человека содержат много примеров того, как он бывал недоволен, но когда я их вызываю, они не производят на меня никакого воздействия. Полагаю, Амазига более компетентна для ответов на такие вопросы. Ведь меня создала она. Видимо, она предпочла ограничить загрузку, исключив ненужные эмоциональные понятия. Любовь, ненависть, гормональные импульсы, страхи, ревность, зависть, гордость, гнев — все это машине не нужно и не полезно. Вы поняли?
— Кажется, — ответил Шэнноу. — Расскажите мне о Кровь-Камне и мире, в который мы должны проникнуть.
— Что вы хотите узнать?
— Начните сначала. По-моему, я так лучше понимаю то, о чем мне рассказывают.
— С начала? Прекрасно. В вашем собственном мире много лет назад вы сражались с лидером Хранителей Саренто и сразили его в катакомбах под горой, на которой лежал разбитый корабль. В мире, куда вас направит Амазига, Йона Шэнноу не существовало. Саренто правил им, но затем его поразила разрушительная смертельная болезнь. Загрязнив глыбу Сипстрасси созданием гигантского Кровь-Камня, он уже не мог полагаться на ее целительную силу. Он повсюду искал чистый камень, который мог бы избавить его от рака, но время работало против него, и в отчаянии он прибег к Кровь-Камню, который не мог исцелить, но мог создать новый организм. Саренто втянул его силу в себя, так сказать, слился с камнем воедино. Ему в жилы хлынула энергия, преображая его. Кожа стала алой, испещренной черными прожилками. Его мощь росла. Рак ослабел и исчез. Но возвращения к прежнему не было, перемена оказалась необратимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Нестор лег и повернулся спиной к костру. Клем чувствовал себя старым и измученным и решил не продолжать. Утром они еще поговорят.
Люди вашего пошиба никогда не поймут!
Мальчик остер, тут не поспоришь. Мало-помалу Клем собрал шайку разбойников, и их налеты были дерзкими и блестящими. Такое волнующее время! Однако люди бывали убиты или покалечены. Клем все еще помнил первого — молодого охранника, сопровождавшего фургон с деньгами для уплаты на рудниках. Он, вопреки всем расчетам, отказался положить ружье. И выстрелил. Пуля, задев плечо Клема, убила человека позади него. Охранник упал под градом пуль. Одна была из пистолета Клема. И вот теперь этот молодой человек преследовал его — он ведь только исполнял свой долг, честно отрабатывал жалованье.
Люди вашего пошиба никогда не поймут!
Клем вздохнул.» Хочешь знать, малый, каков мой пошиб? Слабые духом люди, игрушки своих желаний, не обладающие силой воли, чтобы трудиться ради их исполнения «.
Когда они попали в засаду и пули начали косить его товарищей, Клем пришпорил коня и слетел с ним со стофутового обрыва в бушующий поток. Он остался жив, а все его товарищи погибли. Ему некуда было ехать, и он вернулся в Долину Паломника, где те, кто его еще помнил, помнили отважного молодого человека по имени Клем Стейнер, а не разбойника, который ездил под именем Лейтона Дьюка.» По какому праву ты читаешь проповеди этому мальчику? — спросил он себя. — Как можешь ты говорить, чтобы он жил так, как считает верным? Сам-то ты жил так, Клем?«
И что ему принесли краденые деньги? Красивый красный жилет и никелированный пистолет, несколько сотен безликих шлюх в десятках безымянных городков.» О да, Клем, ты достойный учитель!«
Набрав горсть прутиков, он наклонился к огню. Земля задрожала, из костра взметнулись искры. Стреноженные лошади испуганно заржали. Со склона над ними сорвался огромный камень и, подпрыгивая, покатился в долину. Нестор приподнялся на колени и попытался встать, но земля ходуном заходила у него под ногами, и он потерял равновесие. Яркий свет залил овражек. Клем взглянул вверх. В небе висели две луны: одна полная, а другая — узкий серп. Нестор их тоже увидел.
Поперек узкого склона зигзагами пробежала трещина, проглатывая деревья. Потом полная луна исчезла, и воцарилась жуткая тишина.
— Что происходит? — спросил Нестор. Клем откинулся, забыв про костер. Он был способен думать только о том, что один раз уже видел подобное и чувствовал содрогание земли под ногами — когда в их мир началось страшное вторжение воинов-ящеров… Нестор прыгнул к нему, ухватил за локоть.
— Что происходит? — повторил он.
— Кто-то только что отворил дверь, — негромко сказал Клем.
8
Два мудреца и дурак шли по лесу, и вдруг перед ними из кустов появился голодный лев. Первый мудрец определил длину атакующего льва примерно в восемь футов от носа до кончика хвоста. Второй мудрец заметил, что лев больше опирается на левую ногу, — значит, он хромает и, следовательно, людоедом его сделал голод. Когда зверь взвился в прыжке, дурак застрелил его. Ну да что взять с дурака?
Мудрость Диакона, глава XIV
Шэнноу проснулся рано и протянул руку за своей одеждой, но вместо нее обнаружил черные брюки из плотной материи и шерстяную кремовую рубашку. На полу рядом стояли его собственные сапоги. Быстро одевшись, он застегнул на бедрах пояс с пистолетами и вышел в большую комнату. Амазиги там не было, но экран включенной машины заполняло спокойное красивое лицо рыжеволосого Люкаса.
— Доброе утро, — сказало лицо. — Амазига поехала в город за покупками. Вернется не позже чем через час. Если желаете, есть кофе и овсянка.
Шэнноу подозрительно покосился на кофемолку и решил подождать.
— Не хотите ли послушать музыку? — спросил Люкас. — В моем распоряжении около четырех тысяч мелодий.
— Нет, благодарю, — сказал Шэнноу, садясь в широкое кожаное кресло. — Тут холодно, — заметил он.
— Сейчас настрою кондиционер, — сказал Люкас. Мягкое жужжание стихло, и через несколько минут в комнате заметно потеплело. — Я вас не стесняю? — спросил Люкас. — Если предпочитаете, я могу убрать изображение и оставить экран пустым. Мне это безразлично. Лицо создала Амазига и находит в нем утешение, однако я могу понять, как ошеломляюще это может подействовать на человека из иного времени.
— Да, — согласился Шэнноу, — немного ошеломляет. Вы призрак?
— Интересный вопрос. Человек, с которого скопированы мои воспоминания и умственные процессы, уже довольно давно умер. Поэтому я, если хотите, копия его внутренней сущности, причем меня можно видеть, но не прикасаться ко мне. Так что основания считать меня призраком достаточно весомы. Но поскольку мы сосуществовали при его жизни, то я скорее сиамский церебральный близнец.
Шэнноу улыбнулся.
— Люкас, если вы хотите, чтобы я вас понимал, вам придется говорить помедленнее. Скажите, вы довольны? — Я могу дать определение слову» доволен «, но из этого не следует, что я его понимаю. Я не знаю ощущения недовольства. Воспоминания Люкаса-человека содержат много примеров того, как он бывал недоволен, но когда я их вызываю, они не производят на меня никакого воздействия. Полагаю, Амазига более компетентна для ответов на такие вопросы. Ведь меня создала она. Видимо, она предпочла ограничить загрузку, исключив ненужные эмоциональные понятия. Любовь, ненависть, гормональные импульсы, страхи, ревность, зависть, гордость, гнев — все это машине не нужно и не полезно. Вы поняли?
— Кажется, — ответил Шэнноу. — Расскажите мне о Кровь-Камне и мире, в который мы должны проникнуть.
— Что вы хотите узнать?
— Начните сначала. По-моему, я так лучше понимаю то, о чем мне рассказывают.
— С начала? Прекрасно. В вашем собственном мире много лет назад вы сражались с лидером Хранителей Саренто и сразили его в катакомбах под горой, на которой лежал разбитый корабль. В мире, куда вас направит Амазига, Йона Шэнноу не существовало. Саренто правил им, но затем его поразила разрушительная смертельная болезнь. Загрязнив глыбу Сипстрасси созданием гигантского Кровь-Камня, он уже не мог полагаться на ее целительную силу. Он повсюду искал чистый камень, который мог бы избавить его от рака, но время работало против него, и в отчаянии он прибег к Кровь-Камню, который не мог исцелить, но мог создать новый организм. Саренто втянул его силу в себя, так сказать, слился с камнем воедино. Ему в жилы хлынула энергия, преображая его. Кожа стала алой, испещренной черными прожилками. Его мощь росла. Рак ослабел и исчез. Но возвращения к прежнему не было, перемена оказалась необратимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86