Вирук ехал вдоль Луана несколько часов, но вражеских всадников не встретил, и ему стало скучно. На том берегу стояли глинобитные хижины грязевиков. Эти туземцы размножаются, как вши. Будь на то воля Вирука, он привел бы сюда войско и стер бы их с лица земли. Слишком много людишек развелось в этом краю — пора прореживать.
Подвижники толкуют о переселении племен — это, мол, вызвано обледенением, которому подверглось больше половины планеты. Северные племена, чтобы выжить, движутся на юг, южные кочуют на север.
Никаких урожаев не хватит, чтобы прокормить всех.
Близились сумерки. Низкорослый конек устал и спотыкался, когда Вирук поднялся на последний холм перед старым каменным мостом. Река здесь сужалась. Вирук спешился и стал наблюдать за окрестностями — авось удастся еще хоть кого-нибудь убить, — но никого не было видно.
Потом показался старик, ведущий двух волов, запряженных в тяжело нагруженный фургон. В повозке сидел ребенок с золотистыми кудряшками. Колеса загрохотали по мосту. Невелико удовольствие убить такого старикашку, но лучше мало, чем ничего. Вирук сел на усталого конька и поехал вниз.
Старик не сразу заметил его, а когда заметил, то помахал и приветливо улыбнулся:
— Добрый вечер, господин.
— Добрый, — сказал Вирук. На старике был длинный кафтан из темно-синего бархата, седые волосы на лбу придерживал золотой обруч с вкраплениями янтаря. — Скажи-ка, любезный, кто позволил тебе разъезжать по аватарским землям?
— Я торговый человек, господин. Везу десять бочек хорошего вина подвижнику-маршалу и имею грамоту с его собственной печатью, разрешающую мне проезд. Хорошо, что вы мне встретились, господин. Боязно ехать — времена-то нынче тревожные.
Вирук спешился.
— Покажи мне свою бумагу. — Старик достал пергамент, и Вирук рассмотрел его — пропуск был подлинный.
— Конь у вас устал, господин, — заметил старик. — Не угодно ли сесть в повозку? Сиденья у меня удобные, а внизу лежит бутыль с вином. Уверен, что напиток придется вам по вкусу.
Вирук смотрел на него и представлял, как застынет улыбка на его губах, когда кинжал перережет его тощую шею. Аватар еще немного поиграл с мыслью зарезать торговца, но воздержался. Если убить его, придется править волами всю дорогу до города, сидя позади их широких задов. Один как раз в это время уронил навоз на дорогу, и вонь пошла страшная.
— Ладно, трогай. — Старик повел упряжку дальше, а Вирук привязал коня к заду повозки и залез внутрь. Ребенок, Девочка лет семи, улыбнулся ему.
— А у тебя волосы синеют.
— Если будешь приставать ко мне, малява, оторву тебе ногу И отколочу тебя ею до смерти.
— Так нехорошо говорить, — с веселым смехом пожурила его девочка.
Вирук нагнувшись, нашарил бутыль с вином.
— В ящике под сиденьем есть медные кубки, — крикнул ему старик.
Вирук вытащил кубок, отколупнул воск с горлышка и налил. Вкус вина, вопреки ожиданиям, приятно удивил его, изменив настроение к лучшему.
— Почему у тебя волосы синие? — не унималась девочка.
— Потому что я бог.
— Нет, правда?
— Правда.
— А чудеса ты умеешь творить? Можешь вернуть слепому зрение? Или оживить мертвого? А знаешь, почему волу не надо заднее место подтирать?
Вирук допил вино и снова наполнил кубок. Старик взобрался на козлы рядом с девочкой.
— Их надо было перевести через мост, господин. Они не любят шума воды.
— Он говорит, что он бог, батюшка, а про волов не знает.
— Тише, дитя. Не докучай господину своей болтовней.
— Сдаюсь, — сказал Вирук. — Почему волу не надо подтирать заднее место?
— У него две кишки: одна наружная, другая внутренняя.
Внутренняя вылазит наружу и… как это…
— Втягивает, — подсказал старик.
— Втягивает лишнее обратно внутрь. Вот грязи и нету.
— Я унесу это с собой в вечность, — сказал Вирук.
— Ну так что, умеешь ты оживлять мертвых?
— Скорее наоборот, — смакуя вино, ответил Вирук.
— Как это — наоборот?
— Этот господин — воин, Шори. Он защищает нас от недобрых людей. А теперь помолчи. Забирайся в свой уголок и поиграй там.
Девочка перелезла через спинку сиденья.
— Стар ты уже, чтобы детей заводить, — сказал Вирук.
— Да, господин, это вы верно подметили, — Откуда едешь?
— Из Рен-эль-гана, господин. Мои виноградники там, поблизости.
— Я слышал об этом месте.
— Теперь нас немного осталось. Человек пятьдесят. Но мы больше не подвергаемся гонениям — думаю, аватарские господа простили нас.
История племен Вирука никогда не интересовала. Эти недочеловеки вечно дерутся друг с другом. Вино нагоняло дремоту. Вирук тоже перелез назад, отодвинул в сторону девочкиных кукол и улегся.
Солнце закатывалось, и он, засыпая, почувствовал, как прильнуло к нему теплое детское тельце.
Дети всегда к нему липнут. Странное дело — он-то их терпеть не может.
Глава 10
Солнце заходило, и Бору остановил упряжку около узкого, впадающего в Луан ручья. Поставив тормоз, он забрался в фургон и стал смотреть на спящего аватара.
«Я бы запросто мог сейчас перерезать тебе глотку», — думал он.
Его дочь Шори крепко спала, прильнув к аватару и сунув в рот большой палец. Будь аватар один, Бору убил бы его, но он боялся, что Шори проснется и у нее снова начнутся кошмары.
Он укрыл девочку одеялом — при этом ему пришлось укрыть и ненавистного человека, спавшего с ней рядом. Бору, подавив ненависть, взял два мешка с овсом и пошел кормить волов.
Управившись, он развел среди камней костер и сел у огня, глядя на закат.
«Стар ты уже, чтобы детей заводить».
Бору погладил свою седую бороду. Кости у него ныли от ревматизма. Шори семь лет. Он не доживет до того, как она вырастет, не увидит ее в свадебном уборе. Бору стало горько, но он пересилил себя.
Ему было двадцать три, когда аватары взяли его в плен вместе с другими повстанцами. Их, двести человек, привели скованными во второй город, Пагару. Там они предстали перед судом. Бору никогда еще не бывал в городе. Увидев громадные дома, он даже бояться перестал на время. Он дивился широким мощеным улицам и храмам с колоннами, рыночной площади с фонтаном посередине, воде, бьющей на тридцать футов вверх.
Он вырос в пустыне, где вода священна, и смотрел на фонтан с благоговением.
Зал суда тоже поразил его. Пленных вводили туда по десять человек и ставили перед высоким помостом, где сидели двое аватарских судей. Бору шел за Фиалом, сыном пекаря.
Они дружил с детства и теперь все время переглядывались.
— Что они с нами сделают? — прошептал Бору.
Фиал пожал плечами.
Один из судей, худощавый, с синими до плеч волосами подался вперед. Его красная мантия переливалась искрами, голову покрывала серебряная шапочка с непонятными знаками.
— Вы обвиняетесь в преступлениях против империи, — он заглянул в свиток перед собой, — в незаконных сборищах, во владении мечами и другим оружием, а также в нападении на присутственное здание в деревне Асеп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90